Эльхан Мирзоев - Мои останкинские сны и субъективные мысли
— Ах да, да. Но всё равно. Вы понимаете…
Перебиваю его — еле злость прячу.
— Считаете, что правильно поступили? Так, как Вам положено по занимаемой должности?
— Ну, Вы понимаете… — замялся он и неожиданно, торопясь, выдал откровенное: — Не всё от меня зависит. Как начальство даёт указания, так и поступаю. А у Вас такая ситуация… Вы же понимаете…
— Нет! — почти кричу ему. — Не понимаю!
Не могу понять.
Писал отдельное обращения в прокуратуру о нарушениях на ОАО «Первый канал» и в «Зелёной Студии» — с трудовым законодательством, с массовыми увольнениями, о подделке начальством документов, о семейном бизнесе Эрнста и Синельщиковой с серыми схемами аутсорсинга — а это мошенничество группой лиц, тяжкое преступление. И в Останкинскую межрайонную прокуратуру, и в Прокуратуру г. Москвы, и в Генеральную прокуратуру. Открыто — высылал копии писем на адрес Первого канала. Мне скрывать нечего…
Карающий меч оказался деревянным — «…выявленные нарушения устранены, исполнительный продюсер ООО «Зелёная Студия» Ильчинская Г.Г. привлечена к дисциплинарной ответственности». И это пишет заместитель прокурора Москвы В.П.Юдин — человек с мелкой бесцветной подписью.
Никакой настоящей правовой реакции. Ни разу никто не обратился за дополнительной информацией.
Более того. Все структуры, в которые мы с Олегом обращались по поводу серых схем на главном телеканале страны, занимались отписками — в том числе, и из «Администрации Президента Российской Федерации». Прокатили вниз — по всем инстанциям. Своих не бросаем. Броня.
А им это неинтересно.
Даже ФАС[167] стало неинтересно. Не сразу. Вдруг.
Оттуда сами позвонили. Ещё в марте. Сразу после нашей акции в Останкино. Пригласили. Приехали. Поговорили.
Поговорили…
Вернее, мы рассказывали, а они, в основном, слушали. Слушали и записывали. Переспрашивали. Поражались. Воровству. Очень интересно им всё это было.
Михаил Мамаев — замначальника Управления по борьбе с картелями. И Любовь Дорофеева — сотрудник правового отдела этого Управления.
Нарисовали им все известные нам схемы, которые используют на Первом канале. Всё расписали. Часа три там потеряли. И всё!
Потом ещё звонили и просили дополнительную информацию. Интересно им было…
И всё!
Где уголовное дело? Нет — где уголовные дела?
Ничего не изменилось.
Стало ещё хуже…
Бедная Счётная Палата — какая же она у нас слепая. Может, ей бюджет увеличить, а? ну, денег дать на расширение штата, а? Столько родственников пристроить надо людям… Свежая кровь, всё-таки…
Да, за время «переписки» с надзорными органами узнал главное — что российский чиновник любит больше всего. Он любит писать.
Нет, не Захар Прилепин писатель. Это он, обычный российский чинушка — писатель. Принципиальный писатель. Ему спокойнее, удобнее, приятнее написать отписку, чем поднять пятую точку и пойти сделать что-то. Даже если ему тяжело, с трудом превозмогая муки слова — сядет и напишет. Мастера эпистолярного жанра. Письма Онегина и Татьяны.
Столько денег ежегодно тратят на письма. Целый бюджет небольшой африканской страны.
А ещё, выходит, каждый российский чинушка — это большой философ. Гегель. Георг Вильгельм Фридрих. В душЕ. В тепле. Кабинетном. «Всякая действительность разумна». Философ, потому что мыслит, надеется — со временем всё разрешится само собой. Да, пока ничего не происходит. Пока. Но он мыслит и надеется…
Россия — это страна-мечта. Мечта для чинуш.
Они думают — я пишу, прошу их, выпрашиваю у них что-то. Благодарностей от меня ждут…
Неееет! Я требую!
Подлецы, работайте!
Думаете, вы надо мною издеваетесь? Это я над вами издеваюсь. Мне нужны ваши имена, фамилии, отчества.
Чтобы ваши дети и внуки стыдились вас…
Мне писали отовсюду. Они писали.
Из «Администрации Президента Российской Федерации». Главный советник департамента аналитического и организационного обеспечения «В. Юрин» скромно — коротко — ответил. Обращение, мол, рассмотрено, не волнуйтесь, и отправлено в Государственную инспекцию труда в г. Москве. Там всё заглохло.
Из «Аппарата уполномоченного по правам человека в Российской Федерации». Из конторки либерала, социалиста, гуманиста-беспогонника Лукина Владимира Петровича. Замначальника отдела защиты трудовых прав человека Т.И. Цупор. Назвал меня уважаемым и послал в суд.
И там всё заглохло.
Тоже сослался на закон.
Закон!
Закон у них — это закон Системы.
Закон = Система!
Вот из Комитета Госдумы по труду и социальной политике пришёл более-менее нормальный ответ. Я писал председателю Комитета Андрею Исаеву. А ответил его 1-й зам — Ильдар Габрахманов. 16 апреля 2009 года. На двух листах. Суть в одном абзаце: «под давлением со стороны работодателя… подписали гражданско-правовой договор об оказании услуг… в действительности находились на тот момент в трудовых отношениях… что воспрепятствовало реализации Вами трудовых прав при увольнении…» Всё! Не могу сказать «спасибо». Мне говорят: «О, да это же единорос! Это же аргумент! Показатель!» А мне этого мало. Они — наёмные менеджеры. Тем более, далее по тексту — снова ссылки на закон! И результата нет. Комитет Госдумы по труду и социальной политике! Тишина…
А из Общественной палаты даже не ответили. Я писал зампредседателя Комиссии по трудовым отношениям и пенсионному обеспечению Татьяне Алексеевой. Олеговне. Даже отписку не прислала. Ну, да — их же закон не обязывает. Ни полномочий, ни ответственности. Одна бутафория.
Им это неинтересно!
6 августа. Мосгорсуд.
Судебная коллегия по гражданским делам. Председатель Жбанова Татьяна Ивановна. И ещё две — Васильева Ирина Владимировна и Кирова Татьяна Владимировна. Целая «тройка». Троица — сами, наверное, так считают. Наделены властью — судить и миловать. Важные дамочки. Дородные. Пухленькие. Довольные. Осознают свою миссию. Свою роль.
Начинают. Проверяют, кто явился. Состав суда объявлен. Выясняют — есть ли ходатайства.
Мы с Олегом Бабичем — Влада в тот день с нами нет, сказал, что уверен в результате на этой стадии — просим выслушать свидетеля.
Тут врывается прокурор Макирова Елена Эдуардовна, должность — старший помощник прокурора Прокуратуры города Москвы. Опаздывает. Запыхается. Видимо, занята была. Чем-то важным. Женщина с внешностью, от которой тащатся сотрудники прокуратуры и другие «силовики». Непристойные каблуки, волосы крашеные, высокая объёмистая причёска, большая грудь, самодовольное выражение лица — всё по форме.
