Наталия Шило - Маршал Тухачевский. Мозаика разбитого зеркала
Сколько времени нужно, чтобы человек в обычных условиях мог написать от руки такое количество текста? Явно не сутки. А если человек не спал много дней и нормально не ел, значит, скорость его работы значительно снижается. Кстати, в этой связи становится непонятным: зачем ему нужно было просить стенографистку для того, чтобы потом писать показания своей рукой? Особенно подозрительным в плане скорости составления выглядит «План поражения».
Для сравнения можно привести отрывок письма М. Н. Тухачевского И. В. Сталину и К. Е. Ворошилову в 1931 г.: «…В августе месяце 1930-го г., в Сочи, тов. Сталин предложил мне подумать и подработать вопрос о возможности дезорганизации польского приграничного театра войны в первые же дни, после мобилизации, до сосредоточения поляками их основных сил. Подработку этого вопроса я крайне затянул как ввиду сложности работы, особенно в Ленинграде, где трудно было располагать под руками всеми необходимыми данными, так и в силу того, что мнехотелось дополнительно изучить опыт лета 1931-го г. по использованию мото-танковых частей и производству парашютных и авиамотодесантов…»17 Для создания «Плана дезорганизации» потребовался год, а он представлял из себя оценочную разработку планов операций только на одном фронте. В Ленинграде в штабе округа трудно было располагать всеми необходимыми данными (притом что речь шла о возможности боевых действий на театре, М. Н. Тухачевскому знакомом) – на Лубянке они откуда?
Над планом «Барбаросса» немецкие генералы и штабные офицеры работали полгода, а один человек аналогичный документ мог составить и сочинить за одни сутки?
Почему сочинить, а не записать по памяти? Потому что по частям первой половины показаний, введенным в научный оборот, можно сделать однозначный вывод, что они были сочинены по ходу написания, а не записаны по памяти, на что указывают, в частности, многочисленные вставки и правки. А «План поражения» еще и требует использования большого количества дополнительной информации, в том числе цифровой…
И последнее: если за сутки нет возможности не только подобное сочинить, но даже написать такой объем текста от руки, то возникает закономерный вопрос: как и кем все это было сделано?
Кривое зеркало Лубянки
«План поражения» заявлен как отчет «центра антисоветского военно-троцкистского заговора» о своей изменнической деятельности. Он должен был пояснить, каким образом «заговорщики» в тесном сотрудничестве с германскими и польскими Генштабами и разведками собирались обеспечить поражение СССР в войне. По своему содержанию «План поражения» представляет собой рассмотрение различных сценариев начала войны. В нем содержатся оценки целей и планов сторон (в первую очередь Германии) как в общестратегическом, так и в оперативном отношении, прогнозы соотношения сил сторон (как с точки зрения состава коалиций, так и с точки зрения численности армий), оценки будущих театров военных действий, а также наметки первых операций будущей войны, которые наложены на советские оперативные планы прикрытия. Проигрываются возможные варианты начала войны на нескольких направлениях, в первую очередь на Белорусском и Украинском фронтах. При этом документ все время ссылается на апрельскую военно-стратегическую игру 1936 года в Генштабе.
Во все это и вставлены «чистосердечные признания» о «вредительстве» и «измене», которые, при внимательном прочтении, вызывают по меньшей мере вопросы. Лишь несколько частных примеров.
Из «Плана поражения»: «Вместе с тем я считал, что если подготовить подрыв железнодорожных мостов на Березине и Днепре, в тылу Белорусского фронта в тот момент, когда немцы начнут обходить фланг Белорусского фронта, то задача поражения будет выполнена еще более решительно. Уборевич и Аппога получили задание иметь на время войны в своих железнодорожных частях диверсионные группы подрывников. Самые объекты подрыва не уточнялись»18.
Итак, по «Плану поражения» «заговорщики» собирались в случае войны путем диверсий на путях тыловых коммуникаций отрезать ее от источников снабжения. Армия в условиях невозможности подвоза боеприпасов, ГСМ, продовольствия, пополнений воевать не сможет.
Про диверсантов – это правда. В 1930-х годах в СССР, в первую очередь в западных приграничных округах, действительно и диверсантов готовили, и склады минно-подрывного имущества создавали заранее. Об этом много раз рассказывал впоследствии знаменитый партизан-диверсант, «дедушка русского спецназа» И. Г. Старинов: «Отцом» партизанской школы в СССР по праву считается М. В. Фрунзе. В июне 1921 г. в статье «Единая военная доктрина и Красная армия» он писал: «Если государство уделит этому (подготовке к ведению партизанской войны. – Примеч. авт.) достаточно серьезное внимание, если подготовка этой «малой войны» будет производиться систематически и планомерно, то и этим путем можно создать для армий противника такую обстановку, в которой при всех своих технических преимуществах они окажутся бессильными перед сравнительно плохо вооруженным, но полным инициативы, смелым и решительным противником». По Фрунзе, обязательное условие плодотворности идеи «малой войны» – заблаговременная разработка ее плана и создание условий, обеспечивающих ее успех»19. То есть мысль проста и тривиальна – к любой войне надо готовиться заранее. К партизанской – тоже.
И. Г. Старинов рассказывал, как в 1929–1933 годах лично участвовал в подготовке партизанских кадров в пяти специальных школах. Подготовка специалистов в них велась с расчетом превращения их в ходе войны в командиров партизанских отрядов. Готовились партизанские отряды, организаторские и диверсионные группы, способные действовать на незнакомой местности, в том числе и за пределами СССР. Они обучались совершению рейдов и прыжкам с парашютом.
«В городах и на железнодорожных участках к востоку от укрепрайонов насаждались хорошо обученные и снабженные спецсредствами диверсанты-подпольщики. Они были тщательно законспирированы… Учитывая трудности снабжения партизанских сил, особенно в начале войны… мы создавали значительные запасы нужных партизанам средств борьбы на скрытых базах к западу от линии укрепрайонов»20.
По его воспоминаниям, партизанские соединения даже принимали участие в общевойсковых учениях. А в 1932 году в Бронницах под Москвой прошли специальные маневры партизанских соединений.
«Для развертывания в Белоруссии были готовы 6 партизанских отрядов каждый по 300–400 чел. В приграничных городах и на железнодорожных узлах были созданы и обучены подпольные диверсионные группы. На тайных складах под землей заложили 50 тысяч винтовок, 150 пулеметов, боеприпасы и минно-взрывные средства. На Украине подготовили более 3 тысяч партизанских командиров и специалистов. Заложили много оружия, боеприпасов и минно-взрывных средств. Аналогичная работа проводилась в Ленинградском военном округе. Еще в начале 30-х годов командование наших частей и соединений не боялось оказаться в тылу противника. При невозможности пробиться к своим они бы организованно переходили к партизанским действиям»21.
