Bepa Васильева - Алексей Пичугин - пути и перепутья (биографический очерк)
Обвинения Алексею Пичугину предъявили в СИЗО «Матросская тишина» в присутствии адвокатов, у которых сразу взяли подписку о неразглашении данных предварительного следствия, что лишило их возможности давать комментарии СМИ. Между тем, спустя всего час после предъявления новых эпизодов, представители Генпрокуратуры сами разгласили подробности инкриминируемых бывшему сотруднику ЮКОСа преступлений.
14 июля 2005 года (к слову, спустя ровно три года после «разведдопроса» в СИЗО «Лефортово» – я неоднократно подмечала эту странную любовь прокурорских и судейских работников к «особым» датам) Верховный Суд РФ оставил этот приговор в силе, отклонив кассационную жалобу адвокатов и самого осужденного.
После того, как было вынесено это решение, защитники Алексея Пичугина заявили о своем намерении обжаловать его в Европейском суде по правам человека, минуя надзорную инстанцию. По их мнению, Верховный Суд РФ и вынесший приговор Мосгорсуд нарушили шестую статью Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, в которой говорится о праве на справедливое судебное разбирательство.
4 августа 2005 года начальнику следственной группы по делу Алексея Пичугина Юрию Буртовому, по данным СМИ, был присвоен чин государственного советника юстиции 3-го класса.
11 сентября 2005 года Юрий Буртовой выступил в программе скандально известного журналиста Андрея Караулова «Момент истины» на канале ТВЦ, где говорил о «банде», организованной Пичугиным по указанию Леонида Невзлина сентября 2005 года Юрий Буртовой выступил в программе скандально известного журналиста Андрея Караулова «Момент истины» на канале ТВЦ, где говорил о «банде», организованной Пичугиным по указанию Леонида Невзлина.
Защита Алексея Пичугина обжаловала действия Юрия Буртового: по мнению адвокатов, в своем интервью следователь сделал заявление, нарушающее принцип презумпции невиновности, а также принцип равенства сторон.
В связи с этим заявлением Буртового Алексей Пичугин был вынужден отказаться от рассмотрения своего нового уголовного дела судом присяжных. Он опасался, что потенциальные заседатели могли видеть телепередачу Караулова и под ее влиянием загодя настроиться негативно по отношению к подсудимому.
После просмотра записи телепередачи в Басманном суде Москвы надзирающий за расследованием дела Алексея Пичугина прокурор Валерий Лахтин (да-да, тот самый, который потом стал гособвинителем на процессе Михаила Ходорковского и Платона Лебедева в Хамовническом райсуде столицы) заявил, будто не уверен, что на пленке запечатлен именно Буртовой.
Но «если предположить, что Буртовой», то «ничего предосудительного в этом нет», добавил он.
Адвокаты распространили сообщение о том, что они, чтобы удостоверить личность Буртового, готовы подать ходатайство о вызове последнего в суд. После этого Лахтин согласился с тем, что на пленке все-таки записан именно Буртовой. Басманный суд, признав, что следователь Буртовой допустил высказывания о виновности Алексея Пичугина, постановил, тем не менее, что это не нарушает права подсудимого.
Наказание правосудием?
«Тебя не интересует журнал. Тебя интересует совсем другое», – сказал мне главный редактор в конце апреля 2006 года. Это произошло вскоре после того, как я начала ходить на заседания Мосгорсуда по второму уголовному делу Алексея Пичугина и рассказывать о них в своем блоге в «Живом журнале».
Я удивленно посмотрела на начальника. Отвечая за наполнение двух тематических разделов журнала, посвященного информационным технологиям (IT), материалы я всегда сдавала вовремя. Будучи редактором по образованию, зачастую справлялась с их литературной подготовкой даже быстрее и качественнее своих коллег-айтишников. По крайней мере, такой точки зрения придерживались корректоры и верстальщики, вычитывавшие и оформлявшие все наши тексты. Притом что в редакции был установлен гибкий график, посещала я ее регулярно. В IT- журналистику пришла по личному влечению и работу эту, которой к 2006 году занималась больше шести лет, любила.
«Ты подставляешь весь журнал! Ты должна выбрать, чем тебе заниматься: либо то, либо это», – выразился шеф более определенно.
В тот же день я написала заявление об увольнении по собственному желанию. Это не было проявлением геройства или инфантильности – просто я отчетливо понимала, что молчать о деле Алексея Пичугина уже не смогу.
Работы не было. Устроившись после увольнения с прежнего места в одно из популярных новостных интернет-изданий, я через пару месяцев была вынуждена уйти и оттуда. Мои профессиональные качества, позволившие мне успешно выдержать испытательный срок и даже получить похвалу от работодателя, перестали его устраивать. Произошло это на следующей день после того, как о моих судебных записках в ЖЖ сообщил сайт пресс-центра Михаила Ходорковского.
В конце концов я поделилась своими злоключениями с руководителем рязанского отделения общества «Мемориал» и главным редактором портала «Права человека в России» (HRO.org) Андреем Блинушовым. Мы были знакомы уже пару лет в связи с моим вниманием к процессу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева в Мещанском райсуде Москвы. HRO.org публиковал некоторые мои заметки на эту тему.
Андрей сразу же предложил мне с сентября заключить контракт, среди прочего предусматривающий освещение «дела ЮКОСа». Это оказался тот редкий случай, когда внутренние устремления и рабочие интересы полностью совпали.
Алексея Пичугина судили трижды, постепенно назначая все более и более суровые приговоры. Ему вновь и вновь предоставляли шанс дать показания против руководства ЮКОСа и таким образом избежать страшной участи. И опять шантажировали пожизненным заключением в случае отказа. Этого приговора гособвинитель Камиль Кашаев требовал для бывшего сотрудника опальной нефтяной компании три раза.
Когда молодой, 1974 года рождения, прокурор в конце концов добился желаемого, у него на плечах уже были погоны генерала. На них он не преминул с самодовольством указать Алексею Пичугину, появившись однажды в зале судебных заседаний в новенькой, с иголочки, отглаженной форме и подойдя к клетке из пуленепробиваемого стекла поближе. Круглолицый и розовощекий человек в очках, выторговывавший у зэка лжесвидетельство в обмен на свободу, похоже, искренне не понимал, как дико он выглядит со стороны. Обуявшие лично меня при виде этой сцены чувства мало отличались от того омерзения, которое я испытывала, глядя на отморозка Коровникова.
О том, как слова Камиля Кашаева соотносятся с его делами, по-моему, весьма красноречиво говорит любопытный факт, который мне удалось обнаружить. Видимо, как раз в то самое время, когда этот гособвинитель участвовал в судебных процессах по делу Алексея Пичугина и склонял подсудимого к лжесвидетельству, он трудился над монографией под названием «Прокурор – гарант соблюдения прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве России». В свет данная книга вышла в 2008 году.
