Светлана Бондаренко - Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1978-1984
Дорогой Боря!
Письмо от тебя получил 22-го, но был очень занят, некогда было сосредоточиться и ответить. Если тебе интересно, я написал подробности маме, узнай у нее: оформляли документы на Машкину комнату. Теперь о сути.
1500 р. чеков я могу тебе одолжить, конечно, но их надобно еще получить. Придется, как ты понимаешь, изрядно постоять в очереди, а на это тоже нужно время. Полагаю, примерно числа 31-го или 1-го пойду постою. А ты подумай, как мне их тебе переправить.
2. От Тарковского лично известий не имею, но, по слухам, он снимает благополучно.
3. Как тебе, вероятно, известно, посылал я письмо Деревянке по поводу МолГв. Ответ получил от зам. зав. агитпропа, весьма сухое, в котором мы ставимся в известность, что они обсуждали мое письмо совместно с главной редакцией МолГв и выяснили, что даже в 79-м году вставить сборник в план выпуска не могут, ибо план утвержден был еще до того, как мы перезаключили договор. Намерен писать им новое письмо с протестом.
4. Из Детгиза пришел договор на сказку (14 а. л.). Я его подписал за тебя и за себя. Речь идет о сказке в «Мире приключений». Если ты по-прежнему отказываешься принять участие, это можно будет исправить: при выпуске книги будет только моя фамилия, а деньги ты мне перешлешь.
5. На днях я с большими трудами (всё из-за этой кутерьмы с Машкиной комнатой) закончил, наконец, сценарий мюзикла. Бромберг (наш режиссер) прочитал и остался весьма доволен. Распечатывать и пересылать тебе пока не имеет смысла, ибо он должен еще вставить в текст специфические для мюзикла ссылки на муз. оформление. Затем это всё будет распечатано, тогда и вышлю. И то, возможно, будет иметь смысл сначала отдать сценарий в студию, пусть его там обсудят, дадут замечания, выплатят положенные 25 %, а тогда уже передать тебе.
6. Ждем с Ленкой паспортов в Болгарию.
7. В Палермо, наверное, откажусь. Не потяну, да и ехать больно далеко.
8. Мои планы. Сейчас, освободившись от мюзикла и от хлопот по квартирным делам, хочу попытаться прикинуть сюжет «второй жизни».
Жму, обнимаю. Твой Арк.
Привет Адке и Андрею.
Письмо Бориса брату, 7 сентября 1978, Л. — М.Дорогой Аркаша!
1. О чеках. Я у тебя просил 500, но машина, которую я уже купил, обошлась дороже, чем я думал (более дорогая модель, дешевле не было). Поэтому коленопреклоненно прошу 650. Конечно, если это тебе почему-либо не удобно, с благодарностью приму и 500, но тогда моим кредитором будет еще один человек, а мне бы не хотелось одалживаться у кого-либо, кроме своих. В общем, что ни дашь — за всё огромное спасибо!
2. Пришло официальное письмо из «Фольк унд Вельт» — просят разрешение на ХВВ (должна выйти в 80-м) и зМЛдКС (в плане редподготовки). Разрешение им даю и предлагаю обратиться в ВААП за полным текстом зМЛдКС.
3. Был в нашем ВААПе, получил экзы — ОО из США, ПкБ из ГДР и ПнО+Сот из Аргентины. Всё это у тебя уже есть. Там же мне передали просьбу «Ное Берлин» на публикацию в 79-м (?) УнС. Дал. Разрешение.
4. В последнем нумере «Звезды» статья Адьки Урбана о философичности прозы[36]. Несколько добрых слов о нас.
5. Из ГДР прислали кучу газетных откликов на наши вещи. Не знаю, что там в них написано.
6. Опять звонил Акимов, завпрозы «Авроры», — плакался на засилье дерьма, просил чего-нибудь хорошего. Я отвечал неопределенно, но бодро.
7. Теперь по поводу договора на сказку. Аркашенька, дорогой, пойми ты меня правильно. Мое кредо просто и содержит всего два пункта:
а. Стругацкие — это марка! И они не имеют права выпускать вещей оценкой ниже, чем «хорошо».
б. Братья Стругацкие должны держаться вместе во всем и всегда (разумеется, когда речь идет о публичных выступлениях).
Это — некие политические принципы, которые имеют глубокий смысл и неплохо себя оправдывали до сих пор.
Никто не может сказать сейчас, что Стругацкие начали халтурить, и никто не может порадоваться, что удалось их разъединить, пустить по разным дорогам. Мне всё это представляется чрезвычайно важным, потому что я не могу, как ты, плевать на ВСЕХ. Во-первых, плевать на всех без исключения несправедливо, а во-вторых, попросту непрактично, ибо таким образом ты лишаешься друзей и даешь оружие в руки врагов. Поэтому я всегда свято блюл оба принципа. Ты мог бы заметить, что даже интервью свои я, как правило, даю от имени обоих и прошу корреспондентов подделывать беседу так, будто и ты там участвуешь. (К сожалению, это мне не всегда удавалось, и пару раз корреспонденты сделали так, как им было удобнее, за что и получили от меня втык.)
Такова теория вопроса. Практика же состоит в том, что я совершенно не понимаю, почему нельзя выпустить сказку под тем же самым псевдонимом? Ну, объясни ты мне, какие тут могут быть препятствия? Несколько раз я тебя просил объяснить, а ты так ни разу и не втолковал, зачем, черт побери, нам публиковать под своим именем вещь, явно ниже нашего среднего уровня, о которой и друзья-то говорят в лучшем случае: «Что ж, вполне прилично…»
Беда в том, что и одно твое имя ставить над этой сказкой не следовало бы. Ты пойми, наша политика должна быть: мы вполне советские лояльные писатели; враги литературы, враги культуры, сидящие еще пока кое-где на руководящих постах, хотят сломить нас, заставить писать не по-нашему, а по-ихнему, то есть бездарно, грубо, глупо, но это им не удастся! Мы своего имени халтурой не замарали и не замараем. Мы знамя советской фантастики (завоевывающей сейчас весь мир) несли и будем нести высоко! Никто не смеет сказать о нас, что мы сломались, сдались, «перестали бренчать»[37] и — хуже того — принялись лизать заданные места!
Это опять же теория, а практика состоит в том, что каждая слабая публикация наша, давая не такой уж существенный материальный выигрыш, приводит к значительному политическому проигрышу.
— Как это вас не печатают? — будет говорить какой-нибудь Верченко. — Вы же «Малыша» издавали и переиздавали. Сказку вот издали — очень, очень милая вещица, вполне наша… А вы жалуетесь… Ах, вы насчет «Пикника» жалуетесь… или (упаси бог!) насчет ГЛ? Так, голубчики! А зачем вам, собственно, писать все эти «Пикники»? Пишите сказки, пишите «Малышей», и всё будет прекрасно!..
Понимаешь, нельзя снижать уровень требований к вещам, подписанным нашими именами. Это ведь даже не поможет в борьбе с гадами: придираться они будут и к вещам низкого уровня, трудности будут и в этом случае, но высоту мы уже потеряем. После «сказочек» бороться за какую-нибудь там «Вторую жизнь» будет не легче, а труднее!
Вот поэтому я считаю, что мы должны, разумеется, халтурить вовсю — кино, телевидение, театр, цирк, опера, балет — ради бога! Но когда речь заходит о нашей ЕПАРХИИ, о литературе — тут мы должны либо выдерживать марку, либо идти под псевдонимом.
