Коллективные сборники - Со щитом и мечом
Однажды Тимофеев передал записку командиру этого полка Яковлеву. В ней было предложение о встрече. Поступил ответ: «Согласен. В моей резиденции».
Опасность такого шага все хорошо представляли. Виктор тоже знал, что может не возвратиться к своим, хотя о мерах предосторожности партизаны позаботились.
Из воспоминаний В. Г. Тимофеева: «Я шел безоружным. В доме меня встретил адъютант. Заметил: в особняке много комнат – апартаменты под стать замашкам. Полковник оказался словоохотливым, начал разводить речи о патриотизме. Я предложил ему перейти на нашу сторону. Ушел я, не дождавшись удовлетворительного ответа. А вскоре Яковлев застрелился. Около 180 бывших его солдат потом стали партизанами. Случай не единичный. Наши разведчики-агитаторы успешно поработали и по разложению 104-го казачьего батальона, находившегося в Высоцке. Из бывших «казаков» создался отряд имени Чапаева, который возглавил опытный партизан Василий Кабанов».
* * *Часто вспоминает Тимофеев и такой эпизод.
После длительного пребывания на хуторе Шугали вблизи партизанского аэродрома (Житомирская область) отряды должны были выйти в район боевых действий, преодолев Горынь. По предложению начальника штаба отряда «За Родину» Сергея Чинцова переправу начали готовить у Лютинских хуторов – здесь оказалось наиболее безопасное место, немцы сюда редко заглядывали.
В тот день все шло по плану. Под вечер начали наводить мосты, чтобы ночью быстро перейти на западный берег. Но еще не наступила темнота, как лагерь подняли по тревоге. Разведка донесла, что со стороны Столина к стоянке следует около двух десятков автомашин с гитлеровцами.
Партизаны приняли бой. В той схватке в плен захватили гитлеровского офицера. Его вели на допрос к Тимофееву. Капитан как раз шел навстречу. Увидел впереди себя партизанку Лидию Маляренко, которая, поровнявшись с пленным, приостановилась, как-то странно посмотрела на гитлеровца.
На допросе пленного чекист услышал фамилию абверовского агента, внедренного в соединение, – Матильда Миллер.
Тимофеев долго не мог уснуть. «Как фашисты могли нас упредить?» – мучился он. И не находил ответа – одни лишь предположения. «Если лазутчица действует у нас, – развивал мысль, – и успела сообщить в Столин о маневре, значит, она имеет связного. Но для встречи с ним нужно отлучаться из лагеря, а это невозможно, ибо сразу бы вызвало подозрение. Вероятнее всего, где-то здесь агент имеет тайник».
Через несколько дней в одном из отрядов случилась беда: отравилось пятеро бойцов – спасти их не удалось. Допросили повара. Тот отлучался на несколько минут от котлов, но присмотреть за ними поручил Лидии Маляренко – та оказалась рядом.
«Снова Маляренко», – мысленно произнес Тимофеев.
Стал сопоставлять факты. Замешательство Маляренко при случайной встрече с вражеским офицером, теперь вот история с кухней… Пока ничего здесь не увязывалось в стройную систему доказательств. Тем не менее теперь контролировался каждый шаг Маляренко.
И вот как-то привели к Тимофееву Лидию Маляренко в лохмотьях.
– Что за маскарад?
– Притворилась дремучей старухой и пыталась вложить в дупло старой вербы записку, – доложил один из бойцов, передавая чекисту клочок бумаги. – По-немецки пишет.
Схваченная с поличным, лазутчица призналась, что она никакая не Маляренко, а Матильда Миллер, прибалтийская немка, завербованная гитлеровской разведкой. Выяснилось, что одной из ее целей было уничтожение партизанских командиров.
Впрочем, этого добивались гитлеровцы не только через свою агентурную сеть.
Из воспоминаний В. Г. Тимофеева: «Летом 1943 года штаб нашего соединения расположился на одном из хуторов Дубровицкого района. Мы спокойно расквартировались по хатам – территория нами контролировалась полностью. И вдруг я узнаю, что в одном из сараев поселились три хлопца, вызвавших подозрение у хозяйки: на улицу не показываются, все переговариваются тихонько между собой. Дай, думаю, посмотрю».
– Кто такие будете? – крикнул Тимофеев, внезапно толкнув дверь сарая.
Незнакомцы были вооружены автоматами, у каждого на поясе болтались «лимонки».
– Да мы от своих отбились, – начал один. – Решили передохнуть маленько – и снова в путь. Мы действуем на Житомирщине.
Что-то не слыхал Тимофеев, чтобы здесь проходили житомирские партизаны. Подозрительных парней арестовали. Все последующие дни они провели врозь – их развели по разным местам. На допросах задержанные по-разному отвечали на вопрос, предполагавший один ответ. Наконец сознались: они – члены одной из оуновских банд. Главари поставили перед ними задачу – убить командира соединения «За Родину» Ивана Филипповича Федорова и комиссара Луку Егоровича Кизю…
* * *В октябре 1943 года разведотдел Украинского штаба партизанского движения получил задание начальника штаба Т. А. Строкача, которое было доведено всем отрядам: «Организуйте разведку так, чтобы все мероприятия врага, и особенно передвижение войск, становились нам известными немедленно… Основное внимание обратить на военную разведку… Организуйте систематическое наблюдение за работой железнодорожных узлов Коростень, Житомир, Сарны, Ковель…»
Из воспоминаний В. Г. Тимофеева: «Как раз в то время наши люди, внедренные в состав ремонтных железнодорожных бригад Рафаловской и Владимирецкой управ, наладили надежные каналы передачи важной информации. А я взял под контроль Припятскую флотилию, состоящую из пятнадцати катеров разной мощности. Мы знали, что готовится отправка ее под Киев. Наконец стала известна дата начала рейда. За дело принялись наши минеры. Накануне ночью набросали в фарватер неразорвавшихся авиабомб (в округе их находили сотни), к которым были пристроены взрыватели, соединенные проводкой с берегом. Когда ударная группа каравана в составе пяти буксиров достигла одного из поворотов реки, грянули взрывы. Расколотые, покореженные суденышки затонули».
Подготовка любой операции опиралась на данные разведки. А поскольку они были точны, командование вовремя намечало точки, где следовало нанести удар по врагу.
Гитлеровский генерал Найманер, например, возвратившись из инспекционной поездки по участку Ковель – Сарны – Тетерев, писал: «Партизаны ведут постоянные наблюдения за железной дорогой. Их разведке доподлинно известно о времени прохождения патрулей. Даже тогда, когда патрули шли один за другим через 10–15 минут, под рельсы были подложены мины. Партизанская разведка знает о всех слабых местах опорных пунктов…»
* * *…Слушаю рассказ Тимофеева. Виктор Георгиевич провел ладонью по белому квадратику шелка – его удостоверению тех военных лет. Всматривается в слова, словно читает повесть своей жизни. Жизни, отмеченной орденами Ленина, Отечественной войны, «Знак Почета», жизни, в которой он стал почетным чекистом.
