Роман Белоусов - Граф Сен-Жермен
Кровавые расправы на этом не кончились. Все шло гладко, пока не настало время злодеям делить добычу. Каждый из трех братьев требовал бриллиант себе. Но разделить его на три равные части было невозможно, а отказаться от своей доли ни один из братьев не хотел. Тогда коварный Сафрас поступил с братьями точно так, как они со своими жертвами: совершил два братоубийства. И сбросил мешок с трупами в воды Тигра.
После чего армянин счел за благо унести побыстрее ноги. Он уехал в Константинополь, откуда через Венгрию и Силезию добрался до Амстердама, где тогда находился рынок бриллиантов. Здесь он и осел, выдавая себя за торговца драгоценными камнями.
Вскоре молва о невиданной красоты бриллианте распространилась по Европе. Узнала об этом и Екатерина II. Она пригласила Сафраса в Петербург (в России его называли «миллионщик Шафрасов»), где свела его со своим ювелиром Иваном Лазаревичем Лазаревым — армянским купцом из Астрахани. Но Сафрас наотрез отказался продать свое сокровище, вернее, он заломил за него невероятную цену.
Тогда в игру вступил хитроумный вельможа Никита Иванович Панин, близкий к императрице человек. Он вошел в доверие к Сафрасу и стал приучать его к роскошному образу жизни, что тому было явно не по карману. Вскоре Сафрас влез в долги, а оплатить их наличными он не мог.
Тут Панин и предложил свои услуги — ссудил часть суммы. Вышло так, что Сафрас целиком стал зависеть от милости царедворца. Казалось, еще немного, и план Панина осуществится — бриллиант будет продан. Но каким-то образом Сафрасу удалось собрать необходимые деньги в армянской общине Петербурга, он расплатился с долгами и поспешил уехать из русской столицы.
Объявился Сафрас в Голландии. В своем завещании, написанном накануне отъезда из России в 1771 году, Сафрас назначил своим душеприказчиком Иоганна Агазара — это немецкое написание имени Ивана Лазарева.
В завещании сказано, что «октября 1-го 1767 года, в амстердамском банке им для сохранения за тремя печатями на красном воску положенный пакет, в котором Ост-индианскому мину камень алмаз весом в 779 граммов голландских находится…».
С этого момента камень стали называть «Амстердамский». А в 1773 году Лазарев засвидетельствовал, что «Григорий Сафрас своего одного сто девяносто пяти каратового алмаза половинную часть продал мне за 125 000 рублей…». Тот в свою очередь «означенный алмаз продал светлейшему князю Орлову». Князь специально прибыл в Амстердам, встретился здесь с графом Сен-Жерменом и, возможно, при его посредничестве приобрел заветный бриллиант, о котором мечтала российская императрица.
Орлов заплатил за камень полтора миллиона флоринов, то есть четыреста тысяч рублей, и в день ангела Екатерины преподнес ей бриллиант. В ноябре 1773 года прусский посланник доносил королю Фридриху: «Сегодня князь Г. Орлов в Царском Селе поднес императрице вместо букета — алмаз, купленный им за 400 000 рублей у банкира Лазарева. Камень этот был выставлен в этот день при дворе». Императрица повелела вставить бриллиант, отныне называемый «Орлов», в державный скипетр российской империи.
Есть, правда, и еще одна версия покупки этого бриллианта. Якобы существует документ, подписанный Орловым и Лазаревым, который рисует совершенно иную картину приобретения этого камня. По этой версии Орлов будто бы выполнял только роль посредника в сделке и что сама Екатерина II купила этот бриллиант. Императрица обратилась к услугам посредников по двум причинам. Во-первых, она хотела подчеркнуть свою «немецкую бережливость» по сравнению с безумными тратами своих предшественников на русском престоле; а во-вторых, считала, что ей не следует, как монарху, публично торговаться из-за цены, а посему и поручила это Орлову.
И уж совсем невероятной кажется легенда, связанная с этим камнем и относящаяся к наполеоновским временам.
Когда войска Наполеона в 1812 году подошли к Москве, бриллиант «Орлов» спрятали в кремлевской гробнице одного священнослужителя. Войдя в Москву, Наполеон приказал отыскать спрятанный камень. Узнав, где он находится, Наполеон в окружении свиты направился к гробнице. Когда ее вскрыли, все увидели знаменитый бриллиант. Один из телохранителей Наполеона протянул руку, чтобы схватить камень, но вдруг из могилы восстал призрак усопшего и с проклятиями обрушился на захватчиков. Наполеон со своими приближенными в ужасе бежали… Такова легенда.
Что касается роли Сен-Жермена в этой истории, то, повторю, этому есть лишь косвенные свидетельства. Но фактом остается то, что граф «был другом и доверенным лицом Орлова», помогал ему в Петербурге накануне переворота 1762 года и будто бы даже Орлов выплачивал «дорогому отцу» крупные суммы за предсказания будущих побед Екатерины II и за помощь в воцарении ее на российском престоле. Дружба между Орловым и Сен-Жерменом сохранилась на годы и продолжилась в Амстердаме, где был куплен знаменитый бриллиант.
Силуэт «пиковой дамы»
Однажды при французском дворе во времена Людовика XV, как обычно, шла карточная игра. За зеленым столом рядом с королевой сидела маркиза Дюшатле, подруга знаменитого Вольтера. В первый же вечер маркиза проиграла четыреста луидоров — все свои наличные деньги. Вольтер из собственных средств ссудил маркизу еще двумястами, но и они немедленно уплыли из рук азартной маркизы. Остановиться она уже не могла. Под большие проценты получила в долг немалую сумму. Однако и их спустила за зеленым столом. В конце концов ее долг превысил восемьдесят тысяч франков.
— Остановитесь, мой друг, это уже безумие! — заметил ей Вольтер. Но потерявшая над собой контроль маркиза Дюшатле отвечала одним: увеличивала ставку в игре.
Тогда Вольтер решил в качестве стороннего наблюдателя последить за игрой. Сидя рядом с маркизой, он сказал ей по-английски: «Разве вы не видите, что имеете дело с жуликами?»
Слова услышали, это было заметно по лицам игроков. Вольтер побледнел. Перед ним предстал призрак Бастилии. В тот же миг прошел карточный азарт и у маркизы. Незаметно Вольтер приказал подать карету и вместе с маркизой ночью покинул королевский дворец в Версале.
У Пушкина в «Пиковой даме» тоже рассказано о jeu de la Reine (карточной игре у королевы), во время которой русская графиня, la Vénus moscovite, проигралась дотла. И это тоже был подлинный случай. О нем Пушкину рассказал внук этой самой «московской Венеры». Звали ее княгиня Наталия Петровна Голицына. В молодости она бывала при французском дворе. Так вот, проигравшись тогда в Париже, она, по словам внука княгини, решилась прибегнуть к помощи таинственного и богатого графа Сен-Жермена. Что было между ним и русской княгиней, точно неизвестно, хотя внук утверждал, что его бабушка любила графа без памяти и сердилась, если о нем говорили с неуважением. Так или иначе, она сочла возможным обратиться к графу, зная, что тот располагает большими деньгами. Написала ему записку и просила немедленно к ней приехать. Граф Сен-Жермен тотчас же явился, и она рассказала, что надеется на его дружбу и любезность и на то, что он поможет ей необходимой суммой. «Я могу вам услужить этой суммою, — сказал он, — но знаю, что вы не будете спокойны, пока со мною не расплатитесь, а я бы не желал вводить вас в новые хлопоты. Есть другое средство: вы можете отыграться». «Но, любезный граф, — отвечала бабушка, — я говорю вам, что у нас денег вовсе нет». «Деньги тут не нужны, — возразил Сен-Жермен: — Извольте меня выслушать. Тут он открыл ей тайну, за которую всякий дорого бы дал…» Сен-Жермен назвал княгине три карты, поставив на которые она непременно отыграется.
