Канатжан (Кен) Алибеков (Алибек) - Осторожно! Биологическое оружие!
Стараясь не выдать своего волнения, я крикнул Назилу чтобы он побыстрее принес любое дезинфицирующее средство. Через минуту он уже протягивал мне в полуоткрытую дверь бутыль с перекисью водорода.
Я поднял ногу и вылил все содержимое бутылки на ботинок. Сделав шаг назад, я взял у него из рук вторую бутыль. Так, шаг за шагом, поливая себе на ноги, я добрался до коридора.
К тому времени, когда я выбрался из комнаты, трое специалистов, работавших в других частях зоны, примчались на помощь. Вероятно, изменение давления воздуха послужило причиной того, что жидкость вытекла из емкости наружу. Закрыв дверь, я приказал продезинфицировать все, до чего я успел дотронуться, а потом и само помещение.
Через санитарный коридор я вернулся назад, продезинфицировался, стащил с себя ботинки и защитный костюм, принял душ и вновь подвергся тщательному медицинскому осмотру. Медсестра удостоверилась, что со мной все в порядке.
Поздравив себя с тем, что на этот раз все обошлось, я попытался вообразить, что произошло бы, если бы я поскользнулся на мокром полу. И хотя туляремия не всегда заканчивается смертью, но здесь мы испытывали более смертоносные штаммы бактерий.
Когда все снова собрались в Зоне I, я посоветовал Назилу и остальным сотрудникам принять антибиотики, которые мы всегда имели на экстренный случай.
Я поднялся в кабинет и позвонил Савве Ермошину, начальнику УКГБ в Омутнинске. Позже Савва работал со мной в Москве, в Управлении «Биопрепарата».
— Савва, прости, что разбудил, — сказал я, — просто хотел, чтобы ты знал: сегодня вечером в Корпусе 107 произошла небольшая утечка бактерий туляремии.
От него, конечно, не требовалось немедленного принятия каких-либо мер. Однако по правилам мы должны были докладывать в КГБ обо всех происшествиях на предприятии.
— Кто-нибудь пострадал? — спросил он осипшим голосом.
— Нет, все под контролем, — ответил я, — мы сами все убрали. Так что тебе не о чем беспокоиться.
Повесив трубку, я бросил взгляд на часы. Было почти два часа ночи. В такое время нет смысла звонить в Москву. Решив подождать до утра, усталый, я отправился домой.
— Что случилось? — сонно спросила Лена, когда я осторожно на цыпочках прокрался в комнату.
— Ничего страшного, — ответил я, — спи!
На следующий день после обеда мне позвонил Калинин.
— Я все утро разыскиваю тебя, а мне твердят, что ты на каком-то совещании, — кричал он. — Как ты можешь сидеть на совещании, когда из вашего помещения туляремия течет прямо на землю?!
Решив подождать с докладом до утра, я поступил опрометчиво. Ермошин, как вскоре выяснилось, знал существующие инструкции намного лучше меня. Повесив трубку после нашего с ним короткого разговора, он немедленно проинформировал начальника кировского Управления КГБ о происшедшем. Оттуда сразу же последовал звонок в Москву, а утром доложили уже непосредственно Калинину.
Случившееся быстро успело обрасти вымыслами. Что там полусонный Ермошин доложил своему начальству, не знаю, но речь шла уже об эпидемии, угрожавшей целому региону.
Я попытался успокоить Калинина, но он мне не верил. А вот КГБ он верил абсолютно.
— Первым же поездом отправлю к вам своего человека, — пообещал он.
На следующее утро я встретил генерала Льва Ключерова, руководителя научного отдела «Биопрепарата». Его лицо бьио багровым, казалось, что он весь кипел от ярости.
— Даже не пытайтесь что-либо от меня скрыть, — заявил он сразу же. — Со мной это не пройдет.
Проводив его в кабинет, я подробнейшим образом рассказал обо всем. Ключеров немного успокоился. Однако под конец заявил, что желал бы убедиться лично в том, что никто не заболел.
Так оно и было. Если не считать меня самого…
В конце беседы с Ключеровым меня начало знобить, потом подступила тошнота, причем все произошло очень быстро, и мне захотелось обхватить голову руками. Я подумал, что это просто простуда. К тому же я слишком много работал. Но чувствовал я себя настолько плохо, что сообразил: простуда тут ни при чем. Лицо у меня горело: начинался жар.
— Что это с тобой? — участливо спросил меня Ключеров. — Ты выглядишь так, словно одной ногой в могиле.
Я выдавил из себя слабую улыбку:
— Ночью почти не спал. Думаю, крепкий чай мне бы не помешал.
Как только генерал ушел, я помчался домой. У меня уже не оставалось никаких сомнений в том, что со мной происходит: я заразился туляремией. Она начинается, как грипп, и стремительно распространяется по всему организму.
Дома я кинулся к книжным полкам, где стояли медицинские учебники, и принялся лихорадочно листать все, что только мог найти об инфекционных болезнях. Пришлось долго ломать голову, что делать дальше, так как в лекарствах я разбирался плохо.
Если это станет кому-либо известно, то жизнь превратится в ад. Меня обвинят в попытке скрыть серьезность происшествия и первым делом зададут вопрос: что это за ученый, если он не соблюдает самых элементарных мер предосторожности? Назилу и остальным я напомнил, чтобы они обязательно приняли антибиотики, но по какой-то необъяснимой причине сам напрочь забыл об этом.
Я не мог поверить в то, что я заразился. Ведь я же несколько раз тщательно продезинфицировал одежду и принял душ. Должно быть, инфекция попала в мое тело за считанные доли секунды, когда я покинул санитарный коридор и вошел в душ. Но каким образом? Должно быть, снимая маску и респиратор, я случайно коснулся лица. Микроб попал в мое тело через какую-то почти невидимую царапинку на коже или я вдохнул его.
Я знал, что могу безбоязненно оставаться дома: не было никакой опасности, что инфекция передастся жене или детям.
Бактерии туляремии могут попасть в организм только через повреждения на коже человека. Они не передаются от человека к человеку, однако легко переносятся мухами, блохами, крысами и, попав в ранку, тут же разносятся с кровью по всему телу. Заболевание характеризуется сильным жаром, лихорадкой и ознобом и сопровождается невыносимой головной болью. Попав в кровь, бактерии начинают стремительно размножаться, поражая лимфатические узлы и другие органы, в том числе печень и селезенку.
Даже после того как в 40-х годах появились антибиотики, туляремию по-прежнему продолжали считать почти идеальным оружием для использования на поле боя: благодаря быстроте, с которой она распространяется, никакой полевой госпиталь или больница не сможет справиться с огромным потоком заболевших.
Если принять меры незамедлительно, то антибиотики смогут сначала приостановить распространение болезни, а потом уничтожить и сам микроб, на это требуется всего несколько дней. Чем позже приняты нужные антибиотики, тем дольше и сильнее мучается заболевший. В особенно тяжелых и запущенных случаях болезнь может тянуться месяцами.
