Михаил Кокшенов - Апельсинчики, витаминчики…
Я не знаю, как там жить с отцом? Но то, что по сей день я не могу дружить с мужиками старше себя или даже одногодками, все мои друзья моложе меня — это, наверное, и есть то влияние безотцовщины.
Хоть я рос маменькиным сынком, но вырос с крепким характером, упрямым и настырным. Наверное — в отца! Из-за этой упрямости и настырности мою маму часто вызывали в школу и даже в техникум. А когда меня призывали в армию, то мое приписное свидетельство тоже получила мама, потому что я был на курсовой практике на Урале. Когда через месяц я появился в военкомате, военком мне заявил: «Ну, ты, парень, загремишь у меня за Полярный круг!» Но я не загремел — по состоянию здоровья, вернее — по зрению. Глаза у меня были разные. Как говорят в народе — один — правый, другой — левый. А если по-научному — у меня врожденный астигматизм. Один глаз — «плюс», другой — «минус». Но в жизни мне это никогда не мешало, я даже очков никогда не носил. А для армии это было страшным дефектом. Правда, когда я учился в театральном институте, где была военная кафедра, то был признан годным по всем статьям и даже для офицерского звания. Но военная кафедра просуществовала всего один год, и свой гражданский долг перед нашими вооруженными силами я не отдал.
Даже став уже артистом, работая в театре и снимаясь в кино, я все равно оставался маменькиным сыночком и ни о какой женитьбе не помышлял. Романы, конечно, были и немало. Но чтобы жениться — это ни-ни. В первый раз я женился в довольно солидном возрасте, но неудачно, всего лишь на год. От этого брака у меня есть дочь — Маша. Объясню почему — Маша. Я всегда мечтал о сыне. Думал: «Будет сын, будет — Миша!» У меня в роду все мужчины — Михал Михалычи. А тут — дочка, значит — Маша, все равно — М.М.
Со второй женой «Кузей» — живу давно. Почему «Кузей»? Потому что девичья её фамилия — Кузнецова. А вообще её имя — Лена. Но на Лену она не отзывается. «Кузя» так «Кузя»!
Самое интересное, что мы с самого детства жили рядом, на Москва-реке. Я — на Софийской набережной, а она — на Овчинниковской. Нас разделял только мост. Правда, мой дом сейчас, к сожалению, снесли. А в её доме сейчас шикарный отель «Балчуг».
Живем мы довольно дружно. А может она меня с моим настырным характером просто терпит. У нее ещё старенькие, больные родители. Она мечется между мною и ними. Переживает, но терпит, терпит, терпит! К сожалению, детишек нам Бог не дал. У нас, правда, есть питомец — мордастый, рыжий, нахальный боксер «Гриша» — дважды золотой медалист. Он у нас в доме — хозяин!
Свое свободное время, если я не снимаюсь, а снимаюсь я все реже и реже, мы любим проводить на даче. Правда многие получают дачи по наследству от пап и мам, от бабушек и дедушек. Мы же свой участок получили от Союза кинематографистов. Большой, хороший, недалеко от Москвы и прямо в лесу. Летом там замечательно! Да и зимой неплохо. Время на даче летит совсем незаметно. Пока ходишь, любуешься каждой веточкой, каждым листочком, смотришь — и день прошел!
Ну, а в Москве, какой у нас быт? Ходим в Дом кино и театры только на премьеры. А если я работаю, то прихожу домой только ночевать. Раньше, когда было много съёмок и гастролей, я вообще дома почти не бывал. Сейчас мне кажется, что я засиделся! А моя «Кузя» мне говорит: «Хватит, дорогой, наездился!» А я: «Нет, не наездился». Мне так хочется сорваться в какую-нибудь далекую киноэкспедицию, на какую-нибудь Камчатку или даже Чукотку. Но, к сожалению, и Камчатку и Чукотку снимают сейчас под Москвой. Так что особенно далеко сейчас не сорвешься.
Веселое.
Когда я хотел в этой главе развернуть тему своих прошлых романов, «Кузя» мне сказала: «Ты, дорогой, об этом не только писать, а даже думать забудь!»
Грустное.
Я даже не знаю, о чем грустном можно рассказать, потому что то, что сначала кажется грустным, потом кажется пустяковым, а потом вообще — веселым. Так уж устроена жизнь!
Серьезно о кино
Современное кино далеко ушло от кино моей молодости. Я вспоминаю, что когда мальчишкой снимался на Мосфильме, в массовке, то они были иногда по нескольку тысяч. И на всех хватало шляп, костюмов, обуви. Я помню, на Мосфильме, для фильма «Борец и клоун» был построен настоящий цирк. И, к тому же, весь этот цирк был забит массовкой, да еще в костюмах начала века! Потом, когда я смотрел этот фильм, то искал себя в седьмом ряду от прохода, справа под оркестром. Сейчас, конечно, никто цирков не строит. Сейчас его арендуют для съёмок на день или два, а то может и на ночь. А раньше строили.
А если говорить о технике, так это вообще — небо и земля! Раньше один свет чего стоил. В павильоне жара доходила до сорока градусов, когда огромные, метровые в диаметре прожекторы ДИГИ делали из павильона Африку. А сейчас приборчики с кулачок, а светят также как те ДИГИ на углях, но кино от этого, мне кажется, лучше не стало.
Раньше фильм снимался год, а теперь — месяц. Раньше только репетировали часа два-три, а теперь за это время — ой, сколько можно снять!
Нет, это не ностальгия по прошлому кино! Современное кино тоже очень хорошее. У него масса достоинств; и пленка чувствительная, может снимать в темноте; а чего один долби-звук стоит! Я недавно озвучивал фильм Алексея Германа «Хрусталев, машину!», так у него этим долби-звуком так были воспроизведены шаги по снегу, что аж мурашки по коже!
И вообще, сейчас техника в кино выходит на первое место. Вот я — грешен, люблю посмотреть американские фильмы. Да как их не смотреть? По телевизору их крутят по нескольку раз в день! Но ведь смотрю я не из-за сюжета. Сюжет у большинства фильмов нулевой. Есть, конечно, блестящие работы и блистательные актеры, но общая масса — это красивая «липа». И все это понимают, даже простой зритель.
Но за что я люблю американские фильмы? Это — за высочайший профессионализм, за блистательные операторские работы, за фантастически поставленные трюки, за убедительность актеров даже в самом маленьком эпизоде. Но смотреть второй раз я их не буду. А ведь наши российские фильмы можно смотреть много-много раз.
Вот фильмы Рязанова — более тридцати лет идут на экранах! А всякие острые словечки из фильмов Гайдая? Их знает вся страна. И фильмы его каждую неделю показывают по телевизору, а они никому не надоедают! А взять фильмы Станислава Ростоцкого. Какое знание российской жизни! Я снимался в его фильме «Из жизни Федора Кузькина», о жизни российской деревни. А взять фильмы Владимира Меньшова — это такой полет фантазии! Такие режиссерские находки, такая игра актеров — зрителя от экрана не оттянешь! А Владимир Мотыль? Ведь никогда же не снимал чистых комедий, а его фильмы за правдивость и искренность сюжета любят все зрители.
