Эйно Луукканен - Я сбил целый авиаполк. Мемуары финского аса
Так как я был самым старшим по званию командиром звена, в мои обязанности входило и командование эскадрильей в случае отсутствия командира. Эта работа мне совершенно не нравилась, так как, чтобы исполнять эти обязанности, приходилось отказаться от полетов. Но так или иначе вечером 20 июня я оказался на командном посту, когда один из береговых наблюдателей сообщил о 3 бомбардировщиках, летящих с юга. Я быстро послал Вика Пытсия и Напу Маннила вместе с одним из молодых и неопытных пилотов – Курре Гинманом – перехватить противника.
Чуть южнее города Лахти 3 «Брюстера» успешно атаковали противника, и каждый из пилотов сбил по одному СБ-2. Жители Лахти были настолько благодарны, что прислали огромную коробку сладкого печенья для пилотов.
4 «Брюстера» моего звена были отправлены прикрывать штаб в Миккели, ими командовал лейтенант Мустонен. К этому времени всем стало ясно, что Весивехмаа непригодно для базирования перехватчиков, поэтому мы начали готовиться к перелету на аэродром Рантасалми, который находился в 200 километрах от нас. 3 июля мы начали перебазирование, а в Весивехмаа прилетели заслуженные ветераны Фоккеры D. XXI, которые были полностью перестроены в Тампере. Мы побросали свои пожитки в «Брюстеры», благо их пухлые фюзеляжи имели большое багажное отделение, позволяющее летчикам перевозить вещи с одной базы на другую. Прибыв в Рантасалми, мы сразу отправились на хутор Пывила, искать место расквартирования.
На следующее утро после прибытия мы отправились сопровождать несколько «Бленхеймов», которые должны были бомбить цели в секторах Элисенваара, Яаккима и Тюрья. Я испытал невыразимое наслаждение, когда снова пересек границу, на которую нас вынудило отойти несправедливое перемирие. Границу с воздуха легко было заметить по широкой полосе вырубки, которая словно шрам пересекала знакомую мне землю. В Илхалла наши «Бленхеймы» нашли свою цель и точно сбросили бомбы. Я думаю, это был важный русский склад, так как внизу поднялся столб огня и дыма, как от вулкана.
Проводив бомбардировщики обратно до границы, мы выяснили, что у нас еще осталось достаточно топлива для полета на свободную охоту. Здесь преследовались две цели: нужно было ознакомить молодых пилотов с местностью и по возможности потрепать русские истребители. Мы пролетели над аэродромом Менсуваара, который еще находился в руках русских, но не увидели противника. Так как мой дом находился всего в 10 километрах отсюда, я повернул в нужном направлении. Северо-восточнее Сортавалы мы обнаружили новый вражеский аэродром, который встретил нас слабым зенитным огнем. Затем мы увидели, что в Ускела строится еще одна база, а затем мы оказались возле Вяртсиля, нашей старой базы во время Зимней войны, которая теперь находилась на вражеской территории. Но, несмотря на внушительные размеры аэродрома, на нем не оказалось ни одного самолета. Поэтому мое желание испытать «Брюстер» в бою так и осталось неудовлетворенным.
До этого времени новая война казалась несколько вялой по сравнению с Зимней войной. Два новых пилота, Каюс Метсола и Вайски Сухонен, присоединились к моему звену и после нескольких ознакомительных полетов были готовы вступить в бой. Дни проходили в вылетах на свободную охоту и патрулирование, но вражеских самолетов мы практически не встречали. Основные силы советской авиации были брошены на юг в попытке остановить немецкое наступление, которое развивалось с ошеломляющей стремительностью. По вечерам после полетов мы садились вокруг переносного радио Курре Гинмана и слушали новости и танцевальную музыку, пили огромное количество свежего, горячего, душистого кофе и поедали жареные сосиски. Такая жизнь казалась нам просто роскошной после испытаний предыдущей зимы.
8 июля мы поднялись в 02.30 и, хлебнув кофе из термосов, лениво побрели к ожидающим нас истребителям. Стояла такая невероятная тишина, что можно было слышать чириканье пробуждающихся птичек, к которым понемногу присоединялись более крупные птицы. После прошедшего вчера дождя остались мелкие лужицы, которые весело сверкали в лучах восходящего солнца. Свежий чистый воздух был просто восхитителен. Мы немного поболтали возле самолетов, а затем ровно в 03.00 запустили моторы, рев которых тут же распугал всех птиц. После короткого прогрева наши истребители, разбрызгивая лужи, начали разбег по аэродрому. В воздухе мы убрали шасси и повернули навстречу солнцу, красно-золотому шару, который уже превратил горизонт в поле желтых нарциссов с розовыми проблесками под аквамариновым небом. Кроме нескольких мелких перистых облачков, мы были в утреннем небе совершенно одни. Лучи солнца, отражаясь от озера Хаукивеси, искрились на крыльях и фюзеляжах «Брюстеров». Плексиглас кабин в результате превращался в разноцветные драгоценные камни. Никакой художник, даже самый талантливый, не смог бы запечатлеть эту картину на холсте.
Все вокруг казалось настолько мирным, что приходилось буквально силой заставлять себя думать, что в эту самую минуту какой-нибудь парень из Курска, Киева или Калинина может крутиться в вышине, выжидая удобный случай, чтобы всадить в тебя длинную очередь! Мы отрабатывали постоянную бдительность, так как в случае полета против солнца его слепящие лучи могли укрыть Иванов, готовящихся нанести свой удар. Время от времени я отворачивал нос своего «Брюстера» от солнца, чтобы осмотреться, но мы прибыли к линии фронта юго-западнее Парккила без всяких инцидентов.
Мы начали патрулировать вдоль линии фронта, и внезапно слева и ниже, не более чем в 50 метрах над землей, мы заметили поток «Чаек», летящих строем фронта. По моему сигналу мы довернули, каждый выбрал себе цель. Я тщательно вывел своего Ивана на перекрестие прицела и помчался за ним, пока не различил голову и плечи пилота. Я нажал гашетку, и мои трассы пропороли «Чайку» от хвоста до винта. Из-под капота русского истребителя повалил черный маслянистый дым, «Чайка» перевернулась на спину и вертикально рухнула прямо в лес внизу.
Справа и выше меня летели 3 истребителя, следуя за мной, как за лидером: сначала «Чайка», за ней один из наших «Брюстеров», а замыкала строй еще одна «Чайка»! Я дернул ручку управления и пошел вверх с разворотом, атаковав замыкающий самолет сбоку. Однако я плохо рассчитал упреждение, и мои трассы пролетели перед русским, который сразу круто отвернул влево. Я свалил «Брюстер» на крыло, следуя за поворотом «Чайки», но эта птичка находилась в опытных руках. Русский заложил крутой вираж, понимая, что я не смогу его повторить на своем менее маневренном истребителе. Я сумел лишь дать пару коротких очередей, когда он на мгновение мелькал у меня на прицеле. Страшно разочарованный, я повел «Брюстер» в самую крутую вертикальную спираль, какую только мог сделать, но мои пулеметы бесполезно поливали пустое небо. Русский внезапно отвернул вправо, резко спикировал и исчез.
