Винсент Буглиози - Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне
В тот день Гранадо ни разу не попытался определить подгруппу.
Специалисты по дактилоскопии из ОНЭ, сержанты Гарольд Долан и Дж. Клэборн, выявили двадцать пять отпечатков, которые (кроме шести) позднее окажутся принадлежащими Лено, Розмари или Фрэнку. Для Долана, тщательно проверившего поверхности, где обязательно должны были оставаться отпечатки, но их не обнаружившего, было очевидно, что кто-то пытался стереть, уничтожить их. Например, на ручке вилки слоновой кости не было ни мазка, как не было совершенно ничего ни на хромированной ручке холодильника, ни на полированной поверхности самой дверцы — то есть на поверхностях, идеальных для сохранения отпечатков пальцев. При тщательном осмотре на дверце холодильника обнаружили следы вытирания.
После того как свою работу закончили полицейские фотографы, заместитель коронера распорядился вынести тела и наблюдал за этой процедурой. Наволочки остались на лицах обеих жертв; шнуры ламп отрезали, чтобы оставшиеся нетронутыми узлы можно было подвергнуть детальному изучению. Представитель отдела работы с животными увез трех собак, бывших в доме на момент появления первых офицеров полиции.
Вновь следователи оказались перед разрозненными деталями головоломки. Впрочем, теперь смутно просматривалась некая система, состоявшая в ряде совпадений: Лос-Анджелес, штат Калифорния; две ночи подряд; в обоих случаях убитых несколько; в обоих случаях жертвами преступления стали преуспевающие представители европейской расы; множественные ножевые ранения; невероятная жестокость; отсутствие очевидного мотива; отсутствие признаков ограбления; веревка на шее двух жертв в “деле Тейт”, провода — на шее обоих супругов Лабианка. И, конечно, кровавые надписи.
И все же не пройдет и двадцати четырех часов, как полиция решит: между двумя этими преступлениями не существует никакой связи.
НОВЫЕ РИТУАЛЬНЫЕ УБИЙСТВА В ГОРОДЕ
ЗАРЕЗАНА СЕМЕЙНАЯ ПАРА ИЗ ЛОС-ФЕЛИЦА
ПРОСМАТРИВАЕТСЯ СВЯЗЬ С ПЯТЬЮ УБИЙСТВАМИ НАКАНУНЕ
— кричали заголовки первых газетных полос утром в понедельник; телеканалы прерывали передачи, чтобы сообщить последние новости; миллионам “ангеленос”, приехавшим на работу из пригородов, показалось, что приемники в их машинах только об этом и вещали[58].
Именно тогда страх охватил город.
Когда распространилось известие об убийствах на Сиэло-драйв, даже знакомые жертв испытали скорее шок, чем страх, — ибо одновременно было объявлено, что арестован подозреваемый, которому уже предъявлено обвинение. Во время новых убийств, однако, Гарретсон находился под стражей. И с его освобождением в тот понедельник — юноша выглядел таким же озадаченным и напуганным, как и в момент “поимки” — началась паника. И стала шириться, разрастаясь.
Если Гарретсон не виновен, значит, преступник до сих пор разгуливает на свободе. И если убийства произошли в столь отдаленных друг от друга местах, как Лос-Фелиц и Бель-Эйр, если пострадали настолько разные люди, как знаменитости киноиндустрии и владелец сети бакалейных магазинов с женой, стало быть, то же самое может произойти где угодно, с кем угодно.
Порой страх поддается измерению. Вот несколько относительно точных “барометров”: за два дня один из спортивных магазинов на Беверли-Хиллз продал 200 единиц огнестрельного оружия; до убийств здесь продавалось три-четыре штуки в день. Некоторые из частных охранных фирм удвоили (а затем и утроили) персонал. Сторожевые собаки, ранее стоившие 200 долларов, теперь продавались за полторы тысячи; вскоре все они были раскуплены. Производители дверных замков принимали заказы с двухнедельной отсрочкой. Случайные выстрелы, сообщения о подозрительных лицах — все это внезапно возросло в количестве.
Новость о том, что в тот уикенд в Лос-Анджелесе зарегистрировано 28 убийств (при среднем показателе одно убийство в сутки), отнюдь не разрядила обстановку.
Сообщалось, что Фрэнк Синатра отбыл в неизвестном направлении; что Миа Фэрроу не придет на похороны своей подруги Шарон, поскольку, по словам родственника, “Миа боится, что следующей будет она сама”; что Тони Беннетт[59] выехал из своего бунгало на территории отеля “Беверли-Хиллз” в номер внутри здания “из соображений безопасности”; что Стив Мак-Куин теперь держит оружие под передним сиденьем своей спортивной машины; что Джерри Льюис[60] оснастил дом сигнализацией и приборами теленаблюдения. Конни Стивенс[61] призналась позже, что превратила свой дом на Беверли-Хиллз в настоящую крепость. “В основном, из-за убийства Шарон Тейт и остальных. Тогда у всех от испуга свет в глазах померк”.
Прерывались дружеские отношения, “сомнительные” лица внезапно вычеркивались из списков приглашенных, отменялись запланированные вечеринки — ибо вместе со страхом в людей вселилась подозрительность. Убийцей или убийцами мог оказаться практически каждый.
Облако страха накрыло Южную Калифорнию — более удушливое, чем любой смог. Пройдет немало месяцев, прежде чем оно рассеется. Не ранее марта следующего года Уильям Кломан[62] напишет в журнале “Эсквайр”: “В больших домах Бель-Эйр люди стремглав бросаются к телефону, стоит только ветке упасть со стоящего за окном дерева”.
POLITICAL PIGGY — ХИНМАН
PIG — ТЕЙТ
DEATH ТО PIGS — ЛАБИАНКА
В каждом случае эти слова были написаны кровью одной из жертв.
Сержант Баклз все еще не считал данное обстоятельство достаточно важным, чтобы задуматься, случайно ли это.
Вскрытиями тел Лабианка руководил Дэвид Кацуяма, заместитель медицинского эксперта. Прежде чем начать, он снял с голов обеих жертв наволочки. Лишь тогда выяснилось, что в добавление к двузубой вилке, воткнутой в живот, в горле Лено Лабианка торчал нож.
Поскольку никто из присутствовавшего на месте преступления полицейского персонала не видел ножа, находка стала одним из ключей для допросов на детекторе лжи в деле Лабианка. “Ключей” было еще два. По непонятной причине фраза “DEATH ТО PIGS” стала известна прессе; но ни “RISE”, ни “HEALTER SKELTER” так и не просочились в газеты.
Лено А. Лабианка,
3301 Вейверли-драйв. Белый, мужчина, 44 года, 6 футов ровно, 220 фунтов, карие глаза, шатен…
Родившийся в Лос-Анджелесе сын основателя “Стэйт хоул-сэйл гросери компани", Лено начал вникать в тонкости семейного бизнеса после учебы в Южно-Калифорнийском университете и в конце концов стал президентом “Гейтвэй маркетс”, сети магазинов на юге Калифорнии.
