Елена Кочемировская - 50 знаменитых самоубийц
Когда-то В. Г. Короленко в разговоре с А. П. Чеховым коснулся темы болезни Всеволода Михайловича, предположив, что если бы его можно было оградить «от мучительных впечатлений нашей действительности, удалить на время от литературы и политики, а главное – снять с усталой души то сознание общественной ответственности, которое так угнетает русского человека с чуткой совестью…», то его больная душа могла бы прийти в состояние равновесия. На что Чехов с категоричностью врача ответил: «Нет, это дело непоправимое: раздвинулись какие-то молекулярные частицы в мозгу, и уж ничем их не сдвинешь…».
Но в своем творчестве Гаршин всеми силами пытается соединить, связать распавшиеся «молекулярные частицы» современного ему мира, морали, общества, государства: «…захотелось той чистой и простой любви, которую знают только дети да разве очень уж чистые, нетронутые натуры из взрослых… Господи! хоть бы какого-нибудь настоящего, неподдельного чувства, не умирающего внутри моего Я! Ведь есть же мир!..» – пишет он в рассказе «Ночь».
А тем временем здоровье писателя ухудшалось, и в 1880 г. вновь появились серьезные признаки психического расстройства. Сперва оно выражалось таким образом, что трудно было определить, где кончается высокий строй души и начинается безумие. Так, тотчас после назначения графа Лорис-Меликова начальником «верховной распорядительной комиссии по охранению государственного порядка и общественного спокойствия»[9] Гаршин отправился к нему поздно вечером и добился свидания. Во время разговора, продолжавшегося более часа, он вел себя «с лихорадочным исступлением», делал опасные признания и просил помиловать и простить всех революционеров и террористов. Граф отнесся к писателю чрезвычайно ласково, но не подписал ни одного оправдательного приговора. В ответ на это Гаршин пригрозил исцарапать его ногтями, под которыми спрятаны пузырьки с ядом. Обезумевшего от отчаяния писателя вывели.
Не получив желаемого в Петербурге, Гаршин отправился с проектами всепрощения сначала в Москву к обер-полицеймейстеру генералу А. А. Козлову, потом в Тулу. Оттуда он пешком проследовал в Ясную Поляну к Льву Толстому, с которым провел целую ночь в восторженных мечтаниях об устройстве счастья всего человечества.
Через некоторое время душевное расстройство Всеволода Гаршина приняло такие формы, что родным пришлось поместить его в харьковскую психиатрическую клинику. После лечения его рассудок несколько прояснился, причем писатель сохранил критическое отношение к болезненным переживаниям острого периода. Характер болезни изменился: усилился тревожный компонент, главенствующим стал страх нового приступа, т. к. Гаршин не только в мельчайших подробностях помнил содержание своего психоза, но и страшился мучений пребывания в «скорбном доме» (основными методами лечения по тем временам были пиявки, шпанские мушки, а также литье холодной воды на темя – старинная китайская пытка, призванная свести человека с ума).
Чтобы иметь хоть какой-то нелитературный заработок, Гаршин поступил в контору бумажной фабрики, а затем получил место в системе русских железных дорог. Тогда же он женился на Надежде Михайловне Золотило-вой, которая была врачом-психиатром, и почувствовал себя, по собственному признанию, «более уверенным в жизни», хотя временами на него наваливалась глубокая, беспричинная тоска.
В начале 1887 г. вновь проявились угрожающие симптомы: бессонница, бред, лихорадочное бормотание непонятных слов… Болезнь развивалась стремительно, и 19 марта 1888 г. Гаршин бросился в лестничный пролет. Он умер через пять дней. Его похоронили на Волковом кладбище, которое когда-то было местом погребения бедных.
Однако в 1802 г. здесь был похоронен Александр Радищев, позже – Виссарион Белинский, Николай Добролюбов, Дмитрий Писарев. И в конце концов кладбище стало традиционным местом погребения писателей, ученых, деятелей культуры, государственных и общественных деятелей. Здесь покоятся Тургенев, Салтыков-Щедрин, Гончаров, Лесков, Куприн, Андреев, Блок, Лозинский, Берггольц, Менделеев, Павлов, Миклухо-Маклай, Бехтерев, Попов, Иоффе, Акимов, Бенуа, Ваганова, Петров-Водкин, Симонов и др.
После похорон Всеволода Гаршина дорожка к могилам через деревянные Надтрубные мостки стала называться «Литераторскими мостками», позже это название распространилось на всю прилегающую территорию кладбища.
«…B последний раз я беру в руки и рассматриваю начатую работу. Она оборвалась и лежит мертвая, недоношенная, бессмысленная. Вместо того чтобы кончить ее, ты идешь, с тысячами тебе подобных, на край света, потому что истории понадобились твои физические силы. Об умственных забудь: они никому не нужны.
Что до того, что многие годы ты воспитывал их, готовился куда-то применить их? Огромному, неведомому тебе организму, которого ты составляешь ничтожную часть, захотелось отрезать тебя и бросить. И что можешь сделать против такого желания ты, …ты, палец от ноги?!»
ГИТЛЕР АДОЛЬФ
«Ужасный феномен, производящий сильное впечатление своей поистине гранитной грубостью и бесконечной убогостью; он напоминает первобытного каменного истукана… в окружении гнойной мусорной кучи: старых жестянок и дохлых паразитов, огрызков, яичной скорлупы и навоза – интеллектуальных объедков столетий».
Хью Рейнуолд Тревор-Ропер…Когда-то жители Браунау гордились тем, что их городок – родина человека, покорившего всю Европу. В доме на Линценбургер Форштадт, где он появился на свет, открыли музей, у которого несли почетный караул отличники в форме гитлерюгенда, а саму улицу переименовали в Гитлерштрассе.
Сегодня в «Исторической хронике Браунау» о Гитлере нет ни слова, а год его рождения вообще не упоминается: за 1888 г. следует 1890-й. В школьных учебниках то же самое: дата рождения Гитлера есть, место не упомянуто… Ни на одной открытке с видами городка нет той самой улицы, только церковь и городская площадь. Гитлера попросту не было. Не было и все.
Но Гитлер был. Об этом напоминают свастики, до сих пор появляющиеся на наших домах; оскверненные могилы; нетерпимость и самосуды бритоголовых… До сих пор по нему меряют преступления тиранов в разных странах мира, а его имя вошло в историю как синоним абсолютного зла. Стечение обстоятельств вознесло Гитлера на вершину власти, а для его свержения потребовались объединенные усилия всего мира.
И вот чудеса столь ненавидимой Гитлером демократии – он пришел к власти законным путем, использовав экономическую депрессию и волну фашизма, шедшую через Европу после Первой мировой войны. Он стремился к смерти и саморазрушению – и был, в конечном счете, побежден, но сначала его варварское господство разрушило Германию, разорило другие европейские страны и погубило миллионы человек.
* * *Адольф Гитлер родился 20 апреля 1889 г. в приграничном городке Браунау-на-Инн в семье 52-летнего таможенника Алоиса Шикльгрубера и 29-летней крестьянки Клары Пёльцль.
Хотя до австрийской столицы было рукой подать (всего-то 80 км), места эти считались глухоманью. Здесь нередки были браки между родственниками, иногда довольно близкими, но на них смотрели сквозь пальцы, так же как и на внебрачных детей. Вот и отец будущего фюрера Алоис Шикльгрубер появился на свет вне брака; его мать, Анна-Мария, вышла замуж за Иоганна Георга Гидлера, когда мальчику исполнилось 5 лет, а через несколько лет умерла. Очевидно, супруги Гидлер злоупотребляли алкоголем – по словам соседей, у них не было даже кровати, и они спали в корыте, из которого кормили скот.
Кто был отцом Алоиса – Иоганн Георг Гидлер, его родной брат Иоганн Непомук Гюттлер, в семье которого воспитывался Алоис, или лавочник, у которого служила Анна-Мария, – достоверно неизвестно. Как бы то ни было, в 1874 г. Алоиса усыновил его дядя – Иоганн Непомук Гюттлер, давший Шикльгруберу свою фамилию. При усыновлении фамилия Алоиса была записана в церковную книгу на слух, и он стал Гитлером[10].
Алоис Шикльгрубер был женат трижды: первый брак окончился уходом из семьи и повторной женитьбой после смерти первой жены. Вторая жена тоже вскоре умерла. В третий раз он женился на своей племяннице Кларе – внучке Иоганна Непомука Гюттлера, на что пришлось просить разрешения Церкви (интересно, что Клара после замужества продолжала звать Алоиса дядей).
Первый брак Алоиса был бездетным, от второго в живых осталось двое детей – Алоис и Ангела. Третья жена родила ему пятерых детей, но лишь двое из них достигли зрелости – Адольф и его младшая сестра Паула (под фамилией Вольф она дожила до 1960 г.).
Адольф крайне холодно относился к родственникам. Единственным человеком, к которому он питал родственные чувства, была его сестра Ангела Гитлер (по мужу Раубаль). Когда Гитлер стал влиятельным человеком, он вызвал овдовевшую к тому времени Ангелу и сделал ее своей экономкой; она вела хозяйство Гитлера и в Мюнхене, и в его резиденции в Баварских Альпах.
