Иван Майский - Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)
Надо отдать справедливость Черчиллю, он проявил совершенно исключительные твердость, последовательность и искусство в проведении своей линии при совместной с американцами разработке планов генеральной стратегии войны. И так как Черчилль очень хорошо знал, чего он хочет, а Рузвельт, мы это сейчас увидим, — не имел вполне определенной концепции о том, как надо вести войну, то именно Черчиллю, несмотря на громадный перевес сил США, долго удавалось фактически руководить военными действиями англо-американского блока. Чрезвычайно ярко это выявилось и в вопросе о втором фронте.
Тогда, весной и летом 1942 г., мне были известны не все детали англо-американских переговоров по столь важной для нас проблеме. Из различных источников до меня тогда доходили несколько отрывочные сведения о спорах между Лондоном и Вашингтоном по этому вопросу. Однако общая картина происходившего была для меня ясна уже в те дни. Я знал, что Рузвельт склонен к скорейшему открытию второго фронта в Северной Франции, но что Черчилль этому упорно сопротивляется. Я знал также, что между обеими сторонами по данному вопросу происходят длительные и сложные переговоры, но долгое время исход их для меня был неясен. Только в середине июля я наконец убедился, что в этом поединке Лондон-Вашингтон Черчилль одержал победу, и ниже я расскажу, каким образом я пришел к такому выводу. А сейчас, пользуясь опубликованными после войны материалами, я вкратце опишу, что тогда действительно происходило за кулисами официальных англо-американских отношений.
Рузвельт и Черчилль в вопросе о втором фронте
В своих военных мемуарах Черчилль заявляет:
«Так много писалось о моей глубоко укоренившейся антипатии к крупным операциям на континенте, что очень важно в этом вопросе восстановить истину… Когда я пересчитываю число книг, ложно изображающих мою позицию по данному вопросу, я чувствую, что мне нужно привлечь внимание читателя к аутентичным и ответственным документам, составленным в то время, о котором идет речь»[214].
Что ж, последуем приглашению Черчилля и ознакомимся с теми основными документами, которые он сам приводит в своих мемуарах как доказательство своей «невиновности» в органической антипатии к второму фронту в Северной Франции.
18 декабря 1941 г., через 12 дней после нападения Японии на Пирл-Харбор, Черчилль в особом меморандуме развил свой план ведения войны. В нем он детально рассматривал те шаги, которые Англия и США должны были предпринять в Атлантике и на Тихом океане, а затем, переходя к сухопутным операциям, набрасывал те условия, при которых, по его мнению, можно было всерьез говорить об открытии второго-фронта в Северной Франции. Условий этих было очень много. Вот они:
если действия англо-американцев на Тихом океане и в Атлантике будут успешны;
если Британские острова останутся целыми и будут превосходно защищены от опасности вторжения;
если все побережье Африки от Дакара до Суэцкого канала и дальше побережье Малой Азия, вплоть до турецкой границы окажется в англо-американских руках;
если Турция, хотя бы и не воюя, окончательно включится в англо-американо-советский фронт;
если Англия, США и СССР будут иметь в воздухе решительный перевес над врагом;
если позиции СССР будут надежно стабилизированы;
если англо-американские войска станут прочной ногой в Сицилии и Италии.
Вот, если все это случится, можно будет наносить врагу удар в Северной Франции, да и то не раньше лета 1943 г.[215].
Невольно возникает мысль: странный способ доказывать свою «невиновность»! Но мыслимо ли было вообще одновременное совпадение всех указанных в меморандуме условий даже к лету. 1943 г.? И не значит ли это, что по существу Черчилль вообще отвергал второй фронт в Северной Франции и только вуалировал свое стремление нагромождением столь многочисленных предварительных условий? Право же, для всякого нормально мыслящего человека пресловутый меморандум 18 декабря говорит не за, а против тезиса, который хочет доказать Черчилль.
Меморандум Черчилля подвергся тщательному обсуждению в Вашингтоне, после чего был выработан «американский план» ведения войны, по крайней мере на ближайшие два года, который значительно отличался от британского. Сущность его сводилась к тому, что весной 1943 г. должно последовать англо-американское вторжение в Северную Францию силами 48 дивизий (в том числе девяти механизированных), из которых 30 дадут США и 18 — Англия. Вторжение будет поддержано воздушным флотом в 5800 самолетов, из них — 3250 американских и 2550 английских.
Американский план предусматривал еще одну вспомогательную операцию, получившую кодовое название «Большой молот», а именно, высадку осенью 1942 г. на французском берегу Ла-Манша десанта в пять-шесть дивизий, но только в случае, если в Германии неожиданно обнаружится глубокий внутренний развал или если ситуация на советском фронте резко ухудшится[216].
Обосновывая этот план, получивший в дальнейшем кодовое наименование «Оверлорд», начальник американского генштаба генерал Маршалл приводил следующие аргументы в его пользу: важно, чтобы первое большое наступление союзников произошло в Западной Европе; здесь такое наступление можно организовать быстрее, чем в каком-либо другом месте; здесь союзники могут обеспечить себе локальное превосходство в воздухе; здесь Англия и США легче, чем где бы то ни было, могут сконцентрировать необходимые сухопутные силы; здесь благодаря близости расстояния от базы наступления — Англии — до фронта в Северной Франции потребуется меньше всего тоннажа, в котором тогда ощущался большой недостаток; здесь США, Англия и СССР могут объединить свои усилия в совместном наступлении на общего врага; здесь, наконец, можно оказать максимум помощи СССР с целью облегчить положение на советском фронте.
Как видим, в аргументах Маршалла не было никакой сентиментальности. Они носили строго деловой, военный характер. Не случайно оказание помощи СССР упоминалось в последнюю очередь.
План, выработанный американскими генералами, получил одобрение Рузвельта и был энергично поддержан Гопкинсом.
При сравнении меморандума Черчилля и американского плана становится ясным, что Рузвельт и Маршалл, хотя и отбросили некоторые из многочисленных «если» английского премьера и признали желательность операции «Оверлорд», все-таки сохранили главный тезис черчиллевского меморандума, а именно, организацию второго фронта только в 1943 г.
8 апреля 1942 г. Гопкинс и Маршалл прибыли в Лондон и в течение недели вели переговоры с британскими представителями во главе с Черчиллем о выработке общего англо-американского плана ведения войны. Британский премьер вначале рассыпался в комплиментах в адрес американского плана и заявил о своем полном согласии с ним, однако в дальнейшем открыл систематическую кампанию саботажа против генеральной линии Рузвельта и Маршалла. Черчилль утверждал, что наиболее острой и неотложной проблемой момента является не помощь СССР, а опасность смычки германских и японских сил на Среднем Востоке и что сюда именно в первую, очередь должны быть брошены англо-американские армии.
