Людмила Анисарова - Новиков-Прибой
В Индийском океане эскадра попала в страшный шторм. Ураган бушевал трое суток. Любопытный Новиков, не столь подверженный морской болезни, как многие на корабле, при первой возможности поднимался на верхнюю палубу посмотреть, что делается наверху. Там он неоднократно встречался с таким же беспокойным Костенко.
Только интерес у них был разный. Новикова гнали на палубу любопытство и всеядность художника, а Костенко — любознательность и педантичность учёного.
Из «Цусимы»:
«К вечеру я поднялся на задний мостик. Там встретился с инженером Васильевым. Он был весь мокрый и всё-таки не уходил вниз, под прикрытие. Этот человек всегда меня удивлял своей неуёмной жаждой всё познать. И теперь, прячась от брызг и ветра за рубку, он стоял с секундомером в руке, наблюдая за размахами бури.
Напор ветра настолько был силён, что затруднял дыхание. Руки инстинктивно за что-нибудь хватались. Казалось, что бушующий воздух подхватит нас и, крутя, понесёт в пространство, как пушинки. Даже высота мостика не спасала людей от брызг и клочьев пены.
Васильев окинул глазами взъерошенный океан и заговорил, выкрикивая слова:
— Какая сила растрачивается напрасно! Если бы человек сумел использовать всю энергию бури, что можно было бы с нею натворить!
По его расчётам, длина волны иногда доходила до пятисот футов, а высота её равнялась сорока футам. „Орёл“, содрогаясь, дыбился и лез на водяную гору, как фантастически огромный бегемот, а потом, перевалив через неё, бессильно нырял носом в разверзшуюся падь, задирая к небу корму. В одну минуту он переваливался с борта на борт восемь раз. Мало того, в течение той же минуты броненосец в миллион пудов весом поднимался шесть раз на высоту четырёхэтажного дома — и всё это с такой лёгкостью, как будто он не превышал тяжести детской люльки. Несмотря ни на что, он шёл вперед десятиузловым ходом. Вместе с ним и мы испытывали четырёхмерное движение. В это время чем бы человек ни занимался — думал ли он о жизни или смерти, мечтал о счастье или отчаивался, работал или спал, творил молитвы или ругался, — буря не переставала мотать его в разные стороны и шесть раз в минуту поднимать, как на лифте, вверх на сорок футов.
Васильев восторгался своим броненосцем:
— „Орёл“ больше подвержен килевой качке, чем бортовой. Это объясняется тем, что он имеет форму заваленных бортов. Помогают тут ещё лучше и бортовые срезы. Волна, попадая на один срез, предотвращает размах судна в противоположную сторону. Все четыре однотипных броненосца — „Суворов“, „Александр III“, „Бородино“ и наш — сконструированы в отношении бортовой качки довольно удачно. А вот „Ослябя“ сделан по-другому, а потому и крен у него больше, чем у нас».
На четвёртые сутки море успокоилось. Эскадра два дня шла при благоприятной погоде. «На броненосце были открыты все иллюминаторы, люки, пушечные порты. Над ними тихо бродили редкие облака, радостно сияло солнце, лёгким дуновением ветра умерялась жара».
Во время похода много было разговоров о будущей стоянке у Мадагаскара. Ведь там отряд должен соединиться с отрядом адмирала Фелькерзама, который направился туда через Суэцкий канал. Туда же должны прийти крейсеры из России: «Олег», «Изумруд» и другие суда. А как обстоит дело с покупкой аргентинских и чилийских крейсеров? Держится ли осаждённый Порт-Артур и цела ли заблокированная в нём японцами 1-я эскадра?
Эскадра шла вдоль восточного берега Мадагаскара, постепенно приближаясь к нему.
«Справа, — пишет Новиков-Прибой, — широким веером раскинулась заря, безмерно щедрая на цветистые краски, на затейливую игру тонов. Океан ещё не проснулся, но уже румяно заулыбался. В такие моменты, обласканный чудесной свежестью утра, ждёшь чего-то необыкновенного и смотришь на всё широко раскрытыми глазами. Вот радостно заструились, пронизывая душистый солёный воздух, первые лучи солнца. Через минуту сразу всё изменилось: весь простор налился васильковой синью, зеркальная равнина расплавилась в косом блеске, вся в страстном и жарком трепете ослепительных бликов».
К Мадагаскару отряд подошёл до полудня 16 декабря. Корабли Фелькерзама были где-то рядом (но отряд Рожественского соединится с ними только через 11 дней в бухте Носси-Бэ), а вот госпитальное судно «Орёл» прибыло со своими неутешительными известиями в этот же день, в четыре часа пополудни.
Из почты, доставленной госпитальным судном «Орёл», З. П. Рожественский узнал о падении Порт-Артура и гибели 1-й Тихоокеанской эскадры. 20 декабря командующий был извещён о начавшейся на Балтике подготовке 3-й Тихоокеанской эскадры, которая должна была увеличить его силы, а 25 декабря пришла телеграмма с приказом ожидать на Мадагаскаре «догоняющий отряд». Последний под командованием капитана 1-го ранга Л. Ф. Добротворского вышел из Либавы 3 ноября. В его состав вошли бронепалубные крейсеры «Олег» и «Изумруд», вспомогательные крейсеры «Днепр» и «Рион», миноносцы «Грозный», «Громкий», «Пронзительный», «Прозорливый» и «Резвый», а также учебное судно «Океан». К эскадре этот отряд присоединится 1 февраля, однако три миноносца — «Пронзительный», «Прозорливый» и «Резвый» пришлось из-за постоянных поломок оставить в Средиземном море (последний дошёл до Джибути, но также был вынужден возвратиться).
Помимо «догоняющего отряда» по пути и во время стоянки на Мадагаскаре к эскадре присоединились вспомогательные крейсеры «Урал», «Терек» и «Кубань», а также несколько вспомогательных судов; в то же время 22 ноября из-за постоянных поломок в Россию был отослан транспорт «Малайя», на котором отправили серьёзно заболевших моряков.
Первый отряд 3-й Тихоокеанской эскадры под командованием контр-адмирала Н. И. Небогатова вышел из Либавы 3 февраля. В его состав входили старый броненосец «Император Николай I» (флагман), броненосцы береговой обороны «Адмирал Ушаков», «Адмирал Сенявин» и «Генерал-адмирал Апраксин», старый броненосный крейсер «Владимир Мономах», а также несколько вспомогательных судов.
Личный состав эскадры, до которого так или иначе доходили все новости, пребывал в угнетённом состоянии. Не поднимали боевой дух моряков и попавшие к ним старые (ноябрьские) газеты со статьями капитана 2-го ранга Н. Л. Кладо (кстати, он печатал эти статьи под псевдонимом Прибой).
В статьях был дан подробный анализ тактико-технических данных русских и японских кораблей, сравнение уровня подготовки экипажей и военно-морского командования. Вывод гласил: у русской эскадры нет шансов против японского флота. Жесточайшей критике были подвергнуты руководство флота и лично великий князь Алексей Александрович. Как видно из этого, перевес на стороне противника в предстоящем сражении будет большой. Кладо, прибегая к сравнению боевых коэффициентов того и другого флота, приходит к выводу, что на море японцы сильнее русских в 1,8 раза. В «Цусиме» устами баталера Новикова об этом рассказывается так:
