KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Биографии и Мемуары » Борис Барков - Однажды Сталин сказал Троцкому, или Кто такие конные матросы. Ситуации, эпизоды, диалоги, анекдоты

Борис Барков - Однажды Сталин сказал Троцкому, или Кто такие конные матросы. Ситуации, эпизоды, диалоги, анекдоты

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Борис Барков, "Однажды Сталин сказал Троцкому, или Кто такие конные матросы. Ситуации, эпизоды, диалоги, анекдоты" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Сколько сегодня, генерал, вы потеряли лошадей? — кто-то спросил у Скобелева под Плевной.

— Всего только две, — отвечал храбрый воин. — Не знаю, право, за что турки так беспощадно преследуют моих лошадей: кажется, они им ничего худого не сделали…

* * *

Государь щедрой рукой награждал всех отличившихся в бою. Он лично сам раздавал кресты в лазаретах раненым.

— Ваше величество! Позвольте и мне крестик! — воскликнул раненый.

— За что же тебе, голубчик? Ты много убил турок?

— Я, ваше величество, его убил, а он меня убил! — ответил солдатик.

У евреев на простом языке слово «убил» заменяет «прибил», «пришиб».

— Ведь ты легко ранен, — произнес император, обращаясь к солдату. — Я даю кресты только тем, у которых отняты ноги или руки.

— Я, ваше величество, — воскликнул еврейчик, — легко ранен, но много старался.

Царь, довольный хорошим состоянием госпиталя, под впечатлением простодушного рассказа солдата наградил его Георгиевским крестом.

* * *

В одну из жарких перестрелок наших войск с турецкими генералу Скобелеву понадобилось подписать какую-то бумагу. Окончив писать, он хотел взять горсть песку и засыпать чернила, но в это самое мгновение вблизи его разрывается турецкая граната и засыпает бумагу песком.

— Эге!.. Нынче турки что-то особенно внимательны ко мне, — сказал он, хладнокровно стряхивая с бумаги песок и кладя ее в конверт. — На каждом шагу стараются оказать мне какую-нибудь услугу.

* * *

За своими полками Скобелев постоянно возил ротные котлы. В Русско-турецкую войну 1877–1878 годов, при штурме позиций, утомленные солдаты, остановившись, говорили ему:

— Моченьки нету от усталости, ваше превосходительство!

Скобелев кричал им:

— Благодетели! Каша будет, вечером кашей накормлю, возьмите еще эту турецкую батарею!

И солдаты, смеясь от души, напрягали последние силы и брали неприятельское укрепление.

* * *

По поводу сановников, близких императору Николаю I и оставшихся у власти при Александре II, поэт Тютчев сказал:

— Они напоминают волосы и ногти, которые продолжают расти на теле умерших еще некоторое время после их погребения в могиле.

* * *

Как-то в разговоре с Александром II Тютчев дал такое определение русской истории:

— Русская история до Петра Великого сплошная панихида, а после Петра Великого — одно уголовное дело.

* * *

Во время предсмертной болезни Тютчева император Александр II, до тех пор никогда не бывавший у него, решил навестить поэта. Когда об этом сказали Тютчеву, он заметил, что это приводит его в большое смущение, так как будет крайне неделикатно, если он не умрет на другой же день после царского посещения.

* * *

Про канцлера князя Горчакова Тютчев говорил: «Он незаурядная натура с большими достоинствами, чем можно предположить по наружности. Сливки у него на дне, молоко на поверхности».

* * *

Одна пациентка спросила доктора Сергея Петровича Боткина, основателя школы русских клиницистов:

— Скажите, доктор, какие упражнения самые полезные, чтобы похудеть?

— Поворачивать голову справа налево и слева направо, — ответил Боткин.

— Когда?

— Когда вас угощают справа или слева.

* * *

Как-то композитор Александр Порфирьевич Бородин пригласил к себе на вечер друзей. Играли его произведения, ужинали, беседовали.

Вдруг в разгар застолья Бородин встал, надел пальто и стал прощаться…

— Куда это вы, Александр Порфирьевич?

— Будьте здоровы, мне некогда, уже и домой пора: у меня завтра лекция…

Раздался взрыв смеха, и только тогда хозяин понял, что он у себя дома.

* * *

Летом 1870 года Илья Ефимович Репин писал этюды, рисунки и наброски в деревнях и селах. Однажды он рисовал сидевших перед ним крестьянских девочек, как вдруг появились бабы и со страшной руганью разогнали детей:

— Ведь это сам дьявол, он вас околдовал.

Толпа загородила улицу. Кольцо вокруг Репина сужалось. И тут раздался спасительный крик:

— Писарь едет!

Ему передали репинское свидетельство. Писарь взглянул и, разворачивая бумагу, казенно произнес:

— Печать Императорской Академии художеств…

Толпа вздрогнула, замерла и попятилась назад, шепотом передавались слова:

— Императорская печать. Императорская, слышь ты?

И толпа растаяла.

* * *

Генерал Скобелев однажды был опечален кончиной близкого ему человека и, недовольный тем, что врач не спас того от смерти, обратился к нему с раздражением и досадой:

— Почтенный эскулап, много ли вы отправили людей на тот свет?

— Тысяч на десять меньше вашего, — ответил доктор.

* * *

Поэт Апухтин был близорук и однажды нечаянно толкнул молодого человека. Тот сквозь зубы процедил:

— Дурак!

Апухтин приподнял шляпу, учтиво раскланялся и отрекомендовался:

— А я Апухтин.

* * *

Известно, что даже сами композиторы иногда начисто забывали свои собственные сочинения настолько, что не узнавали их в концерте. Петр Ильич Чайковский однажды, слушая одно из ранних своих произведений, спросил, что это за музыка и кто ее автор.

* * *

Дмитрий Иванович Менделеев, открывший Периодическую систему химических элементов и стоявший у истоков науки об изменениях — метрологии, имел редкое хобби: он любил делать чемоданы. Однажды, когда ученый пришел в магазин купить необходимые материалы, один из покупателей, увидев бородатого Менделеева, спросил хозяина магазина:

— Кто это такой?

— Это человек очень известный. Его все знают, — ответил хозяин. — Прекрасный мастер чемоданных дел господин Менделеев.

* * *

Говорят, что однажды юрист и писатель Анатолий Федорович Кони на вопрос о том, что определяет мастерство лекаря, ответил:

— Хорошее знание существа дела, — и добавил: — Никогда не лгите.

* * *

Однажды Кони лечился на одном из немецких курортов. Владельцы отелей наперебой информировали приезжих об остановившихся у них иностранцах.

— Как прикажете вас записать? — обратился один из них к Кони. — Сиятельство? Превосходительство? Нет? Тогда, может быть, тайный или придворный советник? Кто же?

— Землевладелец, — ответил Анатолий Федорович, вспомнив о принадлежащем ему участке на Ваганьковском кладбище.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*