Валентин Яковенко - Адам Смит. Его жизнь и научная деятельность
В первобытном состоянии общества, как было замечено выше, весь продукт труда принадлежал безраздельно работнику. Последний “не знал ни землевладельца, ни хозяина, с которыми бы ему приходилось делиться”. Если бы такой порядок вещей продолжался, то со всевозрастающим разделением труда рабочий получал бы больше и больше (то, что мы называем теперь его заработной платой, увеличивалось бы), а предметы становились бы дешевле и дешевле. Но “как только земля обратилась в частную собственность, землевладелец потребовал в свою пользу почти все количество произведений, какое земледелец может взрастить или получить с нее. Рента его стала первым вычетом из труда, приложенного к земле”. Затем потребовал своей доли и капиталист-фермер, снабдивший рабочего средствами существования и орудиями производства; эта прибыль на капитал составляет второй вычет из труда, приложенного к земле. Точно так же и в каждом ремесле, во всякой промышленности рабочий в большинстве случаев ищет хозяина, который дал бы ему материал для труда и средства существования до окончания работы, и должен уступить ему за это часть произведений своего труда. Бывают, конечно, случаи, когда рабочий соединяет в своем лице и хозяина; но они редки. “Обыкновенно же во всех европейских странах на одного независимого работника приходится двадцать работающих на хозяина, и под именем заработной платы разумеется повсеместно плата, выдаваемая обыкновенно в таком случае, когда работник и хозяин употребляемого на производство капитала суть два отдельных лица”. Средняя заработная плата определяется столкновением, борьбою противоположных интересов рабочих и предпринимателей. Рабочие стараются выговорить как можно больше, а хозяева – дать как можно меньше. Первые прибегают к стачкам для повышения заработной платы, вторые – к стачкам для понижения ее. “Воображать, – замечает Смит по этому поводу, – что хозяева редко сговариваются между собою, значит не знать ни свойств этого предмета, ни условий жизни. Хозяева всюду и всегда находятся хотя и в неслышной, но, тем не менее, постоянной и неизменной стачке, имеющей целью не подымать заработной платы выше существующей цены на нее… Если в действительности мы никогда не слышим об этой стачке, то это потому, что она составляет обычное состояние, можно сказать, даже естественный порядок вещей, на который никто не обращает внимания”. Этим тайным и явным стачкам хозяев рабочие противопоставляют свои шумные забастовки, так как “будучи доведены до безвыходного положения, они должны избрать или голодную смерть, или путем насилия вырвать у своих хозяев как можно скорее согласие на свои требования”. Но есть предел, ниже которого не может упасть заработная плата: она должна обеспечить необходимые средства существования для рабочего и его семьи. Она подымается выше этого минимума не в странах самых богатых, а преимущественно в таких странах, которые обнаруживают наибольший прогресс в своем материальном развитии. Как бы ни была богата страна, но если она остановилась в своем развитии, то увеличивающееся население рано или поздно низведет заработную плату до ее минимального уровня. В основе этих рассуждений Смита лежит отвергнутое впоследствии учение о заработном фонде, а также те соображения, которые Мальтус положил в основание своей теории о народонаселении; только Смит признавал их условно: народонаселение может перерасти средства существования, по его мнению, лишь в странах, остановившихся в своем развитии.
Увеличение или уменьшение прибыли, получаемой капиталом, зависит от тех же причин, от которых изменяется и размер заработной платы, – но только здесь все наоборот, то есть прибыль уменьшается в странах, материально прогрессирующих, и увеличивается с упадком общественного благосостояния. “Скопление капиталов, поднимающее заработную плату, стремится понизить прибыль. Когда несколько богатых купцов обращают свои капиталы на одну и ту же отрасль торговли, то взаимное соперничество между ними естественно приводит к понижению прибыли, а когда подобное скопление капиталов произойдет во всех промыслах общества, тогда соперничество должно произвести такое же действие на все капиталы”. О величине прибыли в данное время и в данной стране можно судить по величине процента, какой соглашаются уплачивать за деньги, взятые в ссуду. Если мы представим себе общество, вполне свободное, где все люди свободно избирали бы себе занятие, то выгоды и невыгоды, проистекающие от такого или иного приложения труда и капитала, были бы равны, или, по крайней мере, всегда стремились бы уравняться. Промысел явно выгодный привлекал бы к себе немедленно такое количество труда и капитала, что быстро уравнивался бы по своей выгодности со всеми другими промыслами. От менее выгодного промысла, напротив, и труд, и капитал отливали бы, как только обнаружилась бы его сравнительно меньшая выгодность. В действительности же денежная заработная плата и прибыль бывают весьма различны в различных занятиях; это зависит, с одной стороны, от разных обстоятельств, которые располагают людское мнение к данному занятию или, наоборот, отвращают от него, а с другой, – от правительственного вмешательства. К обстоятельствам первого рода относятся: 1) удовольствие или неудовольствие, доставляемое занятием, 2) легкость и дешевизна или трудность и дороговизна, сопровождающие его изучение, 3) постоянство или непостоянство занятия, 4) большая или меньшая степень доверия, возлагаемого на человека, избирающего занятие, и 5) степень вероятности успеха или неуспеха. В рассмотрении всех этих обстоятельств Смит обнаруживает, по общему отзыву, необыкновенное искусство; но ввиду недостатка места и большого интереса, представляемого для нас вопросом о влиянии правительственного вмешательства на неравномерность вознаграждения, мы остановимся лишь на рассмотрении последнего. Правительство влияет на размеры заработной платы и прибыли разными путями. В одних промыслах оно стесняет конкуренцию, а в других – искусственно усиливает ее и, наконец, разными мерами затрудняет свободное обращение труда и капитала от одного промысла к другому и из одной местности в другую. “Самое священное и неприкосновенное право собственности, – говорит Смит, – есть право на свой собственный труд, потому что из него вытекают все прочие права собственности. Все имущество бедного состоит в его силе и в ловкости его рук; мешать ему употреблять эту силу и эту ловкость так, как он заблагорассудит, если он никому не причиняет этим вреда, есть явное насилие над этою первоначальною собственностью. Это есть вопиющее нарушение законной свободы как работника, так и того, кто захотел бы дать ему работу; это значит воспрещать одному работать, как он найдет более выгодным для себя, а другому – нанимать его работу”. Полагая, что собственная польза есть наилучшее руководящее начало для обеих заинтересованных сторон, Смит безусловно восстает против всяких исключительных цеховых привилегий и против всяких пошлин на иностранные мануфактурные произведения и вообще товары, благодаря которым труд искусственно отвращается от одних занятий и направляется на другие. Затем он восстает также и против искусственного поощрения конкуренции в некоторых отраслях деятельности посредством подготовки за государственный или общественный счет большего числа лиц, посвящающих себя этой деятельности, чем было бы их при свободной конкуренции. “Принималось обыкновенно, – говорит он, – за дело необыкновенной важности воспитывать для некоторых занятий достаточное число молодых людей, так что с этой целью учреждалось то государством, то благотворительностью частных лиц такое количество заведений, пансионов, стипендий в коллегиях и семинариях и прочего, которое привлекало к этим занятиям больше молодых людей, чем сколько требовалось”. На примере лиц, готовившихся к духовному званию и воспитывавшихся большей частью на общественные средства, он показывает, как низко пало тогда их вознаграждение благодаря чрезмерной конкуренции. Наконец, различными предписаниями правительство нередко ограничивает и стесняет свободное передвижение труда из одной местности в другую, от одного промысла к другому. Высылка, – говорит он, – человека, не совершившего никакого преступления, из местности, в которой он желает поселиться, есть явное покушение на естественную справедливость и свободу человека. Законы об оседлости и связанные с ними законы о бедных были настоящим общественным бедствием для Англии. Также неосновательны и стеснительны для труда были и законы, устанавливавшие размер заработной платы и цены на съестные припасы и на некоторые другие товары. “Там, где существуют исключительные привилегии, – замечает по этому поводу Смит, – быть может, и следует назначать цену на предметы первой необходимости; но где их нет, там конкуренция установит их несравненно лучше, чем какие бы то ни было меры”.
