Отто ШТРАССЕР - ГИТЛЕР И Я
Я привел несколько совершенно очевидных примеров, иллюстрирующих эту особенность немецкого языка, в котором так много подобных сложных слов. Я увидел, как Гитлер внезапно покраснел, а на лбу у него выступили две глубокие пересекающиеся морщины - вертикальная и горизонтальная.
- Но, возможно, ваш балтийский советник, господин Розенберг, слишком несведущ в немецком языке, чтобы хорошо разбираться в подобных нюансах, - несколько язвительно добавил я.
И тут Гитлер первый раз потерял терпение, и он внезапно яростно ударил кулаком по столу. Затем Гитлер попытался взять себя в руки и с улыбкой, полусерьезно, полушутливо обратился к Грегору: «Я опасаюсь, что мы никогда не поладим с вашим слишком интеллектуальным братом».
В тот день я стал свидетелем той риторической эквилибристики, благодаря которой Гитлер стал знаменит. Уклонившись от обсуждения моих аргументов, понять и оценить которые он оказался не в состоянии, и уйдя от предмета обсуждения прямо посреди дискуссии, он разразился яростной антисемитской тирадой.
- Подобная игра идеями совершенно бессмысленна, - заявил он, вновь обращаясь ко мне. - Я говорю о реальности, а реальность - это евреи. Посмотрите на коммунистического еврея Маркса и капиталистического еврея Ратенау. Все зло - от евреев, которые оскверняют и загрязняют мир. И, как только я узнал, кто они такие, лишь только понял их сущность, я стал вглядываться в каждого прохожего на улице, чтобы определить - еврей он или нет. Евреи контролируют социал-демократическую прессу. Они скрывают свои дьявольские замыслы под маской реформистских идеалов. Подлинная цель евреев - разрушение нации и уничтожение различий между расами. Евреи стоят во главе рабочего движения и говорят об улучшении участи трудящихся; на самом же деле они стараются поработить их, убить их патриотизм и честь, чтобы установить интернациональную диктатуру еврейства. То, чего они не могут добиться убеждением, они пытаются достичь силой. Их организация совершенна и вездесуща. У них есть свои агенты во всех министерствах, они дергают ниточки в высших сферах страны; они получают поддержку от своих единоверцев по всему миру; они - язва, которая приводит к падению целых наций и гибели людей.
Но чем более убедительно старался говорить Гитлер, тем критичнее относился я к его словам. Он перевел дыхание и с улыбкой посмотрел на меня.
- Вы не знаете евреев, господин Гитлер, и позвольте вам сказать, что вы их переоцениваете, - ответил я. - Евреи прежде всего приспособленцы. Они используют существующие возможности, но не создают ничего. Они используют социализм, они извлекают выгоду из капитализма, они даже получат выгоду от национал-социализма, если вы дадите им такой шанс. Они приспосабливаются к обстоятельствам с гибкостью, на которую, кроме них, способны разве что китайцы. Маркс ничего не создал. Социализм состоит из трех частей. Маркс - вместе с истинным немцем Энгельсом - исследовали его экономическую сторону, итальянец Мадзини - религиозную и политическую, а русский Бакунин создал нигилизм, который породил большевизм. Таким образом, как вы можете убедиться, социализм вовсе не имеет еврейского происхождения.
- Конечно, - согласился Людендорф. - Прежние экономические принципы устарели. Никакое возрождение невозможно без правильного понимания национал-социализма. Только таким образом процветание может вернуться в нашу страну.
- Я хочу дать германскому народу толчок, чтобы сплотить его и сделать его способным разгромить Францию.
- Вы опять хотите опереться на националистические чувства и вновь не понимаете сути проблемы. Я, естественно, не одобряю Версальский договор, но сама мысль о войне с Францией кажется мне идиотской. Придет день, и эти две страны вынуждены будут объединиться в борьбе с большевистской Россией.
Гитлер ответил нетерпеливым жестом.
Я внезапно вспомнил о днях красного террора в Мюнхене в 1919-м, когда я, бывший офицер, только что вышедший из госпиталя, вступил в армию генерала фон Эппа, чтобы сражаться с большевиками в Баварии. Где был Гитлер в эти страшные дни? В каких закоулках Мюнхена таился этот солдат, который должен был сражаться в наших рядах?
Как бы угадав мои мысли, он повернулся ко мне, фамильярно хлопнул меня по плечу и пустил в ход все свое обаяние.
- В конце концов, - сказал он, - я предпочел бы быть повешенным на коммунистической виселице, чем стать министром германского правительства с соизволения Франции.
Людендорф встал и попрощался. Гитлер последовал за ним.
- Ну как? - спросил мой брат, когда мы проводили гостей и вернулись.
- Мне понравился Людендорф, - сказал я. - Он не так великолепен, как Конрад фон Гетцендорф, командующий Австро-Венгерской армии и непризнанный гений, но он - настоящий мужчина. Что касается Гитлера, то он слишком старался угодить генералу, спешил с аргументацией и всячески пытался изолировать своего оппонента. У него есть красноречие оратора, но нет политических убеждений.
- Может быть, на него давило то, что он был всего лишь ефрейтором, - сказал Грегор. - Но все равно в нем что-то есть. Его воздействию трудно противостоять. Каких замечательных результатов мы могли бы добиться, если бы нам удалось использовать энергию Людендорфа, мои организаторские способности и Гитлера как рупор наших идей!
Глава 2. Германия - бурлящий котел
Я не собираюсь писать книгу о политике. Однако, не зная о той чудовищной атмосфере, которая преобладала в побежденной и разрушенной стране, и о темных и кровожадных силах, погубивших страну, невозможно понять появление Гитлера и представить тот бурный водоворот событий, взметнувший его на вершину власти, подобно тому, как грязная пена поднимается на поверхность бурно кипящего котла.
Прошлое было уничтожено, настоящее шатко, а будущее безнадежно. К такому выводу мы пришли, когда наконец осознали трагическое бессилие людей, которые оказались у власти в результате так называемой Революции 1918 года.
Кайзер бежал, и страны-победительницы поверили, что они заменили ненавистный режим Вильгельма II на образцовую демократию, может быть даже лучшую, чем их собственная. Но на самом деле изменению подвергся лишь фасад, а остальное осталось неизменным; а усилившийся голод и нужда превращали людей в диких зверей.
Я вспоминаю о моем друге Артуре Меллере ван ден Бруке, которого называли «Руссо германской революции» (он покончил жизнь самоубийством в тот день, когда окончательно осознал, что Гитлер предал его идеалы). Вместе с ним мы основали Июньский клуб. Его целью было восстановление Германии. «Мы проиграли войну, - говорил он мне, - но мы победил! в Революции».
