Сергей Бояркин - Солдаты Афганской войны.
БУНТ
Где бы мы ни работали по разнарядкам на объектах, я всегда с завистью посматривал на трудящихся рядом гражданских: работали они не спеша, в любое время могли позволить себе перекур, то и дело были слышны шутки и разговоры. Hам же — куркам — приходилось делать все бегом, быстрей, без остановки как заводным.
Однажды наш взвод отправили разгружать уголь из вагонов. Это была самая обычная разнарядка. Одни сверху долбили ломами, другие лопатами цепляли и выковыривали большие серые камни, помогая углю ссыпаться через щель внизу и отгребали его в сторону.
Старшим среди нас был сержант Стрепко. Пока мы несколько часов подряд ворочали уголь, он сидел рядом на насыпи и только временами на нас покрикивал. Чуть дальше на зеленой травке расположился лейтенант Жарков. Мы его не интересовали вообще. Он грыз соломинку и наблюдал за личной жизнью муравьев и птичек.
Наконец-то вагоны разгрузили. Пропотевшие и обессилевшие мы сели на землю отдохнуть. Машина, которая должна была нас забрать, все еще не появлялась. Мы разожгли костер из угольных булыжников и закурили. Немного погодя, Жарков подозвал к себе Стрепко и что-то ему сказал. Выслушав командира, Стрепко повернулся и направился к нам:
— Взвод!.. В одну шеренгу строиться!
Мы построились. Уже зная повадки сержантов, мы поняли, что дальнейший отдых накрылся.
— Взвод!.. К бою! — скомандовал Стрепко — и мы легли на землю.
— Отставить! — мы поднялись.
— Взвод!.. — продолжал Стрепко. — К бою! — мы снова упали на землю, — Отставить!
— К бою!.. Отставить!.. К бою!.. Отставить!..
Сержанты уважали команду "К бою! — Отставить!" как одну из самых тупых команд, которая по своей сути полностью аналогична команде "Лечь! — Встать!".
— Взвод! — не унимался Стрепко. — Вон до той высоты, бего-ом… Марш! — и мы побежали по направлению к указанной высоте, находившейся в полукилометре. А Стрепко присел у костра, дожидаясь нашего возвращения.
Отбежав метров сто, послышались первые недовольные голоса:
— Вот тварь, передохнуть не даст!
— Сам ж… отсидел, а нам — бегай!
— Хватит! Пошли пешком!
— А что, давай пешком пойдем!
Так во взводе неожиданно сам по себе зародился маленький бунт:
— Когда вернемся и опять начнет качать, не подчинимся — и все!
— Только все как один — не дай бог, кто ляжет — потом все ему навешаем! Согласны?
— Согласны! Так и сделаем!
Мы сбавили ход и уже не спеша дошли до указанной цели. Там посидели, перекурили и пошли обратно. Стрепко, издали следивший за нашими действиями, стоял злой и настороженный. Он уже понимал, что взвод вышел из повиновения и, когда мы, ускорившись лишь на последних ста метрах, к нему подбежали, заорал:
— Почему пешком шли? А?.. Взвод! К бою! — никто не шелохнулся.
— Взвод! К бою! — более грозно повторил Стрепко.
Взвод продолжал стоять без движений. Постояв несколько секунд в растерянности, Стрепко направился докладывать о случившемся к сидящему невдалеке Жаркову:
— Товарищ лейтенант, взвод не подчиняется!
Жарков все происходящее, конечно, видел и все слышал, но в ход событий не вмешивался. На доклад он отреагировал с ироничной улыбкой. Лучше разбираясь в психологии коллектива и отдельной личности, он отлично понимал, что напролом здесь действовать нельзя. Он поднялся с земли, поправил фуражку и на ходу одернул китель:
— Так, пошли наводить порядок.
Уже точно зная, как именно надо действовать, он держался уверенно и хладнокровно. Может быть, к подобным ситуациям его готовили еще в училище, а может, он вспомнил добрые советы своих приятелей-офицеров. Но только этот случай был вовсе не такой уж серьезный — лейтенанту мы подчинились бы и так.
Жарков неспешно пошел вдоль строя:
— Так, так… Значит, командиров в х… не ставите? Так, что ли? А-а?!.. Хорошо, хорошо… — слегка улыбаясь, он пристально вглядывался в лицо каждого в отдельности. — А может кому что-то не нравится? То так и скажите!.. А может кому служить расхотелось? А-а?!.. Или забыли, где вы находитесь?!
Но вот он остановился:
— Курсант Смолин!
— Я!
Жарков, не отрывая глаз от Смолина, очень спокойным тоном тихо сказал:
— К бою! — Смолин сразу же лег на землю.
Жарков пошел вдоль строя дальше:
— Курсант Бояркин!
— Я!
— К бою! — я тоже лег. Потом на землю лег третий, четвертый. Убедившись, что курсанты голосу повинуются, Жарков вышел на середину и, еще раз оглядев строй, твердо скомандовал:
— Взвод! К бою! — Через мгновение взвод лежал на земле.
— Отставить! — взвод встал.
— Взвод!.. К бою! — мы снова легли. — Отставить!
— Теперь давай сам, — кивнул Жарков сержанту.
— Взвод! К бою! — скомандовал Стрепко. И мы без колебаний легли на землю.
— По-пластунски вперед! — и мы поползли. А Жарков спокойно возвратился к ранее облюбованному месту и прилег на травку. Он опять грыз соломинку, безразлично смотрел вдаль и только иногда косил глаз в нашу сторону, наблюдая за тем, как мы ползаем и качаемся.
ВОСПИТАНИЕ КОЛЛЕКТИВОМ
С — самым
Л — лучшим
У — уроком
Ж — жизни
Б — будет
А — армия
(Из альбома солдата)Армейский порядок и дисциплина, с чем обычно связывают подтянутость, собранность, твердость характера — предмет особой и заслуженной гордости у кадровых офицеров. Дисциплина для них — это понятие святое. Для солдат же дисциплина — означает сплошные запреты.
В армии все делается только с разрешения командира, даже если приспичило в туалет или захочется курить. Один курсант с нашего взвода, пока мы стояли без дел, втихаря «задымил» в рукав. Заметивший это Шлапаков приказал ему окурок съесть. Ходить, сунув руки в карманы — значит допускать нарушение — могут заставить их наполнить песком или просто зашить. Раз идут двое солдат — то это уже считается строй, и им положено идти в ногу.
Но главное, на чем держится армейская дисциплина — это безоговорочная воинская исполнительность. А чтобы она всегда была на высоте, с личным составом необходимо постоянно и кропотливо вести воспитательную работу. И тут ею занимаются основательно и всерьез.
Индивидуальные методы воспитания в армейских условиях считаются устаревшим и недостаточно эффективными, поскольку не доводят до нерадивого воина, что он уже живет не сам по себе, а в единой армейской семье, а значит — своим проступком он подводит и своих товарищей. И поэтому главную роль в воспитании солдат здесь играют методы коллективной ответственности, то есть: за недисциплинированность и проступки отдельных воинов отвечать должны все.
