Эмилия Руэте - Принцесса Занзибара. Женщины при дворе султана Сеида Саида
О самой выдающейся из пророчиц говорили, что она, а вернее, ее нерожденный ребенок может предсказывать будущее, и за этим не имеющим себе равных чудовищем тоже отправили посланцев. Я очень ясно помню тот день, когда она прибыла. Она была ненормально толстой и заявляла, что уже много лет носит в своем чреве всезнающего чудо-ребенка. Он него не скрыто ничто из происходящего на вершинах гор или в глубинах морей. Несколько человек спросили ее, как чувствует себя султан и почему его поездка продолжается так долго. Ответ был дан слабым писклявым голосом и по содержанию был прямым. Это существо сказало, что несколько трехмачтовых кораблей плывут по океану к Занзибару, и пообещало сосредоточиться на корабле султана, чтобы узнать, что тот делает. И чуть позже прозвучал подробный отчет о том, чем кто в этот момент занимается. Затем было велено принести щедрую жертву водяным духам, чтобы те оберегали путешественников и охраняли их от беды.
Конечно, эта часть пророчества была исполнена буквально. Несколько дней профессиональные нищие – их на нашем прекрасном острове легионы – лакомились мясом, птицей и рисом, которые были им розданы, помимо одежды и денег. Позже мы с большим отвращением узнали, что были обмануты чревовещательницей. Мы все верили в чудесного ребенка и его способность узнавать невидимое и открывать тайны, скрытые от человеческих глаз. Но в то время никто из нас не мог заподозрить, что всего-навсего состоялся сеанс чревовещания, поскольку до того случая мы никогда не слышали о подобном явлении. Все потустороннее и таинственное с непреодолимой силой влечет к себе коренных жителей Занзибара, и чем непонятнее какое-то обстоятельство, тем оно для них возможнее. Все верят в невидимых духов, добрых и злых. Комнату, в которой умер человек, много дней тщательно окуривают ладаном, а поскольку считается, что душа умершего любит посещать комнату, где он раньше лежал больным, ее старательно обходят стороной, особенно по ночам, и никого ни за какую награду нельзя уговорить пойти туда ночью.
Предрассудки царствуют в умах. Болезнь, обручение, беременность и еще множество различных причин считаются основанием, чтобы вызывать ясновидящих и прорицателей. У них спрашивают, излечима ли болезнь и долго ли она будет продолжаться, будет ли судьба благосклонна к брачному союзу, мальчик или девочка появится на свет и так далее. Если предсказание не исполняется, что бывает очень часто, пророчица всегда находит убедительное оправдание. Она заявляет, что день предсказания был для нее несчастливым и что в следующий раз она, несомненно, справится лучше. И все сходит с рук! Эта профессия так выгодна, что любой, кто начинает ею заниматься, может надеяться, что скоро станет зажиточным мужчиной – или, что бывает чаще, зажиточной женщиной.
Глава 10
Смерть Сеида Саида
Подготовка к возвращению султана. – Маджид отправляется встречать его. – Дворец окружен по приказу Баргаша. – Кто хочет узурпировать власть. – Прибытие тела султана. – Возвращение Маджида. – Траур при дворе. – Маджид наследует власть не по правилам. – Отделение Занзибара от Омана. – Раздел имущества Сеида Саида.
День проходил за днем, неделя за неделей, а султан все не возвращался. Наконец однажды днем, когда некоторые еще молились, стала известна хорошая новость: рыбак видел несколько кораблей под флагом нашей страны, хотя из-за плохой погоды был осторожен и не очень далеко отплыл от берега. Конечно, это возвращается султан! Все кинулись надевать свои лучшие наряды, которые давно были приготовлены для радостного события.
Пока мы заставляли рыбака снова и снова повторять его слова и столько же раз клясться в их правдивости, был отправлен гонец на коне к нашей мачехе в Бет-иль-Мтони. Во дворе начали резать скот, варить и печь еду, комнаты обрызгивали благовониями и приводили все в идеальный вид. По утверждению рыбака, суда должны были прибыть примерно через два часа. Маджид с сопровождающими спешно отправился встречать своего отца.
Они отплыли на двух катерах, борясь со штормом, который угрожал их погубить, и ожидали, что в тот же вечер вернутся к нам вместе с Сеидом Саидом.
Наступила ночь, но не было видно ни одного корабля. В городе, и особенно в нашем доме, поселилось беспокойство, потом шумная тревога. Предположили, что Маджид и его эскорт погибли во время бури, а потом это опасение разрослось в страх, что потонул весь флот. Один делился с другим предчувствиями, тот отвечал ему догадками, и наоборот; никто, даже дети, не желал ложиться спать, пока не узнает, что путешественники благополучно сошли на берег.
Внезапно разнесся слух, которому мы сперва не поверили: дворец окружен солдатами. Мы все бросились к окнам, чтобы узнать, так ли это. Ночь была непроглядно темная, но иногда можно было разглядеть, как блестит дуло ружья; и, признаться, такое зрелище не слишком успокоительно подействовало на множество взволнованных женщин и испуганных детей. Кроме того, нам дали понять, что солдаты оцепили дом и не разрешают никому ни входить в него, ни выходить наружу. Все громко кричали, что хотят знать, что случилось и почему нас заперли, но самым важным был вопрос, кто отдал указания об этом. Маджид, насколько мы знали, еще не вернулся; более того, в его доме люди беспокойно бегали вперед и назад, и этот дом был под охраной так же, как наш.
Все евнухи и рабы спали за пределами нашего дворца, и это усиливало ужас женщин и детей. Несколько самых храбрых женщин перешли в большой зал на первом этаже, откуда они могли говорить с солдатами через окна. Но военные оказались несговорчивыми: им было дано распоряжение ничего нам не сообщать. Правду говоря, они дошли до того, что грозили застрелить самых шумливых служанок. Начались плач и причитания с обвинениями в адрес злого духа; дети кричали, и ничто не могло их успокоить; те, кто был набожным, молились всемогущему Господу. Короче говоря, это было что-то неописуемое; тот, кто внезапно был бы перенесен в ту страшную ночь, подумал бы, оказавшись среди этого ужасного смятения, что попал в сумасшедший дом.
Наступил рассвет, но мы по-прежнему ничего не знали о том, почему находимся в заточении, о Маджиде тоже ничего не было слышно. Но когда мы в положенное время стали расходиться для молитвы, кто-то крикнул, что флот стоит на якоре в гавани и на кораблях вывешены траурные флаги. Затем вошли наши братья – но без султана. И тогда мы поняли, что означал траур на кораблях и какую невосполнимую утрату понес народ: возвращаясь из Омана на Занзибар, мой отец, наш султан упокоился навечно. Пуля в ноге, так долго мучившая его, довела до конца свое губительное дело. Покойный был не только заботливым отцом для своей семьи и своего народа, но и самым добросовестным и честным из правителей. Его смерть позволила увидеть, как сильно его любили: на каждом доме, даже на самой бедной хижине, был вывешен черный флаг.
