Николай Никитин - Освоение Сибири в XVII веке
К началу XVIII в. на севере Азии практически необследованными оставались лишь внутренние районы Таймыра и Чукотки, гористые и безлесные, малопривлекательные для служилых и промышленных людей из-за отсутствия соболя и труднодоступности. В целом же к этому времени русские собрали вполне достоверные и подробные сведения о Сибири. Там, где накануне «Ермакова взятья» западноевропейские картографы могли вывести лишь пресловутое «Тартария» («Страна татар»), стали вырисовываться все более приближавшиеся к реальным очертания гигантского материка. «Отписки», «скас-ки» и «чертежи» землепроходцев были наполнены подробными и бесценными по тем временам сведениями о главных и «сторонних» реках Сибири, горных хребтах и «незнаемых» ранее народах, о природных особенностях и богатствах «от века неслыханных» земель. Вся эта огромная и совершенно необходимая для освоения сибирских просторов работа была проделана всего за одно столетие. «Такого огромного масштаба, такой быстроты и энергии в исследовании новых стран не знала история мировых географических открытий», — заметил С. В. Бахрушин.
Открытия русских первопроходцев далеко не всегда понимались и оценивались должным образом царским правительством, держались, как правило, в тайне и нередко просто забывались, но все же становились достоянием мировой науки. Сведения, добытые сибирскими служилыми и промышленными людьми, не оседали «мертвым капиталом» в архивах московских приказов, а проникали различными путями далеко за пределы страны. Исследователь западноевропейской литературы М. П. Алексеев писал: «Именно русские открыли европейцам северную Азию — через посредство иноземцев, бывавших в Москве. Они осветили далекие северные просторы, оказав самое значительное влияние на развитие познания земли».
Таким образом, есть все основания говорить о землепроходцах не только как о людях, первыми из европейцев достигших тех или иных районов, но и как о первооткрывателях Сибири, ставшей благодаря им известной всему цивилизованному миру.
Занятые поисками путей в Китай западноевропейские путешественники и географы целое столетие черпали сведения о Северной Азии, по сути дела, лишь из тех источников, к которым смогли получить доступ в России. Они переносили на свои карты данные из русских «чертежей», переводили на свой язык «расспросные речи» и «отписки» землепроходцев, а также составленные на основе этих документов «дорожники» и иные материалы. В некоторых западноевропейских сочинениях того времени русских называли «великими путешественниками». В трудах иностранных писателей находили отражение результаты экспедиций Алексеева — Дежнева, Пояркова, Атласова и ДР-, уделялось большое внимание результатам русских посольств в Китай. При этом в Западной Европе воспроизводились не только ныне известные документы о походах землепроходцев, но и до наших дней не сохранившиеся.
Издавались за рубежом и русские «чертежи». Так, в Швеции была напечатана тайно вывезенная послом этой страны из Москвы сводная карта Сибири, составленная в 1667 г. в Тобольске при воеводе П. И. Годунове на основании собранных к этому времени и по большей части не дошедших до нас отдельных «чертежей», а также «ра, сспросных речей» и «отписок».
Конечно, научная значимость полученных землепроходцами XVII в. сведений была далека от добытых российскими учеными в следующем столетии, когда географическая наука в нашей стране поднялась до общеевропейского уровня. Однако хорошо известно высказывание В. И. Ленина: «Исторические заслуги судятся не по тому, что не дали исторические деятели сравнительно с современными требованиями, а по тому, что они дали нового сравнительно с своими предшественниками». С этим нельзя не согласиться и уместно лишь дополнить словами английского ученого Дж. Бейкера: «К концу целого столетия географических исследований русские выявили важнейшие географические черты Северной Азии… Достижения русских были замечательны и если не носили строго научного характера, то по размаху и точности наблюдений выдерживают в свою пользу сравнение с работой французов в Северной Америке в ту же эпоху».
Заметим также, что хотя уровень географических знаний мог в то время и не позволить русским первопроходцам подняться до осознания сути сделанных ими открытий (например, понять значение обнаруженного ими пролива между Азией и Америкой), но представление о важности свершаемых дел, как и понятие о первенстве в открытии, о приоритете, было этим людям в значительной мере присуще. «А преж, государь, меня в тех местах никакой русский человек не бывал», «и наперед де сего… на той реке русских людей никого не бывало, проведал тое реку я», — не раз с гордостью писали в Москву сибирские служилые люди.
«Чертежи» землепроходцев по технике исполнения были, разумеется, далеки от уровня передовой европейской картографии (в них, например, отсутствовала градусная сетка, не выдерживался масштаб), но они вполне отвечали тем практическим целям, которые намечались в ходе освоения Сибири в XVII в., так как обычно составлялись тщательно и добросовестно. Показателен случай, описанный географом В. Н. Скалоном. Работая в 1929 г. над картой реки Таза, он обнаружил, казалось, невероятное: «Чертежи XVII века стояли ближе к действительности, чем те, что были выпущены два века спустя». Но это не единственный случай такого рода. По мнению известного путешественника и естествоиспытателя XIX в. А. Ф. Миддендорфа, из сибирских «чертежей» XVII в. вообще «можно почерпнуть кое-что для улучшения даже новейших карт России». Миддендорф, кстати, на собственном опыте убедился, что в Сибири кое-где удобнее было мерить расстояния не верстами, а «возвратиться к первобытному, хотя и неточному, но не испорченному счету днями пути».
Совершенно очевидны две истины:' без работы, проделанной землепроходцами, не было бы и замечательных результатов Великой Северной и других экспедиций XVIII столетия; накопленные в XVII в. сведения стали фундаментом всего последующего знания о Сибири. И нам остается лишь повторить за С. В. Бахрушиным, что «если бы не мужество и упорство русских промышленников и служилых людей, громадное пространство… оставалось бы еще на долгое время так же недоступно для науки, как были закрыты для нее до XIX в. истоки Нила в Центральной Африке».
XVII век с полным правом может быть отнесен к эпохе великих русских географических открытий.
«ГОРОДОВОЕ ДЕЛО»
Присоединение сибирских земель к России шло одновременно с их хозяйственным освоением. Это были две стороны одного и того же процесса превращения Сибири в неотъемлемую часть Русского государства.
