Федор Раззаков - Роковые женщины советского кино
Когда квартира опустела, я обнаружила, что муж улизнул вместе с девицами. Зато оставил в качестве адвоката своего приятеля, который вкрадчиво повторял: «Ты его прости! Ну подумаешь — раз в жизни решил погулять…»
Смешно сказать: хитроумный маневр мужа удался. Когда он вернулся, я уже перегорела. Володя мягко меня приобнял: «Согласись, ты погорячилась. Ну — ведь все хорошо? Больше не сердишься?» Я так его любила, что готова была согласиться даже с тем, что розы растут на деревьях… Но ревновать я не перестала, муж постоянно давал повод…
В конце концов Володя меня все-таки бросил. Ушел к одной из тех длинноногих блондинок, что я застала в доме, вернувшись с гастролей. Когда объявил, что мы расстаемся, я цеплялась за него, плакала, умоляла: «Останься! Ты пожалеешь!» Он разжал мои руки и молча вышел. Тогда я сыпанула в дрожащую ладонь горсть таблеток. Запила водой. Жить больше было незачем…
Я не рассчитала дозу и не умерла. Но когда обморочный сон улетучился, ему на смену пришли угрызения совести: «Как я могла? У меня же сын! Если меня предали, это не значит, что и я имею право на предательство. Как посмела не подумать о Пашке»?
Придя в себя, я поняла: это возмездие. Володя оставил меня так же беспощадно, как в свое время я бросила Шувалова. Наверное, так мне и надо! Но какая мука и какой стыд…»
Заметим, что в той семье у Гусакова тоже ничего не сложились — супруги, родив трех детей, в итоге развелись.
Но и Лариса недолго была одинокой. И вскоре сошлась с администратором областной филармонии Вячеславом Матвеевым. Отметим, что и этот человек был моложе актрисы на 10 лет. И, значит, априори вряд ли смог бы стать тем человеком, который проживет с Лужиной до глубокой старости. Но она кинулась в новый роман как в омут.
«В мужчинах меня всегда привлекал какой-то магнетизм. Человек может быть совершенно некрасивым, но чувствуешь в нем такое мужское начало, что… Раньше на съемках, если не было мужчины, молодого человека, который бы меня привлекал, я не могла работать, у меня ничего не получалось.
Многое зависит от того, как ты к семье относишься, стараешься ли сохранить ее во что бы то ни стало. Надо тут уметь вперед заглядывать. Я не умела, жила в любви одним днем…»
Что касается творчества, то в 90 е годы Лужина почти не снималась в новых фильмах. Достаточно сказать, что в период с 1991-го по 1999 год она добавила в свой послужной список участие только в пяти кинокартинах. Это был самый низкий показатель в ее карьере.
Зато на театральные подмостки Лужина выходила гораздо чаще. Так как в Театре-студии киноактера у нее была всего лишь одна роль — в спектакле «На дне», она часто играла в антрепризах. Осенью 1995 года она сыграла две главные роли в театре «Мир искусства», в феврале следующего года вышла в роли Шамраевой в «Чайке» (театр «Ангажемент»). И хотя больших денег актриса на этом не заработала (основным добытчиком стал ее муж, который устроился работать в коммерческую фирму), однако проблему занятости она для себя тогда решила.
Сын Лужиной Павел, в отличие от матери, в актеры идти не захотел. Он даже отказался поступать во ВГИК, когда пришла пора идти в армию. Отслужил два года в стройбате. Вернувшись на гражданку, устроился работать на «Мосфильм» и одновременно пошел учиться на звукооператора.
В новом тысячелетии творческая карьера Лужиной изменилась в лучшую сторону. Тогда на ТВ начался бум отечественных сериалов и к ее услугам вновь стали обращаться многие режиссеры. В итоге в «нулевые» она снялась почти в 20 фильмах! Более того — у нее вновь появились главные роли, чего с ней не случалось с конца 70 х. Назову лишь некоторые из этих картин: «Тайны дворцовых переворотов» (фильмы 3—6-й; 2001–2003; Прасковья Долгорукая), «На углу у Патриарших — 4» (2004; Надежда Павловна), «Сыщики-5» (2006; Варвара Николаевна Грачева), «Любовь как любовь» (2006–2007; главная роль — Татьяна Лобова), «Возвращение Турецкого» (2007; мама Турецкого Валентина Денисовна), «Муж поневоле» (2010; мама Сергея Одинцова) и др.
Между тем в новом тысячелетии распался четвертый брак Лужиной — с Вячеславом Матвеевым. Почему? У Матвеева обнаружилась болезнь, которая была чрезвычайно распространена во времена так называемой путинской стабильности — игромания (он часами просиживал за «однорукими бандитами»).
«Болезнь оказалась неизлечимой. Невозможно было оставить в доме ни рубля — все деньги проигрывались. Однажды Вячеслав отнес в ломбард мои кольца. В другой раз заложил старинную бронзовую статуэтку Вакха. И так без конца. Муж закладывал все сколько-нибудь ценное, потрошил мои тайники, которые приходилось делать, чтоб не пойти по миру.
Почему я не разводилась? Жалела. Слава, в сущности был бездомный, ему некуда было пойти. А он от этой моей жалости все больше наглел. Однажды пристроил в наш спектакль молодую актрису. А потом выяснилось, что она была… его пассией. Мне об этом сказал Юра Чернов — незабываемый двоечник Сыромятников из «Доживем до понедельника». Он сообщил: «Слушай, Лариса, как бы тебе сказать-то… В общем, я тут случайно узнал, что она живет с твоим Славкой. Говорят, возил ее в Югославию, да еще вместе с дочерью».
Сердце оборвалось. Любовница. Он ее содержит, опекает, возит за границу. И все это на деньги, заработанные мною в изнурительных гастролях. Я, жена, играю в одном спектакле с бессовестной содержанкой! Господи, стыд-то какой…
Однако тот спектакль был единственным источником дохода для нашей труппы. Ну не могла я его разрушить, не могла из-за одной шлюшки лишить зарплаты людей, которых кормила наша «курица»…
Но потом Матвеев вообразил себя бизнесменом и взял на реализацию партию одежды. Меня начали преследовать бандиты. Ко мне домой пришли два амбала и стали требовать денег. Я с ними беседовала несколько часов. Уходя, они сказали: «Баба ты хорошая, но твоего козла мы все-таки прибьем. Если, конечно, долг не выплатит». Вот тогда я окончательно решила — хватит!
Но выселить мужа из квартиры оказалось делом нелегким. Несколько раз я выставляла его с вещами за дверь, а он возвращался обратно — кричал и колотил кулаками в дверь. Мы было стыдно перед соседями, и я впускала его обратно. Но однажды, когда он в присутствии сына обложил меня матом, Паша ему сказал: «Слава, если ты еще хоть раз обидишь маму, то вылетишь отсюда навсегда». Муж перетрусил и прикусил язык: Паша действительно был готов драться за меня.
В конце концов мне удалось откупиться от супруга. Я предложила Матвееву шесть тысяч долларов с условием, что он выпишется из квартиры и отбудет в свой родной Киров. За пять с половиной тысяч долларов он мог в то время купить в Кирове комнату, но предпочел их проиграть. Правда, уверял, будто его обокрали в поезде…»
