Лидия Давыдова - Джордж Элиот. Ее жизнь и литературная деятельность
Но в натуре самой Джордж Элиот было так много здорового нравственного чувства, что она совершенно не нуждалась ни в каких теоретических обоснованиях его. Ее взгляд на нравственность лучше всего высказан в ее критическом очерке о поэме Юнга «Ночные мысли», написанном в 1857 году. Она говорит там: «Человек должен быть честен и справедлив не потому, что он рассчитывает продолжать жить в другом мире, а потому, что он на себе испытал тягостные последствия нечестности и несправедливости и имеет сочувствие к другим людям, которым было бы так же тяжело, если бы он по отношению к ним был бесчестен и несправедлив… Нам больно смотреть на страдания другого человека, и эта боль делается еще острее от сознания, что человек смертен, что жизнь его так коротка, и мы бы хотели наполнить ее радостью, а не горем. Чувство сострадания к людям не находится в прямой зависимости от веры в будущую жизнь; напротив того, может быть, у многих людей сознание того, что жизнь так коротка и что с нею все кончается, скорее может породить нравственное воодушевление, чем идея о бесконечном существовании».
Сама Джордж Элиот определяла свое миросозерцание словом «мелиоризм». Она верила в будущий прогресс человечества, верила в то, что накопление знаний поведет за собой и нравственное совершенствование и что с течением времени общая сумма страданий человечества будет все уменьшаться.
Утилитарно-нравственное миросозерцание Джордж Элиот отразилось и в ее взглядах на задачи искусства. Искусство, по ее мнению, должно служить усилению в людях чувства симпатии; оно должно пробуждать добрые чувства, «призывать милость к падшим».
Она пишет миссис Брэй в 1859 году: «Что касается действия моих сочинений на читателей, то я желала бы только одного – чтобы те, кто их читает, яснее могли бы себе представить и прочувствовать страдания и радости других людей».
Уже из этих слов видно, что Джордж Элиот по существу своему писательница тенденциозная. У нее нет определенных политических или социальных тенденций, но через все ее романы красной нитью проходит одна великая идея – идея любви к человечеству. Как все английские романисты, она в своих произведениях является не только художником, но и моралистом. Но этическая тенденция нисколько не вредила художественности ее произведений: она вытекала из глубины ее души и была органически связана с ее творчеством. Джордж Элиот не навязывает нам своих идей; они являются естественным и необходимым выводом из чудных, полных художественности и правды изображений жизни в ее романах.
Но каким же образом пробуждать в читателе добрые чувства? Одним из лучших средств для этого является художественное изображение лиц, наделенных такими чувствами, и Джордж Элиот постоянно прибегает к этому средству. Никто из новейших писателей не умеет так рисовать хороших людей, как она. Это не сентиментальные, напыщенные герои немецких романов, которые могут только вселить в душу читателя отвращение к добродетели; это и не хорошие, но «лишние» люди, изображаемые русской литературой, отличающейся вообще скудостью положительных типов. Положительные типы Джордж Элиот вовсе не какие-нибудь образцы героических добродетелей; они не совершают никаких особенных подвигов, а живут той обыденной, повседневной жизнью, какою живет громадное большинство человечества, и стараются по мере сил и возможностей облагородить эту жизнь для себя и облегчить ее для других.
Плотник Адам Бид, часовщик Феликс Гольт, лесничий Горт, врач Лейдгэт, пастор Ирвайн – все это живые люди, которые стоят перед нами во весь рост и возбуждают нашу симпатию своим здоровым отношением к жизни и к людям, своей неподкупною честностью и каким-то внутренним благородством, которое сквозит во всех их словах и поступках. Все ее герои – люди труда, любящие свое дело и вкладывающие в него свою душу. Им беспрестанно приходится бороться, отстаивать свои взгляды, преодолевать всевозможные препятствия; некоторые из них гибнут в непосильной борьбе (например Лейдгэт в «Миддлмарче»), но все-таки жизнь их до последней минуты наполнена деятельностью.
Характерно, что в громадной галерее типов, изображенных Джордж Элиот, нет ни одного пессимистически настроенного героя, неудовлетворенного жизнью и людьми. Единственный, кто несколько приближается к подобному типу, – это Грэндкорт в «Даниэле Деронде», но его пессимизм слишком уж низкой пробы, и сам автор относится к нему с такой явной враждебностью, какой не замечается в его отношении к какому-либо другому созданию его фантазии. Герои современных французских романов с их величественным презрением к жизни, считающие, что они имеют право пребывать в полной праздности и делать всевозможные мерзости на том основании, что душа их не бессмертна и что они не могут объять необъятного, были совершенно немыслимы в произведениях Джордж Элиот; или если бы она стала изображать подобные типы, то, конечно, отнеслась бы к ним совсем не так, как французские писатели, и уж, во всяком случае, не поставила бы их на пьедестал. Все ее герои полны бодрости, силы и энергии; они любят жизнь, как любила ее и Джордж Элиот, считавшая, что жизнь сама по себе есть величайшее благо, несмотря на все страдания и муки, которые она влечет за собой. В своей ненависти к пессимизму Джордж Элиот доходила даже до такой односторонности и крайности, что совершенно не признавала Байрона и находила его героев «отвратительными».
В каждой самой ничтожной и даже непривлекательной личности Джордж Элиот умела отыскивать светлые черты и заинтересовывать читателя ее серой будничной жизнью. Эта характерная черта в творчестве Джордж Элиот особенно рельефно выступила в изображении Кэзобона в «Миддлмарче». Педанты обыкновенно изображаются в литературе почти исключительно в комическом виде. Джордж Элиот посмотрела на дело с другой стороны и так описала страдания Кэзобона от той душевной пустоты, которую он в себе чувствует после жизни, посвященной исключительно сухому буквоедству, с такой силой изобразила его душевное состояние, когда он начинает сознавать бесполезность труда всей его жизни, что смешной, безобразный, старый мистер Кэзобон делается почти трагической фигурой и возбуждает уже не смех, а глубокое сострадание. И такое же впечатление оставляют в конце концов все комические и отрицательные типы Джордж Элиот.
Джордж Элиот является исключением в среде женщин-писательниц в том отношении, что она умеет рисовать мужчин. Но, несмотря на все разнообразие и жизненную правду ее мужских типов, женщины все-таки удаются ей лучше. Женские фигуры ее также чрезвычайно разнообразны. Она с одинаковым искусством изображает такие противоположные типы, как энергичная, бойкая, работящая фермерша миссис Пойзер, и слабая, несчастная, плаксивая миссис Тюлливер; такую бездушную, ограниченную эгоистку, как Розамунда (жена Лейдгэта в «Мидцлмарче»), и такую женщину, как Доротея, которая вся полна любви к людям и стремлений к самопожертвованию. С особенной любовью относится она к последнего рода женщинам. Во всей европейской литературе мало найдется таких удивительно привлекательных женских фигур, как Доротея.
