Джон Рональд Руэл Толкиен - Письма
Учитывая, как обстоят дела, я трудился долго и упорно, стараясь ужать (и при этом оживить) те замечания о переводе, которые могли бы оказаться небесполезными для студентов и небезынтересными для тех, кто станет пользоваться книгой без оригинала. Однако в результате вышло 17 моих рукописных страниц (примерно по 300 слов на каждой), не считая приложения о метрических особенностях [3], самой любопытной части, такого же примерно объема!
На этой стадии я пребывал в начале марта и как раз ломал голову, что можно выкинуть, когда получил ваше письмо от 27 марта (а именно, вчера). Ужасно глупо все вышло. Ибо, согласно нумерации страниц, вклад с меня причитается очень небольшой.
Все, что я могу сделать сейчас, — это выслать вам то, что есть. Возможно, вы захотите подумать о том, чтобы использовать этот текст впоследствии (показав его Ренну), напр., если потребуется новое издание. (Его чуть подправить — и получится неплохое пособие для студентов. Разбор метрики — это нечто новое и, учитывая взаимосвязь стиля и размера, может показаться весьма заманчивым, поскольку в этом вопросе студенты обычно «плавают».)
На самый крайний случай — предполагаю (в горе и раскаянии, и крайне неохотно), что абзацы, выделенные красным (?1400 слов) или синим (750—800?), возможно, сгодятся. Если и это не слишком длинно.
Искренне Ваш,
ДЖ. Р. Р. ТОЛКИН.
ПРИМЕЧАНИЯ1. Зимой 1939—1940 г. в доме №20 по Нортмур-Роуд лопнули водопроводные трубы.
2. Т. е. переработанное издание Кларка Холла не содержало (на тот момент) никакого вводного материала, помимо «краткого изложения», или пересказа сюжета «Беовульфа», и десяти строчек сведений о рукописи.
3. Один из разделов толкиновского предисловия, озаглавленный «О метре».
039 Из письма к Майклу Толкину 29 сентября 1940
[В конце лета 1940 г. в дом Толкинов ненадолго подселили двух эвакуированных женщин.]
Нынче утром наши эвакуированные с нами распрощались — уехали обратно домой, в Ашфорд (они из железнодорожников /*Т.е. из семьи железнодорожников; Ашфорд — один из крупных железнодорожных городов; сегодня ассоциируется с тоннелем под Ла-Маншем*/), после ряда эпизодов комических и трогательных одновременно. В жизни не видел более простых, беспомощных, кротких и горестных душ (свекровь и невестка). Впервые за все время своей семейной жизни они оторваны от своих мужей — и, как выяснилось, предпочли бы, чтобы их взрывом разнесло в клочья.
040 Из письма к Майклу Толкину 6 октября 1940
[В сентябре 1939 г. второй сын Толкина, которому шел девятнадцатый год, решил завербоваться добровольцем в армию, однако ему велели проучиться год в университете, прежде чем зачисляться на военную службу. Он поступил в Тринити-Колледж Оксфордского университета, а на следующее лето покинул университет, чтобы пройти обучение на стрелка-зенитчика.]
Мне очень жалко, милый мой мальчик, что твоя университетская карьера рассечена надвое. Лучше бы ты был старшим и успел закончить до того, как тебя забрала армия. Но я все-таки надеюсь, что тебе удастся вернуться. И, безусловно, прежде ты многому научишься! Хотя в мирные времена мы, возможно (что вполне естественно и в определенном отношении правильно), слишком склонны воспринимать все на свете как подготовку, или обучение, или тренировку — для чего? В любой момент нашей жизни имеет значение только то, каковы мы и что делаем, а вовсе не то, какими мы планируем стать и что собираемся сделать. Однако не буду притворяться: эта мысль не особенно меня утешает при виде армейского милитаризма и зряшной траты времени. И дело даже не в тяготах фронтовой жизни. Меня туда зашвырнуло как раз тогда, когда я мог столько всего написать и столько всего узнать; а наверстать упущенное мне уже не удалось.
041 Из письма к Майклу Толкину 2 января 1941
Я тут все разгребал задолженности по переписке и наконец-то вот-вот снова засяду за свою книгу; но, как только я возьмусь за дело по-настоящему, впереди замаячит тень нового триместра, и придется мне думать о лекциях и комитетах.
042 К Майклу Толкину
[Майкл Толкин вместе со своей зенитной батареей обеспечивал прикрытие аэродромов в «Битве за Англию» /*Воздушные бои над территорией Великобритании; день «Битвы за Англию» отмечает ся воздушным парадом над Лондоном 15 сентября*/, а после того, пострадав в результате аварии армейской машины во время ночных учений, был отправлен в вустерский госпиталь. Отец написал ему туда несколько писем; это — одно из них.]
12 января 1941
Нортмур-Роуд, 20, Оксфорд
Дорогой мой Мик!
Кажется, так много времени прошло с тех пор, как я писал тебе в последний раз, — все это время увязаю в делах, ощущение безотрадное, гнусный восточный ветер дует, не стихая, день за днем, пробирающий до костей холод сменяется промозглой, пасмурной сыростью..... За последнее время один лишь раз поразвлекся: в прошлый вторник, в гололед и метель, доктор Хавард [1] сводил вечером нас с братьями Льюис [2] в один паб в Эпплтоне. Дж. Б. подарил мне на день рождения коробочку нюхательного табака. И вот вытаскиваю я ее из кармана и читаю старинную этикетку: «ПОСТАВЛЯЕТСЯ ИХ ВЕЛИЧЕСТВАМ КОРОЛЯМ ГАННОВЕРА И БЕЛЬГИИ и т. д. ГЕРЦОГУ КАМБЕРЛЕНДСКОМУ И ГЕРЦОГИНЕ КЕНТСКОЙ» «Желающие есть?» — спрашиваю. Простые трудяги тянут ко мне мозолистые руки. Ну и расчихались они — шапки с голов послетали! Лучше не говори Дж. Б., что я сделал с драгоценным продуктом «Фрибург энт Трейэр» (ну, с небольшой его порцией). Майор Льюис, — он понятия не имел, что Блэкуэлл [3] живет в Эпплтоне и что у местных ушки на макушке, — поведал забавную историю о том, как заглянул в «Блэкуэллз» вместе с Хьюго Дайсоном [4]. Когда он дошел до того момента, как продавец возвратился к Хьюго и сказал: «Извините, сэр, подержанного экземпляра у нас нет, зато есть новый» (а X. ему: «Ну, так поваляйте его по полу и сделайте подержанным; мне все равно»), — публика взорвалась аплодисментами. Если не считать этой коротенькой интерлюдии, жизнь довольно занудна: слишком уж много в ней комитетов и всяческой законодательной тягомотины — вот уже несколько раз приходилось засиживаться далеко за полночь.....
То и дело объявляют воздушную тревогу, но (пока) дальше предупреждений не идет... Полагаю, в этом году все «разразится» раньше, чем в прошлом, — погода позволяет, — то-то горячая начнется пора во всех уголках этого острова! Ясно также, что наш добрый старый друг СССР затевает какую-то пакость [5]. Словом, гонки со временем, что называется, след в след..... Думаю, простые «граждане» ведать не ведают, что там происходит на самом деле. Однако здравый смысл вроде бы подсказывает, что очень скоро Гитлер атакует эту страну напрямую и оч. мощно, еще до лета. А тем временем на улицах вовсю торгуют «Дейли уоркер» [6] — свободно и беспрепятственно. Веселенькие деньки предстоят нам после войны, даже если победим мы — в том, что касается Германии.
