Владимир Джунковский - Воспоминания (1915–1917). Том 3
Указанный порядок занятий и форму одежды приказываю строжайше соблюдать и ввести в действие с 28-го сего августа».
Приказ Корнилова о братании
В этот же день получен был следующий приказ Корнилова, помещенный мною в приказе по дивизии:
«25 августа 1917 г.
Приказ № 15-й Сибирской стрелковой дивизии
На некоторых участках фронтов противник до сих пор еще делает попытки брататься с нашими солдатами.
Приказываю:
1). В случае вскрытого братания целыми группами немедленно открывать по ним артиллерийский и пулеметный огонь;
2). При проникновении для братания неприятеля в наше расположение в плен не брать, а прикалывать пришедших на месте и трупы их выставлять впереди проволочных заграждений;
3). Наших солдат за попытки к братанию предавать военно-революционному суду как за измену.
Генерал от инфантерии Корнилов».Инцидент с прапорщиком Морозовым
29-го августа произошел у меня инцидент с прапорщиком 60-го полка Морозовым[790], который позволил себе подать рапорт с критикой моих действий. Дело в том, что последнее время происходили трения при выходе на учебные занятия. Стрелки отказывались выходить в полном боевом снаряжении, говоря, теперь офицеры сравнены с солдатами, а между тем с них не требуют, чтобы они выходили в снаряжении. Это, конечно, было справедливо.
Разобрав этот вопрос, я разрешил стрелкам на занятия выходить без меховых мешков, чисто по экономическим соображениям – они очень трепались, но обязательно велел иметь на себе скатанные шинели; приказав и офицерам выходить с ними. Это вызвало неудовольствие со стороны некоторой части офицеров, и один из них, Морозов, и выступил с протестом. Проступок его я изложил в приказе, передав дело военному следователю:
«Командир 60-го Сибирского стрелкового полка при рапорте от 29-го сего августа за № 929 препроводил мне рапорт младшего офицера 12-й роты того же полка прапорщика Морозова 2-го, поданный последним по команде 28 сего августа за № 31.
В этом рапорте прапорщик Морозов 2-й вошел в неуместное обсуждение моего приказа за № 359, указывая в своем рапорте на превышение мною власти и порицая мои распоряжения по службе, изложенные в означенном приказе, причем позволил себе ряд циничных выражений. Прапорщик Морозов 2-й не склонился даже на увещания командира полка, последствием чего и было направление рапорта ко мне.
Усматривая в рапорте прапорщика Морозова 2-го признаки преступления, предусмотренные в 25 части 96 ст. и в l части лит. б. 104 и ст. Военного устава о наказании (Свод Военных Постановлений 1869 г. кн. XXII изд. 4) всю переписку приказываю сообщить военному следователю 9-го армейского корпуса.
Находя же оставление на боевой позиции такого недисциплинированного и совершенно не знакомого с уставами и со службой офицера угрожающим порядку в боевой обстановке, прикомандировываю его к 58-му Сибирскому стрелковому полку, с принятием против него меры пресечения уклонения от суда, отдачу под надзор ближайшего начальства по усмотрению командира полка (ст. 470 п. 1 и 473 Устава Военно-Судебного, Свод Военных Постановлений 1869 года кн. XXIV изд. 4).
Основание: п.п. ст. 2 отд. IV приказа по Военному Ведомству 1917 г. № 336».
Спустя неделю я получил от следователя копию его постановления, каковую и объявил в моем приказе. <…>
Донесение командиру корпуса о настроении
30 августа по запросу командира корпуса о настроении в дивизии, я донес полевой запиской следующее:
«30 августа 1917 г. 21 час. № 772
Командиру 9-го армейского корпуса
г. дв. Павлюковщизна
Доношу о настроении за истекшую неделю:
1). Службу на позиции несут аккуратно и хорошо, в разведку охотников мало, кроме штурмовиков, идущих охотно. Назначаемые в разведку идут безропотно, но близко подходить к немцам не любят.
Смены происходят в полнейшем порядке. Работают на позиции без отказа, уроки выполняют, наряд соблюдают, но по своей охоте для поддержки чистоты и порядка заметно только в 57-м и 58-м полках.
2). Отношения между солдатами и офицерами недоверчивое со стороны первых, со стороны же последних, особенно молодежи последних прибытий, чересчур равнодушное.
3). Сознания долга, как у большинства офицеров – молодежи, так и у солдат почти у всех мало благодаря ленности. Солдаты пользуются безнаказанностью и отсутствием власти при всяком удобном случае. Отдание их под суд сначала их пугало и останавливало от преступных замыслов, теперь же, имея перед собой примеры оправданий, страшной длительности судебных процессов, откладывание налагаемых полковыми судами наказаний до окончания войны – все это вместе взятое влияет отрицательно, и чувство законности у них притупляется. Кроме того, у некоторых солдат возможность хотя бы благодаря суду уйти на время в тыл поощряет даже на преступления.
4). Сторонников Ленина среди солдат-большевиков много. Их проповедь встречает сочувствие, и пропаганда ведется сильная, хотя и скрытая за последнее время. Газет запрещенных попадается много. Агитаторские курсы влияют отрицательно.
5). Дисциплина хромает, и введение ее встречает сильный пассивный отпор до озлобления, приказы и воззвания не действуют, чересчур к ним привыкли.
6). Комитеты ротные не играют никакой роли – это слепые исполнители ротного большинства, вернее, дурного большинства. Полковые работают удовлетворительно, но всегда пытаются выйти из рамок и с жадностью накидываются на промахи офицеров. Члены полковых комитетов имеют некоторое влияние на солдат.
7). Настроение в массе совершенно безразличное, все текущие события волнуют большую кучку, остальные совершенно равнодушны.
Только вопрос питания интересует всех до единого, и, конечно, вопрос о мире, каковой для них не безразличен.
8). Последние события и распространяемые слухи в левой печати и известиях солдатских и рабочих депутатов против командного состава, которых обвиняют в неудачах под Ригой[791], находят благоприятную почву для оправдания существующей у солдат навеянной им ненависти к «буржуям», т. е. офицерам.
9). Полки боеспособны к пассивной обороне, под сомнением 60-й полк, 58-й же полк, думаю, способен к активной обороне и от наступления также не откажется. Артиллерия будет работать при всех условиях без отказа.
Генерал-лейтенан Джунковский».Выступление Корнилова
В конце августа произошли крупные события, известия о которых докатились до фронта уже спустя несколько дней. В то время Верховным главнокомандующим был генерал Корнилов, человек безусловно честный, железной воли, но это был человек не государственного ума и потому он пошел напролом, не учтя все побочные обстоятельства и преграды, которые одолеть можно было только хитростью, а никак не идя напрямик. Военным министром был известный Савинков[792], председателем Совета министров – Керенский. Эти двое последних преследовали не спасение Родины, а осуществление своих политических идей, что же касается Корнилова, то он все ставил на карту для спасения родины. Естественно, что сговориться они не могли, т. к. преследовали разные цели.
