Сергей Чуркин - Спецслужбы России за 1000 лет
Между тем Борис Годунов все уверенней пробирался к власти. Нельзя не отметить, что его возвышение началось с женитьбы на дочери Малюты Скуратова Марии. Его родная сестра Ирина с 1574 г. была замужем за Федором Ивановичем. В 1577 г. он стал кравчим, а с осени 1580 г. – боярином. Когда Федор взошел на царство, Годунов занимал посты конюшего (с мая 1584 г.), затем постельничего (по сути, начальника личной охраны). В 1587 г., после ожесточенной дворцовой борьбы, он стал единоличным правителем государства, получившим право самостоятельных дипломатических сношений. Отвечая за безопасность государя, он обеспечивал и свою собственную безопасность, поскольку находился в постоянном соперничестве с родовитым московским боярством – Рюриковичами и Гедиминовичами. Таким образом, начало и конец династии, основанной Рюриком, ознаменовалось приходом к власти начальников личной охраны: Олега у Рюрика и Годунова у Федора.
Федор Иванович. Портрет (парсуна) начала XVII в.
После смерти Федора Ивановича в январе 1598 г. Борис Годунов был избран на царство Земским собором (17 февраля 1598 г.). Первый избранный царь оказался не самым плохим государем в отечественной истории. Современник Годунова – келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий (в миру Аверкий Иванович) Палицын о его правлении отзывался положительно: «Царь же Борис о всяком благочестии и о исправлении всех нужных царству вещей зело печашеся, о бедных и нищих промышляше и милость таковым великая от него бываше; злых же людей люто изгубляше и таковых ради строений всенародных всем любезен бысть»[63]. Это мнение тем более интересно, что Палицын в 1588 г. был подвергнут опале и насильно пострижен в монахи Соловецкого монастыря.
Позитивное мнение о царе Борисе у его современников явно преобладает. Приведем два примера. Доходы Приказа Большого дворца, полученные от продажи излишков податей, выплачивавшихся натурой, возросли с 60 000 при Иване Грозном до 230 000 рублей при Федоре Ивановиче, когда правителем (главой правительства) стал Годунов. Европейские обычаи начали распространяться в Московском государстве также при царе Борисе. При нем «дети боярские» (по различным данным, от 5 до 18 человек) впервые были отправлены в Лондон, Любек и Париж учиться наукам у иноземцев.
С. Ф. Платонов дал Годунову следующую характеристику: «По мерке того времени, Борис был очень гуманной личностью, даже в минуты самой жаркой его борьбы с боярством „лишней крови“ он никогда не проливал, лишних жестокостей не делал и сосланных врагов приказывал держать в достатке, „не обижая“»[64]. А врагов в боярской среде у новоявленного царя было более чем достаточно: Бельские, Глинские, Голицыны, Мстиславские, Романовы, Шуйские и другие претенденты на московский престол. В. О. Ключевский писал: «Чуя глухой ропот бояр, Борис принял меры, чтобы оградить себя от их козней: была сплетена сложная сеть тайного полицейского надзора, в котором главную роль играли холопы, доносившие на своих господ, и выпущенные из тюрем воры, которые, шныряя по московским улицам, подслушивали, что говорили о царе, и хватали каждого, сказавшего неосторожное слово»[65]. Для доноса требовалась веская причина – мотивация. Она появилась после того, как в 1597 г. произошло прикрепление крестьян к земле, а дворовых поголовно стали записывать в холопы. Представители низших сословий становились удобными с точки зрения вербовки: за обещание получить вольную многие становились осведомителями государя, поскольку Холопий приказ находился в его личном подчинении. Один из холопов князя Шестунова, написавший донос на своего господина, получил в награду не только вольную, но и поместье, о чем было публично объявлено в Москве.
Вооруженные силы Российского государства при Годунове имели следующую организацию. Дворянская кавалерия вместе с царскими телохранителями составляла порядка 15 000 всадников. Регулярной пехотой являлись стрельцы. В воспоминаниях находившегося в Москве в 1588–1589 гг. Дж. Флетчера сказано: «Из них (стрельцов. – Примеч. авт.) 5000 должны находиться в Москве или в ином месте, где бы ни находился царь, и 2000 (называемые стремянными стрельцами) при самой его особе, принадлежа дворцу или дому, где он живет. Прочие размещены в укрепленных городах…»[66]. Во времена Годунова и позже стремянными стрельцами назывались стрельцы, составлявшие личный полк государя. Второе значение – конные стрельцы. Нами Стремянный полк рассматривается как одно из подразделений личной охраны царя.
Не очень надеясь на лояльность холопов и уж тем более московского боярства и дворянства, Годунов начал привлекать на военную, в том числе охранную, службу иностранных наемников. Флетчер говорит о 200–250 выходцах из Европы. Эти люди, не будучи связанными кровным родством с политическими противниками Бориса, приносили присягу на верность царю и находились в его личном распоряжении. Выбор Годунова на немецких и швейцарских наемников, служивших еще в личной охране Ивана Грозного, пал неслучайно. Еще в 1291 г. несколько швейцарских кантонов образовали «союз на вечные времена» против империи Габсбургов. На протяжении двухсот лет швейцарцы отстаивали свое право на независимость в войнах с Бургундией, Францией и Священной Римской империей, в 1499 г. Швейцария провозгласила независимость. В результате гражданской войны 1531 г. победу одержали сторонники католицизма, и взгляды многих швейцарцев-протестантов обратились к православной России.
Географическое положение Швейцарии, а также ее государственное устройство и чрезвычайно высокий (по сравнению с соседями) уровень свободы ее граждан способствовали появлению и развитию профессиональной военной касты. Швейцарские наемники снискали себе славу неустрашимых, неподкупных и преданных воинов-профессионалов. Доказательством заслуг швейцарских солдат стало их постоянное участие в охране Ватикана и лично Папы Римского. Согласно классической геополитической доктрине, государство следует рассматривать в качестве живого организма, стремящегося к расширению влияния. В этом случае длительное присутствие швейцарских наемников при королевских домах Европы можно сравнить с «демонстрацией флага», что служило росту авторитета государства. Параллельно возникала возможность создания определенных агентурно-оперативных линий, обеспечивавших получение информации непосредственно от высших руководителей различных стран.
Военные доктрины, предлагавшиеся швейцарскими военными, имели преимущество перед аналогичными предложениями конкурентов из других стран. Наиболее воинственно настроенные (по Л. Гумилеву, пассионарные) граждане имели возможность реализовать себя за пределами собственного государства и тем самым выключались из участия в возможных внутренних конфликтах. Сравнение различного военного опыта позволяло военным теоретикам и практикам из Швейцарии совершенствоваться в вопросах обеспечения безопасности. Помимо швейцарских активно привлекались немецкие наемники, особенно представлявшие известный в то время г. Нюрнберг.
