Пралин - Тайны парижских манекенщиц (сборник)
Дзинь! Дзинь! Первый фотограф, требующий, чтобы я явилась в салон.
– Начинается!
А я должна была быть в «Синемонде» в 10.30. Уже полдень.
– Отпустите великую звезду!
– Вернусь во второй половине дня, господин Бальмен!
До работы заскочила к Жаку Фату, чтобы вернуть платье Мисс Синемонд. Хозяина на месте не оказалось. Я встретилась с ним лишь через две недели в «Георге V»[101], где он дружески помахал мне, сидя за отдаленным столиком.
В первые дни пришлось сотни раз пересказывать события того памятного вечера. Комментарии сводились к трем фразам:
– Мы были уверены!
– Только не задирай нос!
– Будешь сниматься в кино?
Штаб «Синемонда» все еще слегка разочарован:
– Провинция нам еще аукнется!
Вскоре Моклер занимает твердую позицию: «Ты, – говорит он мне, – с твоим хорошим характером, бойкой речью и блеском можешь добиться бешеного успеха!»
Бесси представляет меня моему фотографу. Задание Ривуару (старый знакомый) ни на шаг не отпускать меня. Мне вручают список домов, которым выпала честь – по контракту – нарядить меня!
Жермена Леконт принимает меня любезно, но с холодком:
«Не знаю, подходит ли к вашему типу то, что я делаю. Если согласны, будем сотрудничать». Пресловутый «тип» преследует меня. Неужели его вновь вводят в обиход?
– Хочу, чтобы коллекция вам понравилась.
Стиль Жермены Леконт иной, чем у Бальмена. Он сторонник платьев, обрисовывающих силуэт. У нее платья свободнее, но наше сотрудничество, как она сказала, сотворило чудо.
Вовсе не пустяк довести до ума тридцать платьев, утренних, коктейльных, обеденных и вечерних! Мы поставили себе срок – две недели. Последнее будет мне доставлено в 11 утра накануне моего путешествия.
Черное платье в обтяжку, с воротом из черной тонкой шерсти, облегающее фигуру до колен, а затем широкая юбка типа кринолина, обшитая черным тюлем: «Симфония в черном». Испанское коктейльное платье из черного фая, юбка, обшитая черными раковинами, с декольте и кручеными бретельками, начинающимися у плечевых впадин и завязывающимися посредине спины. А что скажете об утреннем коричнево-белом костюме «куриная лапка», с просторным спортивным жакетом и воротом, требующим шарфа? В этом костюме я отправляюсь в путь. Есть еще большое вечернее платье из розового набивного муслина с отделкой из черных кружев (оно мне нравится меньше всего. Но именно оно снискало наибольшее количество похвал).
Теперь к другим поставщикам! Для многих я – «клиент». Бо́льшая часть моих заработков обычно уходит в их руки. Десять – двенадцать пар перчаток от Александрины[102], улица Обер. Шесть пар обуви от Казаля[103], который восхищается моей «маленькой ножкой» (не такая уж и маленькая – 36,5).
Два любезных брата из Canada Furs ограничиваются тем, что одалживают мне (это понятно!), во-первых, черное манто из каракульчи (широкие меховые полосы), к которому небрежно пристегивается болеро из серебристого песца, во-вторых, накидку из белого песца, в-третьих, манто из коричневого каракуля. И это еще не все! В дополнение прилагается манто из золотистого мутона.
Maud et Nano создают около десяти шляпок для моих туалетов. Я в восхищении примеряю их:
– Пралин, мы их вам отдадим, но хотим, чтобы вы представили нашу коллекцию в июне.
– Если американцы отпустят меня вовремя.
Сумочки от Suvian, нижнее белье (тончайшее!), над которым трудится все предместье Сен-Оноре, четыре дюжины нейлоновых чулок (проект Sitiba).
Подумать обо всем! За несколько дней до отъезда выясняется, что у меня нет ни сундука, ни чемоданов, «достойных моих нарядов»! Отправляемся в Innovation, где мой титул служит талисманом. Ухожу с большой картонной коробкой, двумя чемоданами, будильником и роскошным сундуком-кабиной – я давно мечтала купить себе такой.
Все это не позволяет расслабиться. Верная обещанию, я не забыла о Бальмене (в разгар летней коллекции), к которому прихожу как на церковную службу с 11 до 12 и с 15 до 18. Победа подняла мою популярность среди продавцов, дистрибьюторов, журналистов. Я ношусь в такси с показа драгоценностей на рекламный фильм.
Мишель, занятый то на съемках, то снова в роли «молодого офицера» в фильме «Сверкающая река» одновременно, как хороший муж, радуется моему бьющему через край счастью и раздражен статусом «мужа Мисс Синемонд».
Его семья проявляет холодность. Моя же, наоборот, радуется новому повороту судьбы, вознесшей меня на небеса. Респектабельность соблюдена, ведь я же замужем! Жан-Лу, поступивший на работу к Антуану[104], пользуется моей популярностью!
Забыла сказать, мы покинули, с сожалением, пансион Маар, где мой успех не повредил великолепному общему согласию. Шампанское в день, когда это стало известно; шампанское в день нашего отъезда.
«“Идеальная пара” отбывает!» – мило замечает Габи Брюйер.
Бегут недели, а мы с Мишелем удивляемся, что шум вокруг этого почти шутовского избрания усиливается, а не стихает.
«Мисс» избираются всякие – от Парижа до Лазурного Берега, от Кружев до Чрева Парижа! Множество фотографий красивых девчонок, на которые никто не обращает внимания. А моя слава уже… пересекает границы. Швейцария, Голландия, Египет продолжают печатать мне дифирамбы.
Начальство из «Синемонда» вместо того, чтобы забыть обо мне, держит в ежовых рукавицах, приносит еженедельно для просмотра десятки коробок с пленками, где запечатлен мой облик.
– Вы работаете над своим английским?
– Эээ… Немного. (Нет дара к языкам!)
– Напрягитесь! Язык окажется вам полезным! Мишель приносит охапки статей:
– Смотри, и американцы туда же. Целое интервью о тебе, сделанное типом, которого я встретил только вчера. Глянь-ка! Какая фотография!
Моя фотография! Больше, чем фотография Шумана!
– Похоже, конкурс был организован вместе с фирмой R. K. O. Значит, «Парамаунт». У этих людей такие средства!
А поддержка! Меня приглашают, вроде таков обычай, на чай в американское посольство. Как зовут посла? Джефферсон Кафри? Да, я где-то читала. Что он мне скажет? А что я ему отвечу? Эта проблема мучит меня весь день, который я провожу с репортером. Ему поручено следовать за мной, вместе с фотографом, «от моего пробуждения до отхода ко сну».
Я гуляю по Парижу не только за покупками, но и захожу туда, где мое присутствие кажется «нужным», к примеру в физкультурный зал Нади Шипиловой и театр «Амбассадор», где делают фотографии Мишеля.
Самым большим потрясением для журналиста станет его неспособность угнаться за мной на «шевроле», когда я на велике уношусь от Бальмена.
