Михаил Водопьянов - Путь летчика
Перед смертью Скотт писал своему другу:
«…прошу вас, дорогой мой друг, быть добрым к моей жене и ребенку. Окажите мальчику помощь в жизни, если государство не захочет этого сделать».
Последняя страница этого страшного дневника обрывалась фразой:
«Ради бога, не оставьте наших близких».
Передо мной длинной вереницей проходили образы смельчаков, нашедших в Арктике свою гибель. Судьба Георгия Седова особенно волновала меня.
…Седов вырос в семье бедного азовского рыбака, и с самого раннего детства ему пришлось бороться с многочисленными невзгодами. Немало препятствий преодолел юный Седов, прежде чем ему удалось стать штурманом и гидрографом. Работая на Колыме и в Крестовой губе, он приобрел полярный опыт и понял, какое огромное значение имело бы для науки достижение Северного полюса, изучение Центрального полярного бассейна. Седов мечтал о том, чтобы честь достижения полюса принадлежала его родной стране.
Царское правительство отказало Седову в деньгах для снаряжения экспедиции. Ценой огромных усилий и унижений собирал он гроши у богатых предпринимателей, желая во что бы то ни стало осуществить свою цель.
Двадцать седьмого августа 1912 года, на небольшом деревянном судне «Св. Фока», Седов покинул Архангельский порт. Неизведанные трудности ждали его. Но он смело шел им навстречу.
Седов предполагал в том же году добраться до одного из островов Земли Франца-Иосифа, зазимовать там, а с наступлением лета отправиться пешком к Северному полюсу. Однако эти расчеты не оправдались. Уже в горле Белого моря его задержали свирепые штормы. На пути к Земле Франца-Иосифа встали тяжелые пловучие льды. Они зажали суденышко, и «Св. Фоке» пришлось зимовать во льдах.
Долгой и томительной оказалась вынужденная зимовка. Уже кончилась длинная полярная ночь, а льды все еще не расступались. Только на исходе короткого лета они выпустили «Св. Фоку» из своих цепких объятий. С большим трудом удалось достичь ближайшего острова архипелага Франца-Иосифа. Здесь Седов нашел удобную для стоянки бухту, названную им Тихой, и остался в ней зимовать.
Вторая зимовка во льдах принесла тяжелое испытание: половина экипажа заболела цынгой. Заболел и сам Седов. Но и теперь его ни на мгновение не покидала мысль о достижении полюса. С нетерпением ждал он окончания долгой, изнуряющей ночи, чтобы снова двинуться в путь.
Запасы топлива и продовольствия таяли. Тяжелые условия зимовки, болезни, недоедание не могли не влиять на душевное состояние спутников Седова. Он понимал, что только достижение цели может поднять дух участников экспедиции.
И вот пятнадцатого февраля 1914 года Седов и два матроса – Пустошный и Линник – вышли в поход на Северный полюс.
Это был тяжелый и мучительный путь. Всюду громоздились застывшие ледяные валы, острые торосы и ропаки. Собакам не под силу было тянуть груженые нарты, и людям приходилось помогать им. Неимоверных усилий стоил каждый шаг.
На шестой день похода Пустошный и Линник заметили, что Седов еле держится на ногах. Внезапно он упал. Матросы подняли его, уложили на нарту и продолжали итти вперед.
Иногда Седов приходил в себя, приподнимался на нарте и окликал своих верных спутников:
– Линник, Пустошный, куда вы меня везете? Не обратно ли? Дайте компас, карту. Так… Так… Вы идете правильно. Спасибо, друзья! Вперед, только вперед! – и он вновь впадал в беспамятство.
В первых числах марта завыла пурга, и путники были лишены возможности выйти из палатки, а пятого марта Георгия Седова не стало…
На острове Рудольфа, на мысе Аук, матросы вырубили в промерзшей земле углубление и опустили в него завернутое в брезент тело Седова. Над могилой они устроили возвышение из камней. Рядом положили флаг, который был предназначен для подъема на полюсе.
Прогрессивная русская общественность, взволнованная исчезновением экспедиции Седова, требовала от правительства осуществления поисков судна. Но царское правительство не скоро откликнулось на это предложение. После длительных хлопот была, наконец, разрешена организация экспедиции. Эта задача была возложена на Главное гидрографическое управление.
Обследование огромного ледяного пространства на паровых судах потребовало бы немало времени. И вот уже в те годы русские исследователи предложили использовать для поисков самолет. Кстати сказать, еще раньше, в 1913 году, Северная гидрографическая экспедиция имела в своем распоряжении самолет, но летчику Александрову не довелось подняться в воздух.
Первым в мире летчиком, которому удалось осуществить беспримерные по трудности полеты в Арктике, был Иван Иосифович Нагурский.
Двадцатипятилетний военный морской летчик Нагурский – «поручик по адмиралтейству» - предложил использовать для поисков пропавшей экспедиции самолет русской конструкции – летающую лодку Григоровича. Однако «высшие соображения», которыми руководствовалось военно-морское ведомство, помешали осуществить желание русского летчика. Было признано необходимым приобрести поплавковый самолет во Франции, на заводе Мориса Фармана.
После долгих бюрократических мытарств Нагурскому удалось весной 1914 года выехать во Францию. Почти месяц продолжалась приемка самолета. Машина явно не соответствовала условиям, гарантированным фирмой. Грузоподъемность самолета в триста килограммов, объявленная фирмой, в действительности оказалась намного меньшей. Скорость самолета также оказалась значительно меньшей по сравнению с рекламируемой. Но выбора у Нагурского не было.
Два месяца потребовалось на то, чтобы принять и доставить самолет из Франции в Россию. Тридцать первого июля судно «Печора» вышло из Александровска на Мурмане, взяв курс на Новую Землю. Пароход достиг берегов Новой Земли и отдал якорь в Крестовой губе. Через два дня ящики с частями самолета были доставлены к становищу Ольгино.
Нагурский вместе с механиком Кузнецовым приступил к сборке самолета. Эта трудоемкая работа проходила на открытом берегу, при скверных метеорологических условиях. Туманы сменялись снежными зарядами, дождями со снегом. Через несколько дней самолет был собран.
Восьмого августа 1914 года Нагурский впервые поднялся в воздух. Это был лишь пробный полет, за которым последовал второй. Целью их была тренировка летчика, проверка самолета в полете и испытание поплавков на взлете и посадке. Затем Нагурский приказал своему механику готовиться к полету для поисков экспедиции Седова. Летчик и механик были снабжены теплой одеждой: куртками, овчинными полушубками, меховыми брюками, двумя парами шерстяных перчаток. Нагурский и Кузнецов имели желтые светофильтры. На борт самолета были взяты моток стального троса, дымовые ракеты для сигнализации, инструменты, запасные части к мотору. Не был забыт и необходимый запас продуктов.
