Иван Осадчий - Как это было… К истории Компартии РСФСР – КПРФ
1. Из преамбулы вычеркнуто заявление «о возобновлении деятельности Коммунистической партии Российской Федерации, незаконно прерванной указами Президента РФ а августе-ноябре 1991 года».
2. Из числа глубинных причин кризиса исключены «гибельные провалы в идеологии, теории, утрата позиций в средствах массовой информации».
3. Вместо правильной формулировки одной из таких причин: «партия не обеспечила всевластия Советов как наиболее демократической формы власти трудящихся», – вписана «бюрократизация Советов, приведшая к тому, что они перестали быть на более демократической формой власти трудящихся».
Это – ошибочное утверждение. Горький опыт «перестройки» показал, что даже те Советы, которые справедливо критиковались за формализм и бюрократизм, были неизмеримо демократичнее искусственных авторитарных надстроек типа президентов, мэров, префектов и т. п. Сознавали это после съездовские редакторы заявления или нет, но они пошли по сути на поводу теперешних грубых нападок Ельцина на Советы, его попыток окончательно ликвидировать институты Советской власти.
4. Из текста напрасно изъято положение: «Оправдались ленинские предостережения о губительной опасности партийного зазнайства, бюрократизма, переполнения и засорения рядов партии карьеристами, приспособленцами, случайными, чуждыми ей по духу людьми, о недопустимости каких-либо привилегий для партийных работников. Все это было проигнорировано переродившейся партийной верхушкой и явилось одной из главных причин падения авторитета коммунистов и разложения КПСС».
5. Неизвестно, чем руководствовались после съездовские редакторы, снимая слова о верности партии «делу Ленина, идеалам Октября», о ее готовности «настойчиво бороться за социалистическое развитие России и коммунистическую перспективу».
6. Неправомерно исключение из документа, особенно если учесть интенсивное антисоциалистическое промывание мозгов реакционными средствами массовой информации, следующих тезисов:
«Коммунисты убеждены, что построение подлинно социалистического общества обеспечит всестороннее развитие каждого человека, позволит возродить могущественную Советскую державу, занимающую достойной место в мировом сообществе.
Коммунисты принимают социализм как исторически обусловленную ступень в развитии человеческой цивилизации, отличительными чертами которой являются власть трудового народа, доминирующая роль общественной собственности, отсутствие эксплуатации человека человеком, планомерность развития производства и его непосредственная направленность на удовлетворение потребностей общества, распределение по результатам труда, доступность основных материальных и духовных благ всем членам общества».
7. Убрав процитированные выше положения, Ю. Белов и др. называют первым среди наших главных целей и принципов «социализм и коммунизм как идеал исторического будущего». Это неверная с марксистско-ленинской позиции формулировка. Социализм и коммунизм в научном понимании видятся совсем по-другому. Это прежде всего реальный результат, итог всего объективного экономического и социального развития общества, плод высокой цивилизованности. Лишь исходя из этой, теоретически и практически доказанной истины, осмыслив и усвоив ее, коммунисты могут говорить (да и то главным образом в пропаганде) о своем идеале, или, иными словами, о наиболее рациональном пути в будущее, его оптимальной модели, его сознательном обустройстве. Рассуждая же так, как это делают редакторы съездовского документа, они рискуют уподобиться социалистам-утопистам, то есть шагнуть в идейном отношении на несколько веков назад.
8. Обращает на себя внимание замена при перечислении целей и принципов КП РФ слов «служение интересам рабочего класса и всех трудящихся» словами «служение народу», смазывание социально-классового состава ее массовой базы.
9. В том мечте, где упоминается марксистско-ленинское учение, очевидно, ухудшает смысл документа исключение слов «развиваемое с учетом уроков истории и современности».
10. В начале экономического раздела Программного заявления сделано добавление: «Мы за реформы, но реформы в интересах трудящихся, в интересах укрепления государства». Правильное само по себе, это утверждение фактически не увязывается с предыдущим изложением и, главное, сильно отдает горбачевской риторикой, которая отрицательно воспринимается не только коммунистами, но и большинством населения.
11. Принципиально неприемлемой является замена положения: «В области экономики мы – за восстановление планово-регулируемого социально-ориентированного народнохозяйственного комплекса, за создание и развитие эффективного производства», – положением:
«В области экономики мы – за социальную направленность производства, за формирование планово-рыночного… хозяйства…».
Давно доказано, что планово-рыночное хозяйство – это синоним современной экономики развитых капиталистических стран. Поэтому последняя формулировка, вызывающая законное раздражение у коммунистов, не выходит за пределы социал-реформистских представлений и ориентирует нас все на ту же капитализацию, но «с человеческим лицом»…
12. Вместо необходимости «спасти государственный сектор, гарантировать приоритет трудовых коллективов в выборе форм хозяйствования», о которой заявил съезд, в документ вписан противоречивый и сомнительный призыв «спасти государственный сектор как основу многоукладной экономики». При этом многоукладность не оговорена, что обязаны сделать коммунисты, переходным состоянием общества, а выглядит как некая желанная стабильная модель.
13. В то время как съезд признал «целесообразность сочетания различных форм собственности, исключающих эксплуатацию человека человеком», и необходимость при этом «обеспечить опреде ляющую роль общенародной и коллективной собственности», опубликованный документ предлагает нечто другое. Он во второй раз опускает положение о недопустимости эксплуатации человека человеком (см. замечание 6) и вместе с тем рекомендует «при сочетании различных форм собственности обеспечить определяющую роль общенародной и коллективной собственности». Увы, в такой формулировке, без указания на необходимые для этого условия, обеспечение определяющей роли общественной собственности представляется невыполнимой, утопической задачей.
14. Очевидной политической потерей является изъятие из документа положения: «Мы за органическое сочетание планового регулирования народного хозяйства с широкой самостоятельностью предприятий, всемерным развитием прямых договорных отношений между поставщиками и потребителями продукции, рациональным использованием товарно-денежного (рыночного) механизма». Понятно, что данному тексту найдена замена в виде положения о «планово-рыночном хозяйстве». Но эта замена неравноценная. В одном случае мы имеем тезис, не расходящийся с научным социализмом, в другом – формулу, выражающую либеральные иллюзии.
