Аркадий Векслер - Московский проспект. Очерки истории
В 1782 г. Екатерина передала Чесменский дворец Капитулу ордена Святого Георгия, основанному ею в 1768 г. Во дворце помещалось управление орденом, его архив, печать, орденская казна. Под председательством самой императрицы (гроссмейстера ордена) здесь заседала георгиевская Дума. На заседаниях Думы уже удостоенные орденом офицеры, присутствующие в столице, решали, кому присудить ордена III и IV степени (первые две степени жаловались только императором). Дума гласно обсуждала каждого депутата и голосовала. Для предоставления к пожалованию необходимо было получить две трети голосов. Орден был военный, присуждался лишь в годы войны за боевые заслуги или за выслугу лет.
Первыми кавалерами были герои Турецкой войны: сначала сама Екатерина, затем – будущий фельдмаршал Румянцев, князь Репнин и генерал Боур. Шестеро из двадцати пяти кавалеров I степени, существовавших за всю историю ордена, были удостоены им за турецкие победы: Орлов за Чесму, Панин за взятие Бендер, Долгоруков-Крымский за овладение Крымом, Потемкин за взятие Очакова, будущий генералиссимус Суворов за победу при реке Рымнике, Репнин за победу при Мачине. В Чесменском дворце георгиевцы заседали до 1811 г., после чего их перевели в Зимний.
После кончины в 1796 г. Екатерины II Чесменский дворец пришел в запустение. Павел I хотел было во дворце устроить богадельню с лечебницей для увечных воинов, как на Каменном острове. Но только из этого проекта ничего не вышло. Комиссия, составленная для этого случая в 1799 г., нашла дворец неудобным для «устроения в нем лазарета Мальтийского ордена», после чего и последовало 3 сентября того же года высочайшее повеление «о возвращении оного дворца в Придворное ведомство».
11 декабря 1812 г. в Чесменском дворце, в нижнем этаже восточной башни, освятили небольшую зимнюю церковь[724], поскольку в соседнем Чесменском храме служили лишь летом. Чин освящения храма во имя Рождества Христова был проведен протоиереем Криницким. В зимнюю Рождественскую церковь были переданы из Эрмитажа церковная утварь и походный иконостас царя Алексея Михайловича, вышитый в кремлевских светлицах в 1590 г., подаренный ему дедом, патриархом Московским Филаретом, и перевезенный в Петербург императором Петром Великим. Он почти полностью сгорел во время пожара 1871 г., уцелевшие фрагменты были собраны и по самому большому из уцелевших кусков стали называться иконой Святой Троицы (в настоящее время хранится в Государственном Русском музее).
До появления железной дороги в зимнем храме устанавливали перед въездом в столицу гробы особ императорской фамилии, скончавшихся вне Петербурга, здесь же по ним служили панихиду.
В ночь с 5 на 6 марта 1826 г. в дворцовой церкви установили останки императора Александра I, привезенные из Таганрога. 11 июля того же года во дворец было доставлено тело его вдовы, императрицы Елизаветы Алексеевны, умершей в Белеве под Тулой. 21 декабря 1916 г. в морг Чесменской богадельни доставили выловленный накануне из Невы труп Григория Распутина. По воспоминаниям Феликса Юсупова, «еще задолго до прибытия лиц, назначенных производить вскрытие, вся местность возле Чесменской богадельни была оцеплена значительным отрядом конной и пешей полиции. Вскрытие продолжалось до первого часа ночи и происходило в присутствии ряда видных должностных лиц, представителей полиции и чиновника Министерства внутренних дел». После того как изуродованное тело привели в порядок и отпели в зимней церкви, оно было отправлено в автомобиле, присланном императрицей, в Царское Село. Юсупов писал, что «маршрут никому сообщен не был, его везли агенты охранного отделения, специально присланные для этого в Чесменскую богадельню».
Чесменский дворец в царствование Александра Павловича почти все время пустовал. Лишь два раза его использовали как летнюю дачу для девочек, обучавшихся в Елизаветинском институте.
В 1830 г. Николай I распорядился организовать в бывшем Чесменском дворце военную богадельню, а вещи, принадлежавшие дворцу, передать в различные здания Ведомства императорского двора в Петербурге[725]. Положение о богадельне было собственноручно редактировано императором, на содержание ее был образован особый капитал в 1 млн 184 тыс. 456 руб. 10 коп. ассигнациями[726].
Архитектор А. Е. Штауберт, построивший немало казарм и госпиталей, в течение шести лет приспосабливал дворец под Отель инвалидов – пристроил к нему три одинаковых двухэтажных корпуса, соединив их переходами-галереями с угловыми башнями дворца. Над башнями, с которых сняли зубчатые парапеты, поставили купола. На территории возвели Камер-фурьерский корпус и служебные постройки. Разобрали старые ворота и вместо них поставили новые, чугунные. Со стороны шоссе протянули ограду. (Ворота и ограда не сохранились.) Перед богадельней разбили большой парк. Проекты построек выполнили архитекторы Л. И. Шарлемань, Е. Т. Соколов и Д. И. Висконти[727]. При Чесменском дворце действовали летняя церковь во имя Рождества Иоанна Предтечи (освящена 24 июля 1780 г.) и церковь во имя Рождества Христова, с сентября 1918 г. – приходская. Церкви закрыты в конце мая 1919 г.
После перестройки дворца зимняя церковь была перемещена на второй этаж, в круглый зал, где ранее проходили заседания георгиевских офицеров. Она была торжественно освящена 23 июня 1836 г., за четыре дня до открытия богадельни в присутствии императора Николая Павловича. В богадельне предоставлялся кров и стол 15 офицерам и 460 нижним чинам, если они не способны были содержать себя по старости. 4 апреля 1831 г. эта богадельня названа Чесменской, 19 марта 1855 г. – Николаевской Чесменской военной богадельней, a 25 июня 1896 г. – Чесменской военной богадельней императора Николая I. До 1917 г. богадельня жила на проценты от капитала, хранившегося в Государственном банке, а также на пожертвования частных лиц и членов императорской фамилии. Обе церкви – и летняя Чесменская, и зимняя Рождественская – ремонтировались и содержались за счет жертвователей и денег богадельни.
Солдаты жили в стоместных палатах, офицеры – в отдельных комнатах. Чесменская богадельня пользовалось заслуженным уважением в столице, очереди поступления приходилось ждать по два-три года. Призреваемые содержались бесплатно, за ними ухаживали врачи, а постоянные духовники «занимались беседами, наделяли советами и внушали необходимое терпение».
Вот как описывает историк и врач В. М. Шклярский, наблюдавший за престарелыми обитателями богадельни и защитивший на основе этих наблюдений диссертацию доктора медицины, повседневную жизнь богадельни: «В главном здании на 1-м этаже с западного флигеля постоянно дежурят сторож из прислуживавших солдат и дежурный. Длинный коридор разделял 1-е отделение на две половины, каждая из которых имела по две большие комнаты, в которых помещались сто человек. У каждого из них кровать, отделенная невысокой перегородкой, постель из двух матрацев, суконного одеяла и двух подушек. В изголовье каждой кровати – доска, на которой написано имя, звание, прежняя служба и время поступления в заведение. У кровати – шкаф с двумя ящиками, служащий и в качестве стола. В восточном флигеле находится офицерское отделение. Каждый офицер имел комнату, разделенную перегородкой на переднюю для прислуги и вещей и салон, с зеркалом, шестью стульями, диваном, комодом, ширмой у кровати, на которой постель отличалась тонким бельем и волосяным матрацем. Призреваемые вставали не позднее семи утра, в восемь пили сбитень, в двенадцать – обедали, в восемь – ужинали. Некоторые инвалиды присматривали за порядком и чистотой в комнатах, коридорах на лестницах, помогали в столовой, дежурили у дверей.
