Александр Алтунин - На службе Отечеству
Панченко, Стаднюк, Стольников, Елагин, Николаев, Кулябин, Жеваго, Жестянкин... Фамилии политработников, с которыми свели меня фронтовые дороги, можно перечислять и дальше. Это люди высокого долга и щедрой души, люди кристально чистой совести. С них я брал пример, на них равнялся в боевой жизни.
Колеса вагонов стучали на стыках рельсов. Солдаты, сержанты, офицеры, возвращающиеся по тем или иным причинам с фронта, с жадностью смотрели на картины мирной жизни, не скрывая, радовались приближающемуся концу войны, как только могут радоваться люди, сами побывавшие в ее горниле, навечно обожженные ее дыханием.
С надеждой работать и учиться уезжали мы с фронта. Радовались тому, что победили, мечтали о будущем. Но нет-нет и мрачнели лица моих спутников. Вспоминались однополчане. Как они там, на дорогах войны? Эта мысль не давала покоя и мне.
С радостью и гордостью я узнал, что полк на заключительном этапе войны за свои боевые дела удостоился почетного наименования Дрезденского, а за штурм Берлина - благодарности Верховного Главнокомандующего, закончил свой боевой путь у стен Праги. Приехавшие осенью учиться в Академию имени М. В. Фрунзе майоры Валентин Евстафьевич Павлюк и Николай Сергеевич Модин рассказали мне об этом.
Послевоенные годы
Офицеры, прибывшие в академию для прохождения ускоренного курса, в начале апреля приступили к занятиям. Учеба нас не особенно утомляла. Все понимали - исход битвы с фашизмом предрешен, и полученные нами знания по программам военного времени вряд ли понадобятся, но шли слухи: учебный отдел приступил к подготовке новых программ, наш курс должен быть расформирован. Признаться, многие из нас лелеяли надежду вернуться в части.
Мы продолжали жить фронтом. Даже по ночам война не отпускала нас, ребята водили людей в атаки, просили огня, подавали команды. "Ночная война", как мы ее окрестили, продолжалась. Кошмары боев покидали нас медленно.
* * *
Шло время. Наступило 9 мая 1945 года. Площади, улицы и парки столицы заполнили жители и многочисленные гости Москвы. Люди обнимались, целовались, не скрывая слез радости. Разве это можно забыть! Никогда!
Партия и правительство сделали все, чтобы этот день стал днем светлой памяти о тех, кто сложил свои головы на фронте. Отмечая ежегодно День Победы, мы, фронтовики, как-то преображаемся, становимся вроде бы моложе, здоровее, словно недуги уходят прочь...
Вскоре у нас действительно начались организационные мероприятия. Приказом начальника академии была создана комиссия во главе с его заместителем генерал-лейтенантом А. В. Сухомлиным для отбора слушателей на основной факультет.
Нас стали вызывать на эту комиссию. Побывав на беседе, большинство желающих убыть в части изменяли свое решение и подавали рапорты для зачисления на учебу. Настал черед предстать перед комиссией мне. Коротко рассказал военную биографию, при этом высказал просьбу вернуться в полк.
- И вы, товарищ майор, туда же, - встал из-за стола Сухомлин. Он улыбнулся, подошел ко мне, положил руку на плечо и продолжил: - Мы с вами люди военные и должны смотреть вперед. Результаты этой войны, батенька мой, не удовлетворяют империалистов. Врагом номер один для них по-прежнему являемся мы, самая мирная страна на планете. Они еще не раз попытаются уничтожить наш советский строй. Так что профессия Родину защищать будет еще нужна. Вы кадровый военный, молодой человек. Закончили военное училище, прошли путь от командира взвода до заместителя командира полка, отмечены высшим отличием Родины. Кому как не вам менять нас, стариков! - Генерал вздохнул, заглянул мне в глаза и заключил: - Да, да, будете нас менять. Таков уж закон природы, батенька мой.
Что было ответить? Решение созрело тут же:
- Товарищ генерал, рапорт с просьбой зачислить на основной курс академии сегодня будет написан.
- Вот и хорошо, сынок. Верю в тебя, майор. Овладевай военными знаниями, они очень нужны и тебе, и Родине.
После экзаменов по общеобразовательным дисциплинам я был зачислен слушателем основного факультета. До сентября - начала занятий - оставалось еще время. Командование решило предоставить нам отпуска. В ожидании их осматривали достопримечательности столицы.
Начали изучать Москву с Красной площади. Осмотрев все, что прилегает к Кремлю, прошли и проехали по основным московским магистралям. Любовались прекрасными дворцами, музеями, метрополитеном.
В конце мая получили отпускные документы. В тот же день выехали в родные места.
До Омска четверо суток поездом. Томительными казались они в ожидании встречи с матерью, родственниками. Особенно медленно тянулось время, когда переехал Урал и появились родные сибирские просторы, знакомые с детства колки-перелески и степные дали. Не находил себе места, занятий, которые могли бы отвлечь от дум о родном доме.
* * *
...В Омск поезд прибыл в середине дня. Стояла теплая погода. Весенний ветерок обдавал свежестью. Захватив чемодан, сел в трамвай, следовавший на речной вокзал. Там ознакомился с расписанием. Пароход отходил через полтора часа вверх по Иртышу. Приобрел билет. Спустя некоторое время началась посадка. Занял свое место.
Вскоре пароход отчалил от пристани. В каюте было душновато. Вышел на палубу. Полной грудью вдохнул настоянного на разнотравье сибирского речного воздуха. Тревожно и радостно забилось сердце. Вдруг с кормы до меня донеслись слова: "Саша! Саша!" Невольно оглянулся. Ко мне бежали парни и девушки. Вскоре оказался в кругу молодежи. С трудом узнаю повзрослевших земляков. Они в ответ улыбаются, с нескрываемым интересом рассматривают Золотую Звезду, ордена и медали на моей гимнастерке.
"Как односельчане оказались здесь?" - мелькает мысль, и почти тут же приходит разгадка. Да сегодня же воскресенье. Приезжали, наверно, в город по своим делам. Слово за слово, начались взаимные вопросы, воспоминания.
Подходили к нам и люди постарше. Всех интересовало, не встречал ли я на фронте кого-нибудь из окрестных сел и деревень. Женщины нет-нет да и смахивали украдкой с морщинистых лиц набежавшую слезу. Старики, узнав о том, что мне довелось быть в Германии, интересовались судьбой фашистских главарей, немецким народом, его обычаями. Несмотря на мои протесты, все называли меня на "вы", видимо, мои регалии вызывали у земляков чувство уважения, которое по молодости лет, может быть, мне еще и не полагалось.
Незаметно летело время. Вот и конечная пристань. На пароме переправились в районный центр - село Иртыш.
- Райкомовцы, наверное, отдыхают? - поинтересовался у своих спутников.
- Да что вы! - послышалось в ответ. - Нет. Все работают. Секретарь райкома Чернов если не в поле, то обязательно на месте.
