Нина Пицык - Богомолец
Разглядывая в микроскоп ткани надпочечников погибших животных, Богомолец и на этот раз видит ясную картину: борясь против прогрессирующей недостаточности сердца, вызванной действием яда, железа усиленно отдает адреналин. Кортикальный слой тоже торопится поставить свой гормон, судя по всему — средство борьбы с незваным пришельцем — ядом.
Теперь Богомольца все больше занимает мысль об искусственном подстегивании секреторной деятельности органов и систем организма. При удаче медицина получит могущественное средство борьбы с болезнями.
В лаборатории И. И. Мечникова несколько лет назад была заложена основа учения о цитотоксинах. Здесь заметили, что малые дозы кровяной сыворотки усиливают кроветворение, но этому не придали значения: увлеклись большими — практически токсичными, а не активирующими — дозами. Исследователи в начале столетия ставили своей целью повреждение органов с помощью избирательно действующих на них цитотоксинов, а не их стимуляцию.
Первая попытка получить специфические для надпочечников цитотоксины принадлежит Бигару. После него Сартиран и Аббот в разное время повторили эти попытки, но результатов не добились.
Богомолец очередные исследования построил по-новому.
В своих опытах он вводил собакам измельченные кусочки надпочечников кошек. По мере того как в крови собак накапливались противодействующие по отношению к надпочечникам кошки вещества, сыворотка крови собак вводилась кошкам. При этом наблюдалось повышение кровяного давления, усиление толчка сердца, ускорение пульса и дыхания, которые в дальнейшем сменялись временно периодом угнетения этих функций. Микроскопические изменения мозгового вещества надпочечника свидетельствовали об усилении его функций. Нормальная собачья сыворотка в таких же дозах не оказывала на кровяное давление никакого влияния.
«Таким образом, — писал Богомолец, — впервые экспериментально была мной установлена возможность цитотоксической стимуляции клеточных функций применением малых доз специфических цитотоксических сывороток».
И тут же подчеркнул: «Изучение действия цитотоксических сывороток на органы и ткани, как метод биологического исследования, далеко не сказало своего последнего слова и заслуживает большего внимания и применения».
Начиная с 1911 года Богомолец будет копить данные, с тем чтобы через двадцать пять лет дать человечеству свою знаменитую антиретикулярную цитотоксическую сыворотку.
В профессорской квартире внушительно торжественная тишина царит только до вечера. С сумерками прислуга то и дело спешит на звонки. Хлебосольный дом профессора С. С. Головина — место многолюдных дружеских собраний людей, для которых наука и университет — весь смысл жизни. Личные симпатии бывающих в ней людей скреплены страстью к исследованиям и любовью к искусству.
Впрочем, гости не схожи друг с другом. Здесь бывают и маститые ученые и молодые люди, только что окончившие университет. Домашнее общение профессоров с ближайшими учениками — видимо, составная часть их системы воспитания преемников. Так, завсегдатаем этого дома стал ассистент В. П. Филатов, а потом, с приездом в Одессу профессора Н. Г. Ушинского, и А. А. Богомолец.
Чуть ли не ежедневно просторная гостиная становится местом то страстных дискуссий, то остроумных схваток.
Но больше всего здесь любят музыку. Среди посещающих дом Головиных некоторые играют на фортепьяно, виолончели, скрипке, у Н. Г. Ушинского — неплохой баритон. Для Богомольца музыка с детства — насущная потребность. Целительная сила ее хотя бы на время смиряет безотчетную, трепетную тревогу, совсем недавно поселившуюся в его сердце. Он стал молчалив, замкнут. Сядет в углу и молча просидит весь вечер. Кончилось тем, что вообще на целых три недели исчез.
Брат Александра Михайловича взял к себе в семью рано осиротевшую гимназистку Олю Тихоцкую. Девушка упорно сторонилась пестрого одесского многолюдья и почти всегда молчала.
Александр подружился с Олей. От близких не укрылось, каким трогательным состраданием проникся он к девушке. Дружеские чувства с каждым днем обоим становятся все дороже.
Церемонию бракосочетания из-за траура по матери невесты решено было свести к минимуму. После венчания Богомолец купил часы. Дома — на углу Ольгиевской и Княжеской — завел:
— Начинаем счет часов новой жизни!
Как-то после очередного из докторантских экзаменов Александр Александрович столкнулся на лестнице с Филатовым.
— Списан еще один? Можно поздравить? >— спрашивает Владимир Петрович.
— Нет, отправил… Через неделю велел явиться… Надеется, что я изменю свои убеждения.
Филатов поражен.
— При ваших знаниях завалить экзамен по физиологии! Рассказали бы так, как напутано в учебниках, и делу конец!
— Простите, коллега! Как же тогда с истиной?
Провал на последнем из докторантских экзаменов может надолго отодвинуть защиту уже готовой докторской диссертации Богомольца, осложнить и без того тяжелое положение его семьи. Но Богомолец не терпит компромиссов в науке. Взял под сомнение даже наиболее разработанный раздел физиологии — о кровообращении: «Принятые в учебниках физиологии схемы, которые учат, что давление, сообщаемое сердцем крови при входе ее из сердца в аорту, тратится главным образом на преодоление сопротивления капилляров, совершенно не верны». На самом деле главная часть кровяного давления расходуется на преодоление сопротивления мельчайших предкапиллярных артериол — своего рода шлюзов, регулируемых нервной системой. Падение кровяного давления на пути через капилляры колеблется в широких пределах. В этом Богомолец убедился, измеряя его в сосудах уха кролика. При разных условиях (например, при перегревании животного) давление колебалось в пределах от 2 до 43 миллиметров ртутного столба.
Высокое давление крови в артериях, мало чем отличающееся у крупных и мелких животных, по мнению ученого, продиктовано необходимостью иметь резерв. Когда интенсивность работы мышц, желез и т. д. требует усиления обмена веществ, артериолы —. шлюзы — по сигналу нервной системы рефлекторно увеличивают поставку крови в капилляры, непосредственно питающие клетки тканей.
Подобное местное полнокровие, утверждает Богомолец, было бы невозможно, если верить старым учебникам физиологии. «Равным образом с этой традиционной ошибочной точкой зрения на распределение кровяного давления по различным отделам сосудистой системы невозможно было бы понять происхождение таких патологических явлений, как развитие воспалительной гиперемии или отека».
