Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙV
1/14 декабря 1901. Суббота.
Стефан Тадзима, еще и в число катихизаторов не принятый, а служащий частно, как бы только от священника, пишет из Коофу, что мало ему двенадцати ен в месяц, просит прибавки. В семье мать и жена только. Жалуется на чрезвычайную местную дороговизну. В уважение того, что он старый катихизатор, хотя и прерывавший свою службу и даже в конце несколько запятнавший себя, прибавил ему две ены в месяц, но с тем, чтобы он уже больше не просил.
Нифонт Окемото, катихизатор в Оою, просит назначить пенсию вдове И. Ямагуци. Еще бы! На просьбу об этом священника отказано, а просьбу катихизатора исполнить! Велел из канцелярии известить его,
что на подобную просьбу уже отвечено священнику (хотя он и просит потому, что священнику отказано).
2/15 декабря 1901. Воскресенье.
В Церкви каждое воскресенье бывает много матросов с крейсера «Россия», стоящего в Иокохаме на рейде, но офицеров еще ни одного не было — богомольны интеллигенты! Впрочем, быть может, к судовому богослужению усердны. Гордию Сиина дал комнату во втором этаже, по его просьбе, снабдив ее иностранною мебелью, дал еще двадцать ен в счет жалованья за этот месяц; пятнадцать получит в конце месяца.
Была после Литургии между гостями христианка из Немуро, просила принять ее дочь в школу.
— Сколько ей лет? — спрашиваю.
— Пять лет, — отвечает.
— Как же можно такую маленькую!
— Я ее представлю в школу, когда ей будет лет десять, а теперь только прошу записать ее в число кандидаток, так как слышала, что просящихся очень много и очереди приходится долго ждать.
Отослал ее в Женскую школу, чтобы попросила начальницу, — я со своей стороны согласен.
Савва Ямазаки из Наканиеда пишет, что «о. Петр Сасагава посетил Церковь, и больше шестидесяти человек исповедованы и приобщены Святых Тайн». Здесь Церковь добрая, христиане неизменно благочестивы; и это потому, что катихизатор хороший, преданный служению Церкви. Побольше бы таких, как Савва Ямазаки!
3/16 декабря 1901. Понедельник.
О. Василий Усуи из Одавара был, чтобы рассказать о своем путешествии по Церквам и взять отсюда больного сына своего Пимена. Очень оживлен сам, и видно, что одушевляет своих катихизаторов; хвалил особенно Петра Ока, на которого я так мало надеялся, — в Ооисо у него восемь человек окрещено, и там его очень любят (но в Катаока, ему не принадлежащем, недолюбливают: выпивает иногда старик — остаток от прежней его довольно беспорядочной жизни). В Эма также Церковь очень оживлена; и там были крещения; диакон Иоанн Оно поправился от своей болезни и хорошо служит.
Замечательное письмо от Александра Хосокава, из Канида. Есть там христианин Виссарион Ямазаки, по профессии кузнец. Он со своим другом Исиока больше десяти лет тому назад принял христианство в Аомори, но, вышедши в Канида и не имея никаких сношений с церковию или кем–либо из христиан, совсем забыл о своем христианстве. Но с поселением там катихизатора Александра Хосокава (как ни плох он по катихизаторству) вера Виссариона возгорелась, и он ныне самый ревностный христианин. Мало того, скорбя о том, что его друг Исиока тоже, вероятно, охладел, Виссарион постарался отыскать его, что ему стоило немалого труда, и убедился, что действительно, друг относительно веры в таком же состоянии, в каком Виссарион был прежде, — и память потерял о своей вере, Виссарион с горячею любовию стал убеждать его (письменно) вспомнить прежнее, вновь одушевиться единственною спасительною верою. Письма его до того пробудили Исиока, что он, оглянувшись на себя, впал в отчаяние, почувствовав себя таким грешником, для которого уже и спасения нет. Виссарион последнее из писем своего друга просил Хосокава перепроводить сюда, с горячею просьбою его — найти здесь его друга и ввести в Церковь, из которой он почитал себя совсем выбывшим. Исиока ныне в Токио, в военной службе, живет в Усигоме — посему я поручил катихизатору Якову Тоохею отыскать его и говорить с ним. Вероятно, и он возродится. Любовь одного спасает другого; таков закон для любви, положенный Богом.
4/17 декабря 1901. Вторник.
Петр Ямада, катихизатор в Миядзу, просит о. Симеона Мии, и оба они меня — назначить Пахомия Мурасе, христианина в Миядзу, катихизаторским помощником (денкёо–ходзё). Рекомендуют его как благонадежного к тому. «Он родом дворянин и служил доселе чиновником, но в апреле, за старостию, уволен. Поведения безукоризненного; к вере усерден; двенадцать лет тому назад крещен и с тех пор всегда усердно служил Церкви чем мог: пел и читал во время богослужений, в отсутствие катихизатора говорил поучения братиям, был церковным старостой. Теперь, если он будет сделан денкёо–ходзё, то Ямада получит свободу отлучаться в другие места для проповеди, как то: Минеяма, Таиза–мура и прочие, и жить там столько, сколько нужно для наставления в вере желающих слушать. Ему пятьдесят восемь лет». Отвечено: «От Церкви или от моего имени Мурасе не может быть назначен „денкёо–ходзё“ — тому не было примеров, и не надо давать пример, чтобы кто–либо по одному прошению катихизатора без всякого испытания способности веропроповедничеству поставляем был в проповедники. А пусть о. Симеон от себя частно назначит его помогать Петру Ямада. Если до Собора он нескольких научит и приведет к Христу, и по испытании окажется, что представленные им к крещению действительно знают учение настолько, что без всякого сомнения могут быть крещены, то о. Симеон будет иметь право ходатайствовать пред Собором о внесении Мурасе в список проповедников, если только поручится перед Церковью, что и во всех других отношениях Мурасе достоин имени служащего Церкви. — Но не стар ли уже Мурасе для церковного служения? Впрочем, ведь он будет даровой служитель — содержание от Церкви ему не нужно. Пусть послужит, насколько сил у него будет, — Господь наградит его за усердие!» До зде[?] ответ о. Симеону — и я в нем сознательно схитрил касательно содержания. Ни в письме Ямада, ни в письме о. Семена о содержании Мурасе ни слова; но ведь, конечно, на него рассчитывается — какой же когда японец служил даром! Не в укор это усердию японцев, но в опознание их практичности, не мешающей усердию. Следующее письмо от о. Семена будет, конечно, что и то, и сё, и прочее, но денежную помощь Мурасе за служение дайте. Что же, придется и дать.
5/18 декабря 1901. Среда.
Савва Эндо, при четырнадцати енах в месяц, имея двоих детей, просит прибавки содержания; Якову Негоро, при четырнадцати енах в месяц, имеющему двоих детей, о. Игнатий Като просит прибавки содержания; себе о. Като просит семь с половиною ен на лекарства детям. Павел Сайто просит дорожных, что тоже своего рода прибавка к содержанию; Петру Терасима о. Петр Сибаяма просит дорожных, что тоже… И подобное — каждый день, или почти сплошь каждый. Мука читать все это и не быть в состоянии исполнить просьбы. Прибавлять им — всем надо прибавлять, а на это средств не хватит, да и конца не будет прибавлениям, потому что опять будет мало и опять будут просить. Одно средство — добиться содержания служащих Церкви местными средствами. Это каждый раз и пишем священникам, об этом вечно и думаешь, и хлопочешь, но!!!.. А жалко и бедных катихизаторов, конечно, и мало теперешнего их скудного содержания… Посланы единовременные пособия сегодня просящим — первым двум; прочим — как просят. Почти всегда то же делается.
