Анри Труайя - Этаж шутов
– Какие затеи в первую брачную ночь, Ваше Величество?
– Ну а после той ночи? – спросила она с усилием. – Непременно желаю видеть тебя вместе с ней. Ничто не доставит мне большей радости – несуразное и красивое рядом. Отправляйся за ней, Бирон! Приведи ее! Повеселимся здесь вчетвером!
Она нервно засмеялась, откинувшись на подушки, потом вдруг закашлялась, захрипела, стала хватать открытым ртом воздуху, глаза закатились, руки судорожно вцепились в простыни.
Бирон тут же выставил Васю за дверь и позвал лекаря, дожидавшегося в приемной.
Хотя внезапный приступ у государыни и расстроил Васю, тем не менее, покидая дворец, он облегченно вздохнул: кончилось его унижение. Наталья разделяла тревоги мужа. Они три ночи не прикасались друг к другу: было не до любви.
Через какое-то время из дворца стали поступать утешительные вести. Прошел даже слух о том, что императрица пошла на поправку якобы благодаря молитвам народа, который боялся «осиротеть». Люди с радостью рассказывали об улучшении здоровья царицы, не забывая, однако, добавить, что этим воспользовался Бирон: Ее Величество подписала бумагу о его назначении регентом до совершеннолетия наследника. Улучшение, увы, было недолгим. В народе опять зашептались: царица-де настолько плоха, что не узнает близких. А вскоре Пузырь, с которым Вася по-прежнему оставался в дружеских отношениях, сообщил, что Ее Величество впала в беспамятство.
28 октября 1740 года погребальный звон всех колоколов Петербурга возвестил о кончине высокочтимой и богобоязненной царицы Анны Иоанновны. Наталья и Вася будут присутствовать на отпевании покойной, а затем и на ее погребении в усыпальнице русских царей в самом центре Петропавловской крепости в соборе Святых Петра и Павла. Возвратившись домой, они будут в узком кругу по-семейному говорить о тех предполагаемых, но неясных пока переменах, которые повлечет за собой смена правления.
Как и опасались, Бирон не замедлил обнаружить свои истинные намерения. С холодной головой посреди общего беспорядка он начал с того, что разместил Анну Леопольдовну с ее мужем и сыном в подобающих их положению апартаментах дворца, хотя, по мнению людей сведущих, он уже тогда готовился любыми мерами устранить наследника и захватить власть.
Генерал фон Миних, бывший советник и любовник Екатерины I, предупредил Анну Леопольдовну о происках Бирона и настоятельно ей посоветовал не медля арестовать последнего. Анна Леопольдовна, страшась и одновременно желая переворота, положилась во всем на Миниха. В ночь с 8 на 9 ноября 1740 года солдаты генерала ворвались в спальню Бирона и, вытащив его из постели, тайно отвезли на Ладогу, в зловещую Шлиссельбургскую крепость. Далее его приговорили к ссылке в Сибирь. Приговор совпал с провозглашением Анны Леопольдовны правительницей страны до совершеннолетия сына.
Все эти новости обрушились на Васю с Натальей, когда опасность уже миновала и заговорщики успокоились. Оба они были опечалены внезапной сменой правителей, но сетовать вслух не осмелились. Васе хотелось бы знать, как Анна Леопольдовна распорядится штатом придворных шутов вообще и его, Васиной, судьбой в частности. Служба шута в запасе, хотя и непостоянная, все же приносила какой-никакой доход и обеспечивала ему покровительство влиятельных лиц. Не лишится ли он всего этого? Ждали вестей. Даже Пастухов был обеспокоен шумной возней вокруг трона. Несомненным было одно: при Анне Леопольдовне тайную власть унаследует Миних, сменив Бирона, который правил страной при покойной Анне Иоанновне. Одна женщина силой загнала другую во власть, а немец своего соплеменника – за решетку. У России был уже опыт: деспот в юбках и немец в советниках. Народ не видел в этом большой беды. Нация тяготела к матриархату. Никто не роптал.
Чтобы отметить вступление во власть, Анна Леопольдовна, мать наследника российской короны, а теперь и правительница страны, приказала выставить во всех кабаках спиртное для пособников своего торжества. Вся столица перепилась, утопив сомнения в водке. Дабы не отставать от других, Евдокия и Пастухов пригласили Сенявских отпраздновать радостное событие в семейном кругу. Вася с Натальей, которые в ожидании обещанного им жилья все еще обретались в доме отца, разумеется, тоже присутствовали за столом. Угощались и пили до двух часов ночи. Добравшись до постели после обильного возлияния, Вася забылся тяжелым сном, не прикоснувшись к жене. Наталья сама разбудила его среди ночи. Подумав, что она потребует от него супружеских ласк, Вася струхнул. Едва ли он сможет в таком состоянии ее удовлетворить. Но Наталья не вожделела к нему, ее что-то тревожило.
– Знаешь, Вася, – доверительным тоном, серьезно сказала она, – мне кажется, что со смертью Анны Иоанновны многое переменится.
– В стране, может быть, да, – ответил он, подавляя зевоту.
– Нет, Вася, в нашей семье.
– С чего ты взяла?
– Не знаю. Просто мне кажется… Что-то вроде предчувствия… Мои родители тоже так думают.
Васе настолько хотелось спать, что он тут же снова уснул, так и не поняв, что томило жену. На следующий день, едва пробудившись, он вспомнил их разговор и попросил Наталью вновь рассказать, но со всеми подробностями то, о чем она ему говорила ночью.
– Пустое… Не бери в голову! – с беззаботной улыбкой прошептала она. – Я уже об этом забыла.
Ответ озадачил Васю. Надо было очень любить жену, чтобы весь день притворяться беспечным. Вид туманного города, падающий первый снег за окном смягчили тревогу. Все выглядело безмятежным, привычным, будничным и вместе с тем обновленным, очищенным белизною снега. Его жизнь будет такой же. К чему было вновь тревожиться? Этим вечером он отправился во дворец на этаж шутов посоветоваться со старичками. Все, в том числе и самый мудрый из них Пузырь, заверили Васю, что у него нет причин опасаться новой правительницы. Анна Леопольдовна, имея здравую голову на плечах и великодушный характер, будет к нему относиться не менее благосклонно, чем покойная Анна Иоанновна.
XI
C тех пор как со смертью Анны Иоанновны к власти пришла Анна Леопольдовна, Васе стало казаться, что безумие с этажа шутов перекинулось во дворец. Стране предлагалось уродливое, смешное и вместе с тем тревожное зрелище – клубок нелепых событий, который вот уже скоро как год наматывался вокруг трона. Каждый день случалось что-нибудь неожиданное. Люди осведомленные в узком кругу обсуждали внезапный приезд в Петербург любовника Анны Леопольдовны графа Линара, доселе еще не забытого, и дьявольскую затею правительницы свести его со своей старинной наперсницей Юлианой Менгден, дабы избежать подозрений болезненно ревнивого мужа; говорили о щедрости, с которой осыпан был титулами и землями генерал фон Миних, ставший теперь вторым лицом в государстве после Антона-Ульриха, обманутого супруга и отца будущего царя; было немало толков и о французском после маркизе де Шетарди, а также о его соотечественнике из Ганновера придворном медике Армане Лестоке,[15] об их хитрых, почти неприкрытых действиях в пользу Елизаветы Петровны, давно и небезосновательно претендующей на престол. Народ затаив дыхание следил за неожиданными поворотами этого театрального зрелища, терпеливо ожидая конца представления. Наконец 25 ноября 1741 года отряд гвардейцев, подстрекаемый сторонниками Елизаветы Петровны, проник ночью в покои Анны Леопольдовны. Елизавета Петровна лично позаботилась об аресте правительницы, ее мужа Антона-Ульриха, а также малолетнего царя Иоанна VI, который был незамедлительно препровожден в надежное место. На следующий день после столь стремительной смены власти во всех церквях возгласили «Тебя, Господи, славим», войско присягнуло на верность царице-матушке, которая в одночасье уберегла Россию от иноземцев. Некоторые приверженцы Анны Леопольдовны были выдворены на родину, а иные приговорены к смерти. Самые верные исполнители заговора во главе с Разумовским, бывшим певчим царской капеллы, любовником, а теперь и советником победоносной царицы, были осыпаны милостями.
