Иван Черепов - Загадки Тянь-Шаня
Все снаряжение рыболовов состояло из нескольких крючков и кусочка лески. Прут для удилища обычно находили в кустах у речки. На приманку ловили в траве мелких насекомых.
Форель очень пуглива. Сквозь прозрачную воду она отлично видит происходящее на берегах и никогда не возьмет приманку, если видит рыболова. Наши альпинисты применяли своеобразную тактику и технику ловли форели. Они шли вдоль ручья и высматривали рыбок.
Как только добыча была замечена, они отходили в сторону от реки и готовили свои снасти. Затем, укрываясь за густыми кустами, а если их не было, то ползком подбираясь к берегу, осторожно выставляли удилище с приманкой, подвешенной на крючке. Перед тем, как опустить приманку, проводили ею в воздухе над водой, чтобы привлечь внимание рыбы к насекомому. Затем бросали приманку на воду и пускали ее плыть по течению.
Если все было хорошо выполнено, а рыба оказывалась голодной, она сама выпрыгивала из воды и ловила приманку в воздухе или же мгновенно хватала ее, как только приманка касалась воды. Эта своеобразная охота за форелью была настолько увлекательна, что наши альпинисты еще в Пржевальске просили Летавета сделать дневку на реке Тургень-ак-су.
К утру радиостанция еще не прибыла, и дневка в связи с этим была продлена. Кроме начальника по альпинистской части Гутмана, никто не выразил своего недовольства вынужденной задержкой.
В середине дня по едва заметной тропинке, вдоль русла ручья, спустился с гор всадник. Это был старый киргиз с темным от загара, сморщенным лицом, белыми усами и узкой бородкой. Его старческий облик украшали живые, яркие глаза, которыми он мгновенно охватил весь лагерь экспедиции. Он сидел на лошади, навьюченной огромными тюками с кочевым скарбом. Его спокойная и гордая посадка изобличала опытного наездника, добрую половину жизни проведшего в седле.
Летавет с помощью Дюшембая разговорился с ним и выяснил, что старик едет с далекой летовки в свое селение, чтобы отвезти домой часть вещей и доставить на летовку муку, соль, спички и охотничьи припасы. Сын у него охотник и пастух, так же как и он сам. Узнав о составе и научной цели экспедиции, старик, не слезая с лошади, подолгу простаивал у наших палаток, интересовался назначением лыж, ледорубов и других незнакомых ему предметов.
Видимо, он не спешил и после нескольких месяцев, проведенных в высокогорье, отводил душу в беседе с новыми людьми. Мы вскоре привыкли к старику, занимались своими делами, предоставив ему удовлетворять свою любознательность.
Вдруг облака едкого дыма заполнили поляну. Костер был в стороне, и в поисках источника дыма все обернулись к старику, стоявшему с наветренной стороны и разглядывавшему вьючные чемоданы и седла.
— Братцы, пожар! Старик загорелся.
Действительно один из больших вьюков старика дымил, как паровоз. Из прогоревшего мешка сыпались искры и вырывались язычки пламени. Альпинисты по пожарной тревоге бросились за водой. Старик, обернувшийся на крики, соскочил, наконец, с коня. Совместными усилиями и десятком котелков с водой пожар был потушен.
Оказалось, что, не имея спичек, старик три дня везет с собою огонь в виде нескольких тлеющих углей от одного костра к другому. Поднявшийся ветерок раздул огонь немного преждевременно.
Старик вынул из обгоревшего вьюка жестянку с потушенными углями и хотел возобновить их запас из костра экспедиции. Мы с трудом уговорили его взять у нас вместо углей коробку спичек. Проводив гостя, мы долго еще вспоминали подробности этого «пожара».
К вечеру приехал радист со своей радиостанцией. Теперь больше ничто не задерживало движение экспедиции, и утром 22 августа началась деятельная подготовка к выходу каравана. Учтя опыт экспедиции 1937 г., все вьюки были уложены еще в Пржевальске, спарены по весу и предназначены для определенных лошадей. Удобнее всего были чемоданы и вьючные ящики, приспособленные для специальных вьючных седел. К сожалению, весь груз не удалось поместить в такую упаковку и более десятка лошадей вьючились разнокалиберными ящиками, тюками и мешками с овсом.
Для удобства и ускорения погрузки парные вьюки обычно не разъединялись. Подводили оседланную лошадь, затем четверо альпинистов поднимали весь вьюк, заносили его над лошадью со стороны крупа и плавно опускали на седло, потом обвязывали вьюк веревкой.
Из 45 лошадей каравана случайно попалась одна лошадь, совершенно не приученная к вьюку. Седло она терпела, но от вьюка старалась немедленно избавиться. Если ей сразу не удавалось от него освободиться, она смирялась и работала вместе с остальными. На вьючку этой лошади, как всегда, обратили особое внимание; Летавет и Чайбеков держали ее с двух сторон под уздцы закрывали ей глаза, а четверо альпинистов подняли вьюк и осторожно занесли его над лошадью. Как только вьюк коснулся седла, лошадь взметнулась на дыбы, разбросав в стороны всех альпинистов. Летавет и Асан Чайбеков, получив сильный толчок, покатились по лугу, Асан попал на открытое место, а Летавет — в самую гущу навьюченных лошадей.
Гутман бросился за ним и задержал его под третьей лошадью.
На голове у Летавета была кровь, но серьезных повреждений он, к счастью, не получил. Альпинисты вновь принялись за работу, с тревогой поглядывая на него и поражаясь, как он смог остаться целым и невредимым. Наконец, все погрузили, и караван выступил в путь. В верховьях ущелья лес стал мельче и реже. Вскоре тяньшанские ели сменились березой и рябиной. Еще выше на склонах росла только одна арча, а в долине — низкорослая трава.
К вечеру достигли колхозной летовки, возле которой развьючили караван и расставили палатки.
Все немногочисленное население летовки высыпало нам навстречу. Женщины, удовлетворив любопытство, скрылись в юртах, но мужчины занялись своим делом только после того, как узнали вое последние новости на Иссык-куле, во Фрунзе и в Москве. Они поделились своими заботами: появились волки, и хотя пастухов вооружили винтовками, но волки по-прежнему беспокоят стада.
Самый почтенный колхозник Атемкул, выполняя долг хозяина, пригласил всех прибывших выпить кумыса. Угощенье этим не ограничилось, и большая часть альпинисток здесь впервые попробовала и одобрила мясо тэке.
Больше всех были рады прибытию экспедиции дети. Гурьбой и поодиночке они бегали по альпинистскому табору, всем интересовались и, получив в свое полное распоряжение несколько номеров «Огонька» и «Крокодила», убежали показать их своим родителям. Однако отсутствовали они недолго и вскоре вновь появились между палатками вместе со своими игрушками. Эти «игрушки» оказались весьма своеобразными. В животноводческом колхозе все с детства приучаются ухаживать за животными. Ребятишки привели к нам показывать свои сокровища — нескольких телят, козлят, барашков и даже одного верблюжонка. Мягкий, пушистый и смешной, он покорил альпинистские сердца, и мы вместе с детьми возились с верблюжонком на лужайке. Верблюжонку понравились новые знакомые, и он часто заходил в лагерь даже в отсутствие хозяев, совал свою голову в палатки и в конце концов был уличен в поедании газет, книг и других бумажных изделий, попадавшихся ему на глаза.
