Андрей Старостин - Повесть о футболе
– Бера, ты в футболе глуп как пробка, – говаривал ему Федор Селин, прослушав очередное заключение дилетанта.
Позднее, вспоминая дискуссии в «Скале», Бера любил похвастаться тем, что он предсказывал большое будущее нарождавшимся спортивным, коллективам на Пресне и в Орлово-Давыдовском переулке.
– Еще бы, – говорил он, – в МКС пошли братья Канунниковы, братья Артемьевы, воспитавшиеся в Новогирееве, игравшие в КФС. Теперь все лучшие футболисты с Пресни объединились в один коллектив.
…Однажды, придя домой, мы жили все в том же небольшом деревянном домике на Пресненском валу, я был чрезвычайно и удивлен и обрадован. В столовой вместе с Николаем сидели, – нет, вы только представьте мое изумление! – Павел Канунников и Иван Артемьев.
– Вот это да-а-а! – шепотом, прикрыв рот рукой, сказал я перепуганному этим знатным посещением Петру.
Из услышанного разговора за столом стало ясно, что речь идет об открытии нового клуба на Пресне. Спортсмены РГО и те, кто проживает в районе, объединятся, построят стадион на площадке у заставы и будут участвовать в московских соревнованиях по тем видам спорта, секции которых организуются при новом клубе и, конечно, в первую очередь по футболу.
Понятно, что в организационных делах я разбирался весьма неглубоко. И потому далеко идущие обобщения и перспективы развития нового клуба меня совсем не трогали. Для меня важен был сам факт общения со светилами футбола. Я так впился в их лица, что Канунников, обратив внимание на мой завороженный взгляд, рассмеявшись, сказал: «Ну, что уставился, давно не видались?» – и дружелюбно потрепал меня по плечу. Он понимал, что творилось у пятнадцатилетнего подростка в душе, впервые так близко соприкоснувшегося с мечтой.
Канунников действительно был кумиром моего детства и юношества. Да разве только моего! Он был в ранге тех знаменитостей, которые не нуждаются даже в таких уточнениях, как фамилия. Вся футбольная Россия называла его «Павел». И если в разговорах, спорах, рассказах кто-то произносил это имя, то присутствующие никогда не переспрашивали, кто это, знали, что речь идет о Канунникове.
У Павла была своеобразная, футбольная фигура. Среднего роста, шатен, с правильными чертами лица, он имел некоторую диспропорцию в соотношении корпуса и ног. Узкий в плечах он был наделен непомерно развитыми бедрами. Может быть, отсюда его удивительная устойчивость в игре. Я просто не помню его лежащим на земле. Во всех силовых столкновениях он, ловко применив толчок, выходил победителем. Его знаменитые «подсадки» нарушителей правил в борьбе за верхние мячи всегда вызывали аплодисменты. Вот он готовится принять верхом летящий мяч, а защитник, скажем, решил вступить в борьбу и выиграть схватку: – подумаешь, мол, Канунников. Прыгает с разбегу вверх, выше Павла, не беспокоясь, что толкает форварда в спину. Вдруг незаметное движение бедром, какая-то мгновенная подсечка, и защитник с высоты своего взлета пикирует вниз головой через чуть пригнувшегося Канунникова. Всегда эффектно, всегда под аплодисменты, особенно дружные потому, что сверзившийся на землю защитник к тому же штрафовался судьей как нарушитель правил.
Но, конечно, не это было главное в футбольном таланте Канунникова. Неподражаемой была его манера игры, доставлявшая эстетическое удовольствие зрителю, потому что делал он свое дело на поле изящно и непринужденно. Он так легко срывался с места, так незаметно применял обманные движения и так быстро шел с мячом к цели, что не мог не вызывать восхищения зрителей. Прорывы заканчивались очень четкими, хлесткими и точными ударами – «канунниковскими», с быстрым и коротким замахом.
Павел раньше времени кончил играть. В какой-то схватке ему выбили руку из плечевого сустава. После проведенного курса лечения он вышел на поле – травма повторилась. Потом перешла в привычный вывих. Не раз в разгар матча он подзывал кого-нибудь из партнеров и просил тут же на поле вправить ему выпавшую из сустава руку.
Другой наш гость, Иван Тимофеевич Артемьев, мне представляется одним из самых своеобразных и уважаемых людей нашего футбола. Его энтузиазм и любовь к футболу были безграничны.
Энтузиастов, фанатиков футбола много и сейчас. Много их было и в Грузинах. Алексей Рыкунов, например, едва ли не рекордсмен среди них. Один сын у любящей матери, он так увлекся футболом, что ни о чем больше слышать не хотел. «Хочу быть и буду Соколовым!» – говорил он своей матери и нам, товарищам по школе, фанатично сверкая, черными, как уголь, глазами. Зимой он мучил свою мать, заставляя ее «бить», то есть бросать ему по воротам футбольный мяч. В тесной комнатенке он кидался за мячом как тигр. Переломал много мебели, перебил массу посуды, но, главное, совсем извел обессилевшую мать.
– Андрюша, – чуть не со слезами на глазах шепотом умоляла она меня, – ну, побейте вы Алешеньке, рук моих не хватает.
Я потихоньку бил, доламывая стулья и добивая недобитую посуду, получая в премию то конфетку, то пирожок от добрейшей Анисьи Никифоровны. А Рыкунов бросался из угла в угол комнаты, не щадя ни рук своих, ни ног.
Дебют его состоялся весной. Случайный дебют, как это бывает в автобиографиях артистов: кто-то из вратарей не явился. «Ну, Алексей, показывай класс», – сказал ему Николай. Но дебют закончился провалом. Рыкунов делал такие нелепые броски: вытягивал руки, пригибая в эта время подбородок к груди; падал, когда не нужно; стоял, когда нужно было упасть. Он представлял настолько комическую фигуру, что зрители на стадионе весело и непрерывно смеялись. Ему можно было только пособолезновать: он не имел элементарных способностей к футболу. Природа не наградила его футбольным слухом. При таких условиях нечего и думать, чтобы стать солистом Соколовым.
Он стоически перенес провал. Страдал молча, не проронив ни слова при возвращении домой. И к радости любящей матери домашние тренировки прекратил, убедившись в бесплодности мечты.
Иван Тимофеевич футбольный слух имел отличный. Он был мастер футбольного дела. В команде «Новогиреево», развенчавшей знаменитых «Морозовцев», Ваня – как звали его все футболисты – занимал место левого края. А в новом клубе его прочили на центрального хавбека. Обычно игрок, выступающий в этом амплуа, должен быть во всеоружии футбольного мастерства: уметь бегать челноком вдоль и поперек поля, обладать техникой, чтобы посылать мяч на нужное расстояние, а при случае нанести удар по воротам с дальней дистанции и, конечно, иметь здравый ум, так как весь тактический ход игры начинается в основном с этого игрока.
Всеми этими качествами Ваня располагал в достаточной степени, чтобы стать одним из лучших московских центр-хавбеков.
