Рой Медведев - Политические портреты. Леонид Брежнев, Юрий Андропов
Осенью 1997 года с сенсационными утверждениями о судьбе «Боинга-747» выступил бывший высокопоставленный сотрудник японской военной разведки Иосиро Танака, который в бытность на действительной службе руководил важнейшим для Токио объектом электронного шпионажа в городе Вакканай на самом севере острова Хоккайдо. Поясним: именно оттуда японцы и их американские союзники круглосуточно прослушивают российский Дальний Восток. Станция в Вакканае, кстати, и зафиксировала переговоры советских пилотов, преследовавших в ночь с 31 августа на 1 сентября 1983 года самолет южнокорейской авиакомпании КАЛ. В вышедшей 1 сентября книге «Правда о полете КАЛ-007» отставной японский разведчик на основе собственного расследования утверждает, что этот лайнер выполнял прямое задание американских спецслужб.
В результате проведенного исследования бывший офицер японской разведки пришел к выводу, что американские спецслужбы сознательно направили южнокорейский пассажирский самолет в советское воздушное пространство, чтобы вызвать переполох в системе противовоздушной обороны СССР и выявить ее засекреченные и обычно «молчащие» объекты. Как подчеркивает Танака, США в то время прилагали особые усилия к сбору информации о советской ПВО на Дальнем Востоке, которая в 1983 году была модернизирована и значительно усилена[389]. Таким образом, ставить точку в истории с трагедией над Японским морем все еще рано.
Ю. В. Андропов – «человек года»
В самом конце 1983 года, выбирая по давней традиции «человека года», то есть того, чья деятельность в истекшем году в наибольшей степени сказалась на судьбах мира, популярный американский еженедельник «Тайм» назвал «людьми 1983 года» одновременно Рональда Рейгана и Юрия Андропова. Оценке и делам этих людей и был посвящен новогодний номер журнала.
В 1945 году «Тайм» избрал «человеком года» Сталина, а в 1957-м – Хрущева. Брежнев ни разу не удостоился такой чести, хотя вовсе не обязательно, чтобы мнение экспертов и редакции политического еженедельника совпадало с объективной истиной и мнением историков. Однако в данном случае можно было согласиться с решением журнала. Обосновывая свой выбор, «Тайм» утверждал, что именно Рейган «смог сформулировать свою идеологическую позицию по телевидению с большей силой, чем кто-либо другой», что как Президент он «стал живой фигурой, завоевав телеэкраны не только у себя, но и во всем мире». Про Андропова там же можно прочесть, что «он обладает репутацией наиболее информированного и умного советского руководителя со времен Ленина. Западные дипломаты, посещавшие его в начальный период его пребывания у власти, были поражены его способностью оперировать фактами и его сардоническим юмором. А французский министр иностранных дел, встречавшийся с Андроповым… нашел его лишенным страстности и человеческого тепла, которые столь часто проявляют русские». «Андропов занял верховные посты быстрее, чем любой предыдущий советский лидер: он занял посты Генсека КПСС и Президента СССР в течение 7 месяцев. За это время он стал также председателем могущественного Совета обороны… Вклад Андропова и в развитие, и в провал советско-американских отношений уходит в историю дальше, чем вклад Рейгана, так как Андропов стал полноправным членом Политбюро в 1973 году, когда Рейган еще был губернатором штата Калифорния и не имел влияния на американскую внешнюю политику… Андропов, по оценке Ричарда Никсона, может быть большим и опасным противником, чем любой из последних советских руководителей, но также и самым лучшим руководителем, с которым США могли развивать отношения по принципу – живи и давай жить другим. Никсон говорит: «Он, в отличие от Хрущева, контролирует свои эмоции. У него больше воображения, чем у Брежнева. Он в высшей степени умен. Он – холодный прагматик. Он ничего не будет делать поспешно». Но тут же авторы «Тайм» добавляли, что Андропов – «это законченный образ работника Коммунистической партии, почти безликий труженик советского политического истэблишмента… возглавлявший в течение 15 лет КГБ… человек, достигший власти благодаря закулисному маневрированию в закрытом, засекреченном Политбюро». «Мало что может в такой степени подчеркнуть разницу между советской и американской системами столь резко, как контраст между регулярными медицинскими бюллетенями, которые Белый дом издавал после того, как Рейган получил пулевые ранения при покушении на него в марте 1981 г., и нынешними заявлениями кремлевских чиновников недоверчивому миру о том, что андроповское недомогание является не чем иным, как “легкой простудой”. Личные контакты между двумя Президентами настолько ограничены, что журналистам “Тайм” удалось узнать только об обмене посланиями между ними в 1983 году (сколько их было, никто не говорит). Они не желают видеть друг друга в ближайшее время, а может, и вообще. Даже если здоровье позволит Андропову согласиться на встречу в верхах, в ближайшие месяцы этого не позволит политический климат»[390].
Объявленное журналом «Тайм» решение о «человеке года» увеличило внимание к Андропову и Рейгану, к их отношениям и их отличиям друг от друга. Многие журналы и газеты писали с удивлением, что, не появляясь на публике из-за какой-то болезни или операции, Юрий Андропов стал более активен, что его заявления и выступления, исходившие предположительно из его больничной палаты или его спальни, все внимательно слушают и читают, что в стране осуществляется политика Андропова. Не прошло незамеченным совещание группы высших военных офицеров, на котором маршал Д. Устинов восхвалял Андропова с особой теплотой и дружелюбием. «Как можем мы объяснить политическую живучесть и даже несомненное укрепление беспомощного и отсутствующего лидера? – спрашивал один из авторов популярного среди интеллектуалов еженедельника “Нью-Йорк ревью оф Букс”. – Это свидетельствует о высоком уровне единодушия элиты, о сильной поддержке Андропова в центральном аппарате ЦК КПСС и КГБ, а также об отсутствии активных и подходящих кандидатов на лидерство… Но среди других факторов, позволяющих объяснить устойчивость Андропова, надо назвать и политику США и Рейгана, в которой советские лидеры усматривают угрозу и что вынуждает их сохранять единство любой ценой. Риторика Президента Рейгана жестоко поколебала самоуважение и патриотическую гордость советской правящей элиты. Праведный моралистический тон администрации, ее попытка превратить все то, что Советский Союз считает своими достижениями, в преступления, совершаемые разбойниками из “империи зла”, – такой язык изумил и унизил советских руководителей, особенно потому, что последовал столь внезапно за периодом величайшей взаимной любезности. Любой политик, который стремится понять политическую культуру Советской России и ее исторические традиции, не может недооценивать силу слов. Советская элита проводит большую часть своей жизни, манипулируя нюансами идеологии, и слова воспринимаются здесь очень серьезно… Поэтому риторика и политика Президента Рейгана привели к таким большим и быстрым изменениям в атмосфере советско-американских отношений, которые будет трудно исправить. Риторика Рейгана глубоко задела советских лидеров в трех отношениях. Его публичное неуважение к ним задело их лично. Его обвинения в неразумности советской системы и сомнения в престиже ее лидеров унизили их перед собственной аудиторией. Его обвинения по поводу поведения советских лидеров в международных делах унизили их в глазах мировой общественности. Бешеные риторические нападки Президента создали у советских лидеров не только обиду, но и проблемы. Следствием этого стали усиление конфликтности, углубление личного раздражения и накал эмоций»[391].
