Роберт Мейсон - Цыплёнок и ястреб
— Не забудь заставить их проверить двери, — сказал Коннорс.
Я кивнул и сказал им, чтобы проверили, на месте ли шпильки, которые держат двери открытыми. На месте. Без шпилек двери могут сорваться с направляющих и их унесет потоком.
Вскоре шестнадцать сликов и четыре ганшипа стояли в готовности на третьей дорожке. Пехотинцы ждали, когда мы снимемся с площадок.
Ведущий назначил каждому звену из четырех машин позывной в виде цвета. Порядок был всегда одним: «Желтый», «Белый», «Оранжевый», «Красный». В звене мы получили номера, говорящие о нашем месте в строю. Мы с Коннорсом были «Оранжевым-4». Экипаж каждой машины по очереди называл свой позывной. Черед дошел до нашего звена и я услышал:
— «Оранжевый-1», — Морстон.
— «Оранжевый-2», — Уэндалл.
— «Оранжевый-3», — Нэйт.
— «Оранжевый-4», — сказал я. После нас перекликалось «красное» звено. Мы поднялись в воздух и выстроились в длинную линейку вдоль третьей дорожки.
Пехотинцы — или, как поправил меня Коннорс, «сапоги» — принялись запрыгивать на борт. Они носили тропическую форму и были вооружены до зубов: винтовки М16, гранатометы М79, гранаты, патроны, фляги. Больше у них почти ничего не было, потому что они были в Кавалерии и предполагалось, что мы постоянно будем их снабжать. Трое из них втиснулись на длинную скамейку между стрелком и борттехником, еще трое на пол перед ними, и еще четверо в двух углах. Десять «сапог».
— А почему их зовут «сапогами»? — спросил я Коннорса.
— Это коэффициент интеллекта пехотинца.
— Надеюсь, они тебя не слышат.
— Не волнуйся, Мейсон. В Кавалерии мы все «сапоги». Ты в армию пошел добровольцем?
— Да.
— Ну и я.
«Красный-4» вызвал ведущего и сообщил, что шестнадцать сликов загружены. «Желтый-1» ответил, что понял и через несколько секунд неуклюже взлетел. Остальные быстро последовали за ним. Когда «Оранжевый-1» — Морстон и Холл — развернулся на взлет, я прибавил газу, чтобы облегчить вертолет. Нос чуть приподнялся и машина сдвинулась. Я парировал и ждал, держа ее почти на весу. Когда поднялись Нэйт и Реслер, я последовал за ними, чувствуя неуклюжесть из-за веса сапог. «Желтый-1» медленно поднялся над деревьями к северу от лагеря, сбавил скорость до 60 узлов и мы заняли привычный строй клина. Пока мы приближались, он начал медленный разворот в сторону перевала Анкхе. Наша машина была четвертой и я занял место слева, создав левый клин.
Когда я приближался к левому борту «Оранжевого-3», мне показалось, что он летит на меня и я сбросил скорость. Но потом машина ушла слишком далеко и мне пришлось догонять ее. Моя нехватка опыта полетов в строю дала о себе знать. Меня шатало вперед-назад. Коннорс позволил мне качнуться таким образом несколько раз, потом сказал:
— Взял.
— Отдал.
И мы тут же заняли место в прямой линии с «Оранжевым-1» и «Оранжевым-3». Мы оказались настолько близко к «Оранжевому-3», что я слышал, как жужжит его рулевой винт.
— Дай-ка я тебе покажу пару штучек из этого строевого джаза, — сказал Коннорс. Его ухмылку отчасти скрывал микрофон. — Во-первых, ты должен найти на ведущем «Хьюи» две точки, между которыми можно провести линию под углом сорок пять градусов от его хвоста. Лично я использую заднюю стойку левого полоза и совмещаю ее с правой передней. Видишь?
Я увидел, как две эти стойки совместились, двигаясь сравнительно медленно друг по отношению к другу, а наши машины мягко неслись по воздуху. Когда Коннорс демонстрировал это, мы шли над дорогой на скорости в 80 узлов, приближаясь к перевалу.
— Ты используешь эти опорные точки, если летишь на одной высоте с ведущим. Тебе понадобятся другие точки на тот случай, если ты окажешься выше. К примеру, если он начнет разворачиваться в твою сторону, или тебе нужно будет набрать высоту, чтобы перескочить через дерево, или еще что-нибудь. Если ты их совместишь, то можешь не сомневаться, ты летишь под правильным углом.
Внезапно Коннорс поднял нас выше строя.
— Посмотри на крышу «Оранжевого-3».
Винт посверкивал над выступами вентиляции и антеннами, разбросанными поверху.
— Я использую вентиляционный клапан на этой стороне и противоположный угол крыши. Когда эти две точки совмещены, угол правильный.
Мы опустились на высоту строя, а Коннорс сказал:
— Постарайся найти опорные точки для каждого возможного положения. Если ты это сделаешь, то никогда не потеряешь своего места, если станет жарко. Сложно? А эта хрень будет и ночью.
— Ночью в строю?
— Ага. Тут надо лететь настолько близко, чтобы видеть подсветку их приборов. Пока можешь тренироваться лететь вот так, на расстоянии одного диска. Потом ты научишься держаться ближе.
С его слов это казалось несложно. Я твердо решил, что буду летать не хуже. За всеми этими объяснениями я едва заметил, как мы миновали перевал.
— Отдаю, — сказал он.
— Взял, — с опорными точками стало легче. Вскоре я держался под правильным углом, не испытывал сомнений и меня не слишком шатало.
— Пока ты держишься на этой линии в 45 градусов, потренируйся уходить дальше и приближаться. Неважно, на каком мы расстоянии, главное, чтобы ты был на линии.
Я ушел назад и мне стало интересно: а что думает ведущий «Красных» по поводу таких плясок. «Оранжевый-1» и «Оранжевый-3» продолжали держать строй. Уйдя на сотню ярдов от «Оранжевого-3», я плавно набрал скорость, чтобы вновь занять позицию. Получалось нормально, но это не был учебный полет. Стоило мне приблизиться к звену, как она начало разворот влево, следуя за «Желтым-1». Мне пришлось быстро сбросить скорость, чтобы не влететь в них.
— Учись предугадывать развороты, — сказал Коннорс. — Если видишь, что «Оранжевый-3» кренится, чтобы повернуть в твою сторону, то ты должен повернуть еще резче и сбросить скорость, потому что ты с внутренней стороны разворота. А если с внешней, то нужно быть готовым прибавить скорость, чтобы удержаться на месте. Немного похоже на то, как щелкаешь бичом.
Я правильно сбросил скорость и удержался в строю, но когда разворот завершился и мы пошли на север, к долине Счастливой, то пропустил этот момент и отстал. Догоняя строй, я вновь чувствовал себя курсантом.
— Ближе, — сказал Коннорс.
Мне казалось, что я на нужном расстоянии, но все же придвинулся ближе.
— Ближе, — Господи, похоже мы уже шли с перекрытием. Я приближался к «Оранжевому-3» до тех пор, пока ясно не разглядел Реслера в стекле левой двери. Он обернулся и помахал мне. Я опять услышал, как жужжит хвостовой винт. Было явно слишком близко.
— Примерно вот так, — сказал Коннорс; я боролся с желанием качнуться в сторону. Стало ясно, что сразу такие полеты у меня не получатся.
