Нестор Козин - Гвардейцы в боях
Когда я был на приеме у командующего, он выразил недовольство действиями дивизии, отметив, что у ее командования нет единого взгляда на складывающуюся обстановку и ход событий, а отсюда и слабое, неуверенное руководство действиями частей и подразделений. Между тем личный состав дивизии в большинстве своем был из пограничников, боеспособен, хорошо подготовлен для ведения боя в любой обстановке. 10 января дивизия во взаимодействии со 169-й стрелковой дивизией наступала на город Обоянь. Однако взаимодействие частей и управление войсками было организовано слабо, и дивизия, понеся большие потери, не выполнила поставленной перед ней задачи.
В. Н. Гордов обратил мое внимание на то, что в настоящее время дивизия уже около месяца находится в обороне, ее командованию далеко не все известно о поведении и намерениях противника, так как дивизия не имеет даже пленных.
— Ваша задача, — сказал командующий, — приложить все усилия для совершенствования обороны, особенно противотанковой и противовоздушной, сделать ее упругой, устойчивой, проверить, как организовано взаимодействие частей и подразделений с танками и артиллерией, с подвижным отрядом заграждения, как обеспечиваются фланги и стыки, какими силами будут предприниматься контратаки и как будет вводиться в бой второй эшелон.
Разобраться с действительным положением дел в 8-й дивизии мне хорошо помог Павел Георгиевич Коновалов, который с первого дня формирования дивизии являлся ее комиссаром. Он сразу понравился мне своей деловитостью. Это спокойный и вместе с тем строгий и душевный человек. Офицерский состав в большинстве своем принял меня тепло. Особенно приятное впечатление произвели командиры: 16-го мотополка подполковник Петр Степанович Бабич, 28-го мотополка майор Я. В. Закревский, 10-го гаубичного артполка Виктор Кузьмич Потанин. Однако со стороны некоторых были намеки: дескать генерал-майор не справился, не удержался, а тут подполковник…
Дав дополнительные указания на местности по обеспечению флангов и стыков между полками и подразделениями, по вводу резервов полков, танкового батальона и подвижного отряда заграждения дивизии, я в ночь на 28 апреля доложил В. Н. Гордову о состоянии дел в дивизии.
Получив соответствующие распоряжения, я стал ближе знакомиться с личным составом дивизии. Настроение у ребят хорошее, боевое. Приближался международный праздник 1 Мая. Личный состав получил добротное летнее обмундирование. Все мылись в банях, брились, переодевались в новое. Пользуясь свободными минутами затишья, писали домой письма, почти все они заканчивались одной и той же фразой: «До скорой встречи с победой». Конечно, не для каждого суждено было сбыться этой заветной мечте. Некоторые пали смертью героя уже на другой день, другие — позднее. Отдали жизни ради живущих, во имя счастья и свободы Родины.
Боевая жизнь в дивизии не прекращалась ни на одну минуту. Если одни отдыхали, другие в это время усиленно вели разведку боем и наблюдением.
— Обещаем преподнести командованию дивизии наш первомайский подарок, — говорили бойцы.
28 апреля со второй половины дня на направлении предстоящих действий разведотряда была дополнительно организована разведка наблюдением. Командир 10-го гаубичного артполка В. К. Потанин готовил артиллерийско-минометный огонь для обеспечения действий разведки.
В самый разгар подготовки через командира отряда старшего лейтенанта Е. И. Иткиса ко мне обратился командир взвода лейтенант Мухин:
— Товарищ подполковник, разрешите сходить в село Пристенное в политотдел дивизии за получением партбилета. Хочу пойти в бой коммунистом…
Когда он вернулся, то заявил:
— Ну, теперь и умереть не страшно.
— Не то говоришь, — заметил находившийся рядом начальник политотдела старший батальонный комиссар Николай Федорович Ведехин. — Надо уметь не погибнуть, остаться живым, чтобы бить беспощадно врага и с победой вернуться домой.
Вечер 30 апреля. Последний апрельский вечер. Тихий, светлый. Завтра — 1 Мая!
Диск луны, такой величественный и торжественный, медленно плыл по небу, изредка прикрываемый редкими белесыми клочьями туч. Тишина. Чуть забудешься — и кажется, что нет никакой войны, что ты сейчас не в траншее, а просто вышел из дома подышать свежим ночным воздухом.
Но нет, враг — вот он, рядом, притаился.
После доклада Е. И. Иткиса о готовности мы за четверть часа до начала боя с подполковником П. С. Бабичем и подполковником В. К. Потаниным прибыли в район предстоящих действий, еще раз проверили готовность. На наше счастье, к этому времени тучи стали затягивать небо, луна уже надолго стала прятаться за ними.
В назначенное время разведотряд в составе усиленной роты приступил к выполнению задачи. К двум часам ночи разведчики достигли берега безымянного ручья, преодолев который, отряд стал действовать группами, но случилось так, что, замеченные противником, попали под его сильный артиллерийско-минометный огонь. Не достигнув еще исходного рубежа атаки, группы стали нести потери. Смертельно был ранен командир взвода сковывающей группы лейтенант Мухин. Когда красноармеец Пимон Иванович Юдин подполз к своему командиру, чтобы оказать ему помощь, было уже поздно. Тело храброго командира коммуниста Мухина было доставлено сначала в Озерки, а затем в деревню Марьино, где он и был похоронен с почестями.
Был дан сигнал открыть артиллерийский огонь по переднему краю обороны противника. Под его прикрытием разведотряд перешел в атаку. Здесь хорошо действовал пулеметный взвод лейтенанта Савельева, особенно расчет младшего сержанта Ерошкина, который, засекая по вспышкам огневые точки противника, успешно подавлял их.
Приближался рассвет, а бой еще только разгорался. Фашисты силою до пехотной роты под прикрытием огня артиллерии и танков с места из деревни Пселец предприняли контратаку. Разведотряд перешел к обороне и массированным огнем отразил контратаку противника. Поскольку внезапность действий отряда была сорвана и атака не имела должного успеха, была дана команда отойти на исходные позиции. И хотя контрольный пленный не был взят, что объясняется нерешительностью действий командира отряда, его малоопытностью; мы установили, что в деревнях Луги и Пселец находится батальонный район обороны противника, имеет он до двух артбатарей и до роты танков.
Вскоре установилась хорошая погода. Солнечно, тепло. Пользуясь преимуществом в воздухе, немцы все чаще стали летать над прифронтовой полосой наших войск. Наши же подразделения проявляли некоторую боязнь, не стреляли по самолетам, чтобы не обнаружить себя. Мало пользовались и радиосвязью — опасаясь, что противник запеленгует расположение штабов. Мне пришлось кое-кому из старшего офицерского состава сделать внушение: не мы у себя дома должны бояться противника, а противник пусть боится нас. Когда необходимо — для связи надо пользоваться и радио; разумеется, разговор вести не открытым текстом, а применять шифр. В этом меня поддержал комиссар дивизии П. Г. Коновалов.
