Николай Задонский - Денис Давыдов (Историческая хроника)
В Центральном государственном архиве древних актов хранятся чрезвычайно интересные материалы следствия, произведенного в 1798 году генерал-лейтенантом Ф.И.Линденером по делу «смоленских заговорщиков». Из этого дела (фонд Госархива, разряд VII, № 3251) видно, что «смоленские заговорщики» не ограничивались одной подготовкой убийства всем ненавистного Павла, их цели были значительно шире. Сам генерал Линденер называет заговорщиков «якобинцами» и «приверженцами вольности», свидетельствуя, что на своих собраниях они произносили «вольные или, паче сказать, дерзкие рассуждения о правлении, о налогах, о военной строгости и об образе правления», а также производили «чтение публичное в своей квартире запрещенных книг, как-то Гельвеция, Монтескье, «натуральную систему» и прочие таковые книги, развращающие слабые умы и поселяющие дух вольности, хваля французскую республику, их правление и вольность…» (лист 298).
Тайные группы, создаваемые А. М. Каховским, соблюдали строгую конспирацию. Большинство членов имели условные имена, так, например, Каховский был известен пои кличкой «Молчанов», капитан Стрелевский – под кличкой «Катон», Алексей Петрович Ермолов, тоже находившийся среди заговорщиков, звался «Еропкиным» и т. д. Переписка участников тайных групп зашифровывалась, новые члены принимались после тщательной предварительной проверки.
Как видно из материалов следствия, в тайных группах состояло свыше тридцати человек, однако Линденер не без основания предполагал, что их значительно больше, и только по не зависящим от него обстоятельствам ему не удалось выявить всю тайную организацию «от Калуги до литовской границы и от Орла до Петербурга», как предполагал генерал.
«Смоленские заговорщики» проводили антиправительственную пропаганду не только среди офицеров, но делали попытки обращаться и непосредственно к народу. В одном из своих донесений Линденер сообщает: «Каховский и Замятин, который, конечно, во всем есть подражатель той шайки, едучи по дороге, разговаривали с извозчиком, не иначе как в намерении их возмутить против государя императора, о умножающихся налогах и угнетениях и что при нынешнем правлении будто против прежнего народ отягощен, на что извозчик сей отвечал: «каково вам, дворянам, таково и нам». За сие Каховский, мужика обняв, поцеловал в бороду» (лист 182, оборот).
Император Павел расправился со смоленскими «якобинцами» сурово. А.М.Каховский был лишен чинов, дворянства и навечно заточен в Динамюндскую крепость. Такому же наказанию были подвергнуты другие главари; остальные заговорщики, в том числе Ермолов, были сосланы в разные города на поселение.
Для Василия Денисовича Давыдова это дело, в котором были замешаны два родных племянника, не прошло бесследно. Член тайной организации капитан В.С.Кряжев в своих показаниях сообщил следователю, что Каховский, задумав военное восстание, прежде всего «хотел ехать в Полтаву, где дядя его, Давыдов, стоял с легкоконным полком, и если б он с полком своим не пошел к Суворову, и сам бы принял полк и с ним пошел» (лист 199).
Император Павел, уведомленный об этом показании, конечно, не мог уже оставить В.Д.Давыдова на прежней должности. Именно в этом кроется истинная причина внезапной ревизии и последующего разорения Давыдовых. Более подробно об этом же деле см. статью Т.Г.Снытко «Новые материалы по истории общественного движения конца XVIII века», опубликованную в журнале «Вопросы истории» № 9 за 1952 год. Небольшая разница в цитатах этой статьи с нашими объясняется тем, что, просматривая дело в подлиннике, мы выписывали цитаты или более полно, или более сокращенно.
6
В конце 1800 года Павел резко изменил свою внешнюю политику и разорвал отношения с Англией, куда русские помещики и купцы продавали в то время хлеб, лес, пеньку и другие сырьевые продукты. «Разрыв с Англией, – писал декабрист М. А. Фонвизин, – нарушая материальное состояние дворянства, усиливал в нем ненависть к Павлу, и без того возбужденную его жестоким деспотизмом. Мысль извести Павла каким бы то ни было способом сделалась почти общею» («Декабристы», т. I, СПБ, 1905 г.).
7
В.Н.Орлов, много лет работавший над литературным наследством Д. Давыдова, говоря о том, что молодой Давыдов вращался в кругу военно-дворянской фронды и целиком разделял ее интересы, делает нижеследующее разъяснение: «Деспотизм Павла восстановил против него значительную часть кадрового офицерства и гвардейской молодежи. В резко изменившейся обстановке общественно-политического и военного быта люди этого круга, хотя и были зажаты в тиски гатчинского режима, не мирились с абсолютистским произволом Павла и продолжали жить иллюзиями «великого осьмнадцатого столетия» – века дворянского процветания, гвардейских «вольностей» и фаворитизма, упрочившегося в условиях женских царствований. Воодушевленные суворовскими традициями, они открыто враждебно относились к прусской военной системе и ненавидели Павла I как тирана и узурпатора. На почве подобных настроений сложилась военно-дворянская фронда 1790 – 1800 годов, резервы которой пополнялись по преимуществу из рядов гвардейской молодежи. Никакого революционного значения эта фронда, конечно, не имела. Отражая противоречие интересов, обнаружившееся внутри господствующего помещичьего класса, она знаменовала всего лишь конфликт, возникший между аристократическим дворянством и примыкавшими к нему более широкими дворянскими кругами, с одной стороны, и осуществлявшим невыгодную этим дворянам политику «самовластительным злодеем» Павлом I, с другой стороны. Переворот, совершенный силами военно-дворянской фронды, не принес ей ожидавшихся ею результатов. В особенно невыгодном положении очутилась гвардейская молодежь, надежды которой на возвращение «златого века» дворянских «вольностей» не осуществились. Едва улеглись первые восторги по поводу устранения Павла, как эта молодежь убедилась, что гатчинский режим (правда, в несколько иных формах) восторжествовал с новой силой… В условиях нового царствования оппозиционные настроения отдельных групп дворянства сохраняли свою актуальность» (вступительная статья В. Н. Орлова к «Стихотворениям Д. Давыдова». Изд-во «Советский писатель», 1950 г.).
8
Узнав о расстреле герцога Энгиенского, арестованного по приказу Наполеона на территории независимого Баденского герцогства, Александр послал в Париж протест против нарушения международного права. Наполеон ответил, что герцог был замешан в заговоре против его жизни, при этом ядовито намекнул, что он, Наполеон, не стал бы протестовать, если б Александр, хотя бы на чужой территории, арестовал убийц своего отца. Наполеон, конечно, хорошо знал, что Александр сам принимал участие в убийстве отца и ни тронул пальцем ни одного из заговорщиков. Понятно, что намек на отцеубийство смертельно оскорбил императора Александра. Но тогда, разумеется, об ответе Наполеона знали лишь немногие.
