Майкл Льюис - Покер лжецов
Отвращение Саймона к рынку жилищных закладных возникло в 1970 году в результате его разногласий с правительственной национальной ипотечной ассоциацией, известной как «Джинни Мэй». «Джинни Мэй» гарантировала погашение закладных, выданных малообеспеченным гражданам, что поднимало их кредитоспособность до уровня бумаг Казначейства США. Любой домовладелец, имевший право на ипотечный кредит Федеральной администрации по обеспечению ветеранов жилищем (примерно 15 процентов всех домовладельцев США), получал штамп «Джинни Мэй». «Джинни Мэй» решила составлять пакеты из выданных закладных и продавать их в качестве облигаций. Именно здесь на сцене и появился Саймон. В качестве советника Правительства США по рынку облигаций он был прямо создан для возделывания рынка закладных.
Кредиты, имевшие гарантии «Джинни Мэй», подобно большинству других ипотечных кредитов, предусматривали постепенное погашение основной суммы кредита. Как и в большинстве других случаев ипотечного кредитования, можно было полностью погасить ссуду в любой удобный для заемщика момент. Именно последнее обстоятельство Саймон счел слабым звеном плана эмиссии ипотечных облигаций. Покупатель таких облигаций оказывался в худшем положении, чем покупатели корпоративных и правительственных облигаций, – у него не могло быть уверенности в длительности срока до погашения. Если вся округа снималась с места (и выкупала свои закладные), инвестор, думавший, что он владеет тридцатилетними ипотечными облигациями, обнаруживал, что он сидит всего лишь на куче наличных.
Но чаще всего такое случается, когда падают процентные ставки и вся округа осуществляет операцию по рефинансированию своих тридцатилетних закладных по более низкой фиксированной ставке процента. Владелец ипотечных облигаций оставался лишь с деньгами на руках. В этом не было бы ничего плохого, если б можно было немедленно вложить деньги под тот же или более высокий процент. Но когда процентные ставки падали, инвестор нес потери: его деньги больше не могли приносить тот же процент дохода, что и прежде. То, что домовладельцы предпочитали выкупать свои закладные при падении процента, было нормально, так как потом люди брали кредит на финансирование своих жилищ под более низкий процент. Иными словами, деньги, вложенные в ипотечные облигации, возвращались к инвестору в наименее удачный момент.
Билл Саймон пытался убедить «Джинни Мэй» в необходимости защитить покупателей ипотечных облигаций (кредиторов). Он считал, что нужно сделать так, чтобы деньги от домовладельцев не напрямую шли держателям облигаций, а через некоторый компенсирующий механизм, чтобы эти бумаги были похожи на обычные облигации с определенным сроком до погашения. Кто иначе, спрашивал он, будет покупать эти облигации? Кому нужны облигации с неизвестным сроком до погашения? Кто согласится не знать наверное, когда именно он получит назад свои деньги? Когда «Джинни Мэй» проигнорировала возражения Саймона, он в ответ решил игнорировать «Джинни Мэй». Он поручил операции на новом рынке ипотечных ценных бумаг тому, кого в Salomon Brothers называют «хрюкалом», – аналитику отделения корпоративных финансов. Но эти люди не ведут никаких операций. Иными словами, Salomon Brothers решила не участвовать в этом рынке.
Боб Далл занимался тем, что занимал деньги для финансирования операций Билла Саймона на рынке облигаций Правительства США. Далл стремился делать это эффективно – занимать ежедневно по самой низкой ставке и давать в долг по высшей. Но он брал и предоставлял кредиты только на один этот день. Ежедневно он приходил утром на работу, и все начиналось сначала. В отличие от торговли облигациями торговля деньгами никогда не считалась почтенным занятием, даже в Salomon Brothers. Деньги – самый стабильный из всех товаров, которыми торгуют в Salomon, а значит, наименее рискованный и наименее прибыльный.
Тем не менее это была торговля. Чтобы иметь в ней успех, нужны стальные яйца и столь же твердая, хотя и своеобразная логика. Свидетельствую: однажды Далл хотел купить на рынке (взять взаймы) 50 миллионов долларов. Он огляделся и выяснил, что рынок денег стоял на 4 – 4,25 процента, а это означало, что он мог купить (занять) под 4,25 про – цента и продать (ссудить) под 4,0 процента. Но когда он попытался купить нужные ему 50 миллионов долларов по 4,25 процента, рынок сдвинулся вверх до 4,25 – 4,50 процента. Продавцов вспугнул крупный покупатель. Далл предложил купить по 4,50 процента. Рынок опять сдвинулся вверх до 4,50 – 4,75 процента. Он несколько раз поднимал ставку, и рынок все время смещался вверх. Тогда он отправился к Биллу Саймону пожаловаться, что не может купить деньги. Все продавцы вели себя как испуганные цыплята.
«Тогда стань продавцом», – посоветовал Саймон.
Далл начал продавать, хотя на самом-то деле ему было нужно купить. Он продал 50 миллионов долларов по 5,50 процента. Потом продал еще 50 миллионов долларов по 5,50 процента. Тогда, как и предвидел Саймон, рынок рухнул. Все хотели продавать, а покупатели исчезли. «Теперь скупай назад», – посоветовал Саймон, когда рынок упал до 4,0 процента. В результате Далл не только получил свои 50 миллионов долларов по 4,0 процента, но еще и наварил прибыль на деньгах, которые он продал по более высокой ставке. Вот как мыслил и действовал торговец облигациями у Salomon: он держал руку на пульсе рынка и совершенно не заботился о том, к чему стремился всего минуту назад. Если рынок был неспокоен, если люди были испуганы или неуверены в себе, он их, как овец, загонял в угол и заставлял платить за эту неопределенность. Он не слезал с рынка, пока тот не начинал блевать чистым золотом. И только после этого он возвращался к тому, что хотел сделать в самом начале.
Боб Далл любил торговать. И хотя он не нес официальной ответственности за «Джинни Мэй», он начал торговать ими тоже. Кто-то должен был это делать. Далл стал в Salomon Brothers признанным авторитетом по ипотечным облигациям в сентябре 1977 года. В компании со Стивом Джозефом, братом генерального директора Drexel Bumham Фреда Джозефа, он эмитировал первый частный выпуск ипотечных ценных бумаг. Они уговорили Bank of America продать имевшиеся у них закладные – в форме облигаций. Они уговорили инвесторов (страховые компании) купить новые ипотечные облигации. Когда все было сделано. Bank of America получил назад свои деньги, которые он выдавал домовладельцам в качестве ипотечного кредита, и мог теперь опять пустить их в оборот. Домовладельцы продолжали выписывать чеки на погашение закладных на Bank of America, но теперь эти деньги передавались клиентам Salomon Brothers, которые купили облигации, эмитированные банком.
Далл чувствовал, что у этого дела есть будущее. Он предполагал, что ожидаемый рост спроса на жилища потребует новых источников финансирования. Население старело. Число живущих под одной крышей уменьшалось. С ростом зажиточности все большее количество людей желало приобрести второй дом. Ссудосберегательные организации не смогут обеспечить это увеличение спроса на ипотечные кредиты. К тому же происходило массовое переселение людей из промышленных районов Среднего Запада в южные штаты, и это создавало несбалансированность в системе сберегательных банков. На юге был большой спрос на кредиты для покупки домов, но недостаточный объем сбережений. На севере втуне пропадали большие сбережения, а спрос на ипотечные ссуды практически отсутствовал. Далл придумал решение. Ссудосберегательные организации Юга могут продавать свои ипотечные облигации родственным организациям Севера и Северо-Запада.
По требованию исполнительного комитета Salomon Brothers Далл составил трехстраничный меморандум, в котором изложил свои соображения. Джон Гутфренд поверил ему, забрал торговлю облигациями «Джинни Мэй» из отделения правительственных облигаций и создал отдел закладных. Это было весной 1978 года, как раз когда Гутфренд получил пост председателя Совета директоров от своего предшественника Уильяма Саломона, сына одного из трех основателей фирмы. Далл бросил торговать деньгами, переехал за другой стол, стоявший в нескольких метрах от его старого, и начал строить планы на будущее. Прежде всего ему был нужен финансист, который сможет взять на себя ведение переговоров с банками и ссудосберегательными организациями, которому они поверят, что торговля ипотечными кредитами возможна и прибыльна, – так же, как поверил в свое время Bank of America. Ипотечные кредиты при этом будут преобразовываться в ипотечные облигации. Очевидным кандидатом на эту должность был Стив Джозеф, который вместе с Даллом готовил сделку с Bank of America.
Нужен был также хороший маклер, который смог бы делать рынок для облигаций, создаваемых Джозефом, и это была более трудная задача. От маклера зависит все. Именно он продает и покупает облигации. Маклер с громким именем вызывает у инвесторов доверие. Достаточно одного его присутствия, чтобы рынок начал расти. К тому же именно маклер зарабатывает деньги для Salomon Brothers. В силу этого за классными маклерами постоянно следили, их обхаживали и всячески ласкали. Далл и сам был маклером по закладным. Но теперь ему предстояло играть роль менеджера. Ему нужен был бесспорный победитель из отделения торговли корпоративными или правительственными облигациями. Здесь возникала проблема. В любой фирме если отделение отпускает какого-либо человека, то только того, от кого они и сами были бы не прочь избавиться. Когда вы берете людей из других отделов, вам всегда достаются худшие.
