Васко Гама - Путешествие в Индию
Когда килевали корабль капитан-командора, прибыл человек[141] лет сорока, хорошо говоривший на венецианском наречии. Он был в льняной одежде, на голове носил красивую туку, а на поясе меч. Он не сошел на берег, пока не обнялся с капитан-командором и капитанами, сказав, что он христианин с Запада, приехавший сюда в юные годы. Теперь он находится на службе у мавританского господина[142], под началом которого 40 000 всадников, и тоже стал мавром, хотя сердцем он христианин. Он сказал, что в дом его господина проникли новости о прибытии в Каликут чужеземцев в броне, чью речь никто не мог понять.
Говорили, что это, должно быть, франки (так называют в этих местах европейцев). Тогда он испросил у своего господина позволения посетить нас, сказав, что умрет от горя, если ему не позволят. Господин велел отправляться и узнать у нас, что нам потребно в этой стране – корабли, пропитание. А также велел передать, что если мы пожелаем остаться здесь навсегда, то он будет очень рад.
Капитан сердечно поблагодарил за такое предложение, сделанное, как ему казалось, от чистого сердца. Пришелец попросил, чтобы ему дали сыру, чтобы он передал его своему товарищу, оставшемуся на берегу, и вернулся вскоре обратно. Капитан приказал, чтобы принесли сыру и два хлеба. Пришелец остался на острове, говоря много и о многом, так что порой сам себе противоречил.
Тем временем Паулу да Гама расспросил христиан, прибывших с ним, что это за человек. Ему рассказали, что это пират (armador), который пришел, чтобы напасть на нас, что его корабли и множество его людей укрыты на берегу. Зная это и догадываясь об остальном, мы схватили его, взяли на корабль, стоявший на берегу.
Там его били, чтобы вызнать, вправду ли он пират, и с какой целью он пришел к нам. Тогда он сказал нам, чтобы мы побереглись – против нас вся страна, вокруг в зарослях спряталось множество вооруженных людей, но они не нападают на нас, потому что ждут, пока подойдут сорок судов, снаряженных за нами в погоню. Он добавил, что не знает, когда будет велено нападать на нас. Что же касается его самого, то ему нечего добавить к тому, что он уже рассказал. После этого его «расспросили»[143] еще три или четыре раза, но он не сказал ничего определенного. Из его жестов мы поняли, что он был послан осмотреть корабли, разузнать, что здесь за люди и как они вооружены.
На этом острове мы оставались 12 дней. Ели много рыбы, которую покупали у туземцев, а также тыкву и огурцы. Еще нам привозили целые лодки, груженные коричными ветками, зелеными, еще с листвой. Когда корабли были откилеваны, и мы погрузили на них столько воды, сколько хотели, мы сломали захваченное судно и отбыли. Это случилось в пятницу, 5 октября.
Перед тем как корабль был сломан, его капитан предложил за него 1000 фананов. Но капитан-командор сказал, что не станет его продавать, поскольку судно принадлежало врагу, и он предпочитает его сжечь.
Когда мы уже ушли в море на две сотни лиг, мавр, которого мы взяли с собой, заявил, что время притворства прошло. Это правда, что в доме у господина он услышал о потерявшихся путешественниках, которым не найти дороги домой. Поэтому множество судов было отправлено захватить их. И его господин послал его разузнать, чем бы нас можно было заманить в его страну, потому что если разбойники захватят нас здесь, он своей части добычи не получит. А если мы высадимся на его земле, то будем целиком в его власти. Будучи человеком доблестным, он мог бы нас использовать в войнах с соседними царствами. Однако его расчеты не оправдались.
Через Аравийское море
Из-за частых штилей и встречных ветров плавание через залив [c 5 октября по 2 января] заняло у нас три месяца без трех дней, и у всех наших людей снова десны распухли так, что нельзя было есть. Опухали также ноги и другие части тела. Опухоли росли до тех пор, пока страдалец не умирал, не обнаруживая признаков никакой другой болезни. Таким образом у нас умерло 30 человек – столько же умерло до этого – и на каждом судне оставалось лишь по 7–8 человек, способных управлять кораблем, но даже они не в силах были делать это как следует.
Уверяю вас, что если бы плавание затянулось еще на две недели, не осталось бы вообще никого, кто мог бы управиться с кораблем. Мы дошли до такого состояния, что совершенно позабыли о дисциплине. Когда навалилась болезнь, мы жаловались и молились святым покровителям наших кораблей. Капитаны держали совет и решили, что если установится подходящий ветер, мы вернемся в Индию, откуда шли.
Но Господь, в своей милости, послал нам ветер, который за шесть дней принес нас к земле, увидев которую мы радовались так, будто это была Португалия. К нам вернулась надежда, что, с божьей помощью, теперь к нам вернется и здоровье, как уже было единожды[144].
Это случилось 2 января 1499 года[145]. Когда мы подошли к земле, стояла ночь, поэтому мы легли в дрейф. Утром [3 января] мы осмотрели берег, пытаясь понять, куда же Господь нас завел, но не нашли ни одного человека, который мог бы показать на карте, где мы находимся. Кто-то говорил, что мы, вероятно, находимся у одного из островов возле Мозамбика, в 300 лигах от берега[146]. Так говорили потому, что мавр, которого мы взяли в Мозамбике, уверял, что это нездоровые острова, и люди там страдают недугом, подобным нашей болезни.
Магадошу
Оказалось, что мы находимся неподалеку от крупного города с домами в несколько этажей, большими дворцами в центре и четырьмя башнями по разным сторонам. Этот город, обращенный к морю, принадлежал маврам и назывался Магадошу. Когда мы подошли к нему достаточно близко, мы выпалили из многих бомбард[147], а дальше шли с попутным ветром вдоль берега. Так мы шли весь день, но на ночь легли в дрейф, поскольку не знали, долго ли нам еще добираться до Милингве [Малинди].
В субботу, 5-го числа, ветер утих, затем разразилась буря с грозой, и у «Рафаэла» порвало снасти. Пока их чинили, из города под названием Пате[148] вышел капер с восемью лодками и множеством людей, но когда они подошли на расстояние выстрела, мы выпалили по ним из бомбард, и они бежали. Догнать их нам не позволил ветер.
Малинди
В понедельник, 7 января [у автора указано девятое, но понедельник был седьмым января; пятидневная стоянка длилась с 7-го по 11-е], мы вновь бросили якорь возле Милинди, где царь сразу же отправил к нам длинную лодку со множеством людей, овцой в подарок и приглашением для капитан-командора. Этот царь сказал, что много дней ожидал нашего возвращения. Он всячески проявлял свои дружеские чувства и мирные намерения. Капитан-командор отправил с этими посланниками на берег своего человека, наказав ему запастись апельсинами, в которых мы очень нуждались из-за нашей болезни.
