Владимир Сядро - Монархи-долгожители
Первые изменения в королевской усадьбе начались вскоре после смерти кардинала Мазарини. Они больше касались парковых насаждений, чем дворца. Для проведения этих работ «генеральным инспектором зданий и парков короля» был назначен знаменитый французский архитектор, мастер садово-паркового искусства Андре Лe-нотр. Что же касается перестройки старых и появления новых сооружений, то все это началось в основном со второй половины 1660-х годов и проводилось под непосредственным и постоянным контролем самого короля.
Уже в первые два года строительства Людовик потратил на него несметные суммы. Прежде всего он купил прилегающий к усадьбе участок земли, назвав его в честь рождения сына Рощей дофина. Затем были приглашены лучшие специалисты: знаменитый архитектор Луи де Во возглавил строительные работы, а «первый живописец короля» Шарль Лебрен контролировал работы штукатуров, ковровщиков, художников и скульпторов по украшению интерьера дворца.
Строительство Версальского дворцового ансамбля велось до 1682 года, но даже когда в него уже переехал королевский двор, работы по его благоустройству продолжались, в них было занято около 36 тысяч рабочих и 6 тысяч лошадей. Сердцем Версаля стал Большой дворец. Луи ле Во, приняв во внимание пожелание короля оставить в неприкосновенности отцовский охотничий домик со стороны парадного двора, развил дворцовую композицию пристройкой крыльев, обрамляющих так называемый Мраморный двор (он действительно был вымощен плитами мрамора).
В 1670-х годах архитектор Жюль Ардуен-Мансар еще больше расширил дворец, пристроив к нему новые корпуса. Левое крыло дворца предназначалось для принцев крови, правое – для размещения министров, а на втором этаже главного центрального корпуса располагались королевские апартаменты. Здесь было множество открытых парадных комнат. Каждый зал апартаментов был очень наряден и индивидуален в оформлении, притом что все они были объединены единым стилем. Стены их были облицованы мраморными плитами, обшиты деревом ценных пород, затянуты бархатом или шелком. В отделке комнат использовались только дорогие отделочные материалы: мрамор, чеканная бронза, деревянная позолоченная резьба. В них было множество зеркал, живописных полотен и скульптур.
В Большом Версальском дворце достиг совершенства принцип анфиладной планировки комнат, так хорошо отвечавший устоявшемуся придворному церемониалу и культу личности короля. Все его приемные залы были посвящены античным богам. В их убранстве использовались символы, прославляющие добродетели и достоинства Людовика XIV и королевского семейства. Самый длинный путь – к королевской спальне – шел через залы Венеры, Дианы, Марса, Меркурия, Аполлона и дальше – через залы Войны с картинами на батальные сюжеты и «Бычьего глаза», а также Зеркальную галерею. Последняя была наиболее знаменитым залом Версальского дворца. Ее покрывал огромный коробовый свод высотой 12,5 м. Здесь отмечались дни рождения короля, совершались бракосочетания, устраивались балы и приемы иностранных послов. Галерея поистине ошеломляла размерами и пропорциями, роскошью убранства, колоритом, а в погожие солнечные дни – каким-то невероятным избытком света и воздуха. Ее зеркала, наложенные на плоские стены, отражали парк с его боскетами и главной аллеей, небо и водоемы, иллюзорно расширяя до безграничности внутреннее пространство зала и создавая поистине сказочный по впечатлению эффект.
Спальня короля, двери которой охраняла швейцарская гвардия, была средоточием жизни всего дворца. Здесь в присутствии придворных и знатных особ происходила церемония утреннего подъема и вечернего отхода короля ко сну. Главным предметом ее обстановки была кровать, установленная так, чтобы в ее центре сходились оси трех городских проспектов – магистралей, связывающих Париж с Версалем, – как бы стягивающих вместе всю страну. Огромное королевское ложе под балдахином одной стороной примыкало к стене Зеркальной галереи. Оно было обнесено серебряной балюстрадой, отделявшей его от толпы счастливых избранников, допущенных к его величеству.
Возведение Версальского дворцового ансамбля обошлось французской казне примерно в 77 миллионов ливров. Недешево стоило и ежегодное благоустройство его помещений, парков и содержание королевского двора: только в 1685 году на эти цели было израсходовано более 8 миллионов ливров. Однако это уникальное творение стоило того. Оно сразу же привлекло внимание всей аристократической Европы. Во Францию, как при жизни Людовика XIV, так и в годы правления его преемников, приезжало немало путешественников, чтобы посмотреть на это чудо архитектуры и садово-паркового искусства. Вот что, например, писал о нем русский историк и писатель Николай Карамзин в своих «Записках путешественника»: «Ничто не может сравниться с великолепным видом дворца из сада. Фасад его, вместе с флигелями, простирается на 300 сажен. Тут рассеяны все красоты, все богатства архитектуры и ваяния. Никто из царей земных, даже сам роскошный Соломон, не имел такого жилища. Надобно видеть, описать невозможно. Сосчитать колонны, статуи, вазы, трофеи не есть описывать. Огромность, совершенная гармония частей, действие целого: вот чего и самому живописцу нельзя изобразить кистью.
В садах Версальских не следует искать природу. Но здесь на всяком шагу искусство пленяет взоры. Здесь царство кристальных вод, богини Скульптуры и Флоры. Партеры, цветники, пруды, фонтаны, бассейны, лесочки и между ними бесчисленное множество статуй, групп, ваз, одна другой лучше. Зритель, окинув глазами все это великолепие, умолкнет от изумления, не в силах выразить свое восхищение. Одно название статуй, которыми украшены партеры, фонтаны, лесочки, аллеи, заняло бы несколько страниц».
Надо сказать, что русский писатель очень точно подметил особенность Версальского парка. С балкона дворца, откуда его любил рассматривать Людовик XIV, он открывался во всей красе и геометрической правильности линий. Прямо перед парадным входом лежали два блистающих, как зеркала, бассейна. Их бортики по скошенным углам были украшены скульптурами, символизирующими воды королевства, – богами и богинями, являющимися символами больших и малых рек Франции. За бассейнами начинался спуск по Большой лестнице, у подножия которой среди двух гигантских зеленых партеров находился бассейн с фонтаном Латоны, созданный по сюжету древнегреческого мифа о возлюбленной Зевса, нимфе Латоне, матери Аполлона и Артемиды, бежавшей от преследования ревнивой Геры. Его бесчисленные струи изливаются из фигурок странных существ – людей с лягушечьими головами (ведь, согласно мифу, изнемогающая от жажды Латона попросила у людей воды и получила отказ, за что и превратила их в лягушек). От этого фонтана начинается 335-метровая Королевская аллея (ее также называют Зеленым ковром), проложенная еще при Людовике XIII. Она представляет собой огромный зеленый газон не стриженой, а скошенной травы (кстати, по старой традиции его косят здесь до сих пор). Аллея ведет к еще одному из чудес Версаля – фонтану «Колесница Аполлона», в котором отражены главные символы «короля-солнца»: прячущиеся в раковинах тритоны, символизирующие восход и выпускающие из водных глубин солнечные лучи, мчащаяся навстречу восходящему солнцу четверка вздыбленных коней, впряженная в колесницу, и 15-метровые струи, рисующие королевскую эмблему – цветок лилии.
