Дуглас Уайт - Быть Леонардо Ди Каприо
«Тогда я понял, какой волшебной, энергичной, наэлектризованной он хочет сделать эту экранизацию, – вспоминал потом Леонардо. – Ключевую роль для меня сыграло то, что он задумал поведать настоящую историю Ромео и Джульетты, а не очередную „Вестсайдскую историю“. При этом вместо мечей и роскошных костюмов он хотел, чтобы в фильме было много религиозной символики, машин и пистолетов…»
«Баз предложил новую интерпретацию „Ромео и Джульетты“ и в процессе открыл нечто новое в самой пьесе и ее героях», – добавил он.
Что до самого Лурмана, тот уже много лет пытался запустить этот проект, но не мог преодолеть сопротивление киностудии. Он заметил Лео еще тогда, когда того выдвигали на «Оскар», и тут же понял, что перед ним – его Ромео:
«Я увидел его фото и подумал: „Этот парень похож на Ромео“. Потом услышал, что его выдвинули на „Оскар“ и решил: „Да и играть он, наверное, умеет“».
Лурман был убежден, что каждому поколению необходима собственная версия классической трагедии Шекспира. В его глазах Леонардо Ди Каприо был символом энергии молодого поколения.
После того как Лео утвердили на роль, Баз провел еще один мозговой штурм, выбирая актрису на роль Джульетты. Поначалу идеальной кандидатурой казалась Натали Портман. Ей было всего четырнадцать, она заслужила немало похвал за свой дебют в культовом триллере «Леон» (1994), но когда дошло до сцен с участием Ди Каприо, который был старше Портман на целых семь лет, руководству компании «Двадцатый век Фокс» их совместная игра показалась некорректной. Вот как впоследствии описала реакцию студии сама Натали: «Компании „Фокс“ показалось, что наш с Ди Каприо поцелуй выглядит как совращение малолетних».
В фильме мечтала принять участие и некая Кейт Уинслет. Ей очень хотелось сыграть Джульетту, но… «Я понимала, что слишком стара для этой роли», – признавалась она. Однако ей еще предстояло сыграть возлюбленную Ди Каприо.
«Я повидал много актрис со всего мира, – рассказывает Лурман. – Мне нужна была та, что выглядела бы на пятнадцать, но владела актерским ремеслом, как тридцатилетняя». И вот Джоди Фостер порекомендовала ему девушку, которая поразила ее своей игрой в фильме «Домой на праздники» – режиссерском дебюте Фостер. Клэр Дейнс, выпускнице престижного Института театра и кино Ли Страсберга, было всего четырнадцать, когда она обошла множество претенденток и получила роль в сериале «Моя так называемая жизнь» (1994–1995). Сериал обожали критики и немногочисленная группа преданных фанатов, но на второй сезон его так и не продлили. За этим последовали небольшие, но удачные роли в фильмах «Маленькие женщины» и «Домой на праздники», и у Дейнс сложилась репутация талантливой, не по годам зрелой актрисы.
На роль Джульетты также рассматривали Лив Тайлер и старую знакомую Лео, Алисию Сильверстоун, но когда Лурман посоветовался с Ди Каприо, тот однозначно высказался в пользу Дейнс, которой тогда было шестнадцать.
«Я знал, что она подойдет идеально, – сказал Лео. – Я увидел сериал с ее участием – „Моя так называемая жизнь“ – и сразу понял, что передо мной актриса с большим эмоциональным диапазоном, обладающая всеми качествами, которые мы хотели видеть в Джульетте. Я рассказал о ней режиссеру. У других актрис образ Джульетты получался слишком романтичным. Нам не нужна была романтичная, чрезмерно драматичная Джульетта; мы хотели видеть сильную актрису, ведь Ромео готов был последовать за ней куда угодно».
В оригинальную пьесу необходимо было внести некоторые изменения. У Шекспира враждующие кланы сражались на мечах и кинжалах. В фильме кинжалы заменили пистолетами, но, чтобы не менять сценарий, на их рукоятках написали «имена»: «Рапира», «Кинжал» и просто «Меч». Изменили и имена некоторых героев. Главам враждующих кланов Монтекки и Капулетти дали имена, хотя в пьесе их не было. Монах Лоренцо стал отцом Лоренцо, а принц Эскал стал Капитаном Принцем. Лурман не хотел менять лишь язык. Его актеры должны были говорить словами великого поэта.
Леонардо не сразу свыкся с этой идеей. «Сначала я думал, что придется имитировать английский акцент и говорить жеманно, по-шекспировски, – вспоминает он, – но Баз объяснил, что хочет, чтобы язык был понятным и четким; мы потренировались немного, и я освоился. В школе мы редко ставили Шекспира, и на пробах мне было страшновато. Но потом я посмотрел на Киану Ривза в „Много шума из ничего“ и понял, что если уж он смог, то и я смогу».
Клэр Дейнс тоже никогда не участвовала в шекспировской постановке, даже в учебной. «Я изучила текст пьесы с учителем и написала три пятистраничных сочинения, – рассказывала она. – Я очень прониклась этой трагедией. Играть Шекспира проще, чем разыгрывать плохой сценарий: пьеса очень хорошо написана. После нее все сценарии кажутся полным дерьмом!»
Изображая терзаемую чувствами трагическую героиню, Дейнс играла лишь отчасти. «Когда я начала сниматься в „Ромео и Джульетте“, я как раз расставалась с бойфрендом и часто плакала на репетициях, – признавалась актриса (она встречалась с братом Стивена Дорффа, музыкантом Эндрю Дорффом). – Очень тяжело говорить о любви, когда в твоей собственной жизни любовь только что кончилась».
Мысли о том, как важно сыграть эту роль хорошо, не давали ей спать по ночам. «Когда я взялась за роль Джульетты, у меня начались приступы паники, – вспоминала Дейнс. – Я как раз только что посмотрела экранизацию с Оливией Хасси – она в этой роли была великолепна. И вот в три часа ночи я немножко психанула».
Действие шекспировской пьесы происходит в итальянской Вероне; Лурман же придумал для своей версии вымышленный городок Верона-Бич во Флориде. Чтобы передать ощущение удушающей жары, съемки перенесли в Майами, но в основном они происходили в Мехико и Веракрус. Сцены в особняке Капулетти снимали в замке Чапультепек, а бальный зал соорудили в первом павильоне студии Чурубуско. Часовня из фильма – это церковь Непорочного сердца Девы Марии в квартале Дель Валле.
«Это были совершенно сюрреалистические съемки, – вспоминает Дейнс. – Мы прожили в Мехико четыре месяца. Это волшебное место – очень яркое, живое. В Мехико тебя окружает буйство красок».
Лео и его партнерша по съемочной площадке не сразу нашли общий язык: Лурман вспоминает, что поначалу они устраивали перебранки, как дети, вместе поехавшие на каникулы, но постепенно вжились в свои роли.
«Они постепенно учились работать вместе, – рассказывает Лурман. – На репетициях бывали очень славные моменты; все мы смеялись, пытаясь разобрать шекспировский текст. Мы хотели добиться того, чтобы слова Шекспира звучали как их собственные».
