М. Колесникова - Рихард Зорге
Макс переселился на чердак и немедленно приступил к конструированию коротковолнового приемника. Он предпочитал самодельный приемник купленному в магазине. Если такой приемник выходил из строя, сразу было видно, где дефект.
Вечерами он иногда заходил к «фрау Анни» засвидетельствовать свое почтение и выпить чашечку чая. Молодая женщина нравилась ему все больше и больше. Она была простодушна и естественна, искренне смеялась его шуткам. Они становились добрыми друзьями. Встречи, длительные беседы, прогулки по тихим улочкам стали потребностью. Макс понял, что они друг в друге очень нуждаются и друг без друга уже не могут обойтись. Он решил жениться на Анне.
В самый разгар работы, когда нужно было выехать в Кантон, Макс заявил Рихарду: «Я женюсь!» Безмерно удивленный, Рихард сдержался, ибо знал: с любовью не шутят, если она обрушивается на вас даже в Шанхае. Так как разведчик в подобной обстановке, при выполнении боевого задания, не имеет права совершать подобные шаги без разрешения начальства, Макс поставил обо всем в известность Зорге и просил его совета.
Рихард пожелал встретиться с Анни (так Клаузен называл свою невесту). Встретились в ресторане «Астория». После безобидной беседы Рихард пригласил Анни на танец.
Что было известно о ней? Русская. Анна Матвеевна Жданкова. Родилась 2 апреля 1899 года в Сибири. Когда ей исполнилось три года, овдовевший отец отдал ее «на воспитание» купцу Попову. У купца прожила четырнадцать лет. Жизнь была тяжелая. Аню превратили в домашнюю прислугу. Таскала дрова, расчищала в морозы двор, занесенный снегом.
В 1918 году волею судеб девятнадцатилетняя Анна была заброшена в Китай и неожиданно для самой себя стала эмигранткой.
Анна понравилась Зорге. Он был достаточно проницательным, чтобы сказать: Макс сделал удачный выбор. Однако предупредил Макса, чтобы он не говорил ей, чем они занимаются.
Бытовая сторона жизни не заслоняла главного: работы. А она требовала большого напряжения, беспрестанных поездок по городам страны.
Незаменимым помощником Клаузена в организации радиосвязи был Константин Мишин.
Судьба Константина Мишина весьма примечательна как судьба русского эмигранта. Бывший белый офицер, он в 1918 году уехал из России и поселился в Шанхае. В первые годы ему жилось там очень трудно. Он испробовал множество разных профессий, с мандолиной в руках ходил по улицам и ресторанам Шанхая, зарабатывал себе на хлеб игрой и пением. Много лет был офеней – торговал вразнос перочинными ножами, медными кольцами, ногтерезками, бритвами и другим мелким товаром. Он исколесил всю Маньчжурию, Северный и Южный Китай, хорошо изучил жизнь страны, научился разговаривать по-китайски, по-английски и по-японски. Жизнь бродячего торговца была очень беспокойной и трудной, но она давала возможность как-то сводить концы с концами, содержать семью. Целыми днями без пищи, летом под знойными лучами солнца, зимой, коченея от мороза, бродил Мишин со своим коробом. В результате такой жизни здоровье его сильно пошатнулось – он заболел туберкулезом.
Все эти годы он глубоко прятал свою боль и тоску по родине. Его идеи и идеалы были давно разбиты, душа пребывала в смятении. Большевиков он боялся, но и возврат к старому считал маловероятным.
Как-то под Новый год в кругу одной компании его спросили, что он думает о будущем России. Мишин сердито ответил: «Не берусь гадать – ремесло гадальщика становится все более затруднительным».
Втайне он мечтал о возвращении в Россию, но боялся и сам сознавался себе в этом. Однажды он встретил человека, который предложил ему работать на Советский Союз. Мишин без колебаний согласился. Вот как отзывался потом о Мишине Макс Клаузен:
«Мишин, по моему мнению, был очень честным человеком и очень старался работать для нас. Но возвращаться в Советский Союз он не решался, так как не имел представления об условиях жизни там, не знал, как к нему отнесутся».
Но Зорге ясно сознавал: без помощи людей, хорошо знающих обстановку, успеха не добиться. Такими людьми были японские и китайские журналисты. Он быстро сдружился с иностранными журналистами, аккредитованными в Шанхае, свел знакомства с немецкими военными советниками в нанкинских войсках.
Все пристальнее следил он за деятельностью специального корреспондента газеты «Осака Асахи» японца Одзаки Ходзуми. Недавно Одзаки поместил в своей газете статью, в которой писал: «Возмутительное объявление в шанхайском парке «Китайцам и собакам вход воспрещен» снято, но подлинными хозяевами здесь по-прежнему остаются англичане». Как удалось выяснить, Одзаки связан о одной из китайских студенческих групп, настроенной прогрессивно, печатает под псевдонимом статьи, разоблачающие захватническую политику иностранных держав в Китае.
Через знакомую журналистку Зорге выразил желание встретиться с Одзаки. Японец оказал, что будет рад встрече.
Позже Зорге даст оценку своему новому другу:
«Одзаки был моим первым и наиболее ценным помощником… Наши отношения, как деловые, так и чисто личные, всегда оставались превосходными. Он добывал самую точную, полную и интересную информацию, которая когда-либо поступала ко мне из японских источников. Сразу же после знакомства я близко подружился с ним».
Обычно Рихард встречался о Одзаки па Гарден-бридж. Затем они усаживались в автомобиль и уезжали в какой-нибудь парк, подальше от китайской полиции.
У них было о чем поговорить, что сообщить друг другу. Они рассуждали о внешней политике чанкайшистского правительства к о его армии, о перемещениях в верховном военном командовании, о том, какие слои и классы поддерживают нанкинский режим, о зависимости этого режима от Англии и Америки. Одзаки понял: Зорге, так же как и сам Одзаки, друг китайского народа, он представляет некие силы, противостоящие империализму. Этого было достаточно.
В шанхайские вечера по просьбе Рихарда Одзаки часто рассказывал о себе.
Родился он в Токио 1 мая 1901 года в семье журналиста Одзаки Хидетаро. Отец был образованнейшим человеком. Он гордился своей принадлежностью к старинному роду. Все его предки из рода в род были старшинами села Нисисиракава в префектуре Гифу и пользова- лись дворянской привилегией носить фамилию и два меча. Самой драгоценной реликвией в семье была родословная книга.
Село Нисисиракава, расположенное в живописной местности, считалось старейшим населенным пунктом страны. Горы, покрытые лесом, быстрая речка, синтоистский храм, притаившийся в тени деревьев. Село числилось в земельных реестрах со времен императора Хидейоси и само по себе являлось уже некоторой достопримечательностью. Это был кусочек старой Японии, где сохранились в первозданной чистоте все обычаи народа.
