Борис Соколов - Черчилль. Верный пес Британской короны
После пакта Молотова — Риббентроппа и братского раздела Польши и других стран Восточной Европы между Сталиным и Гитлером казалось, что союз между Британской империей и СССР — дело очень далекого будущего. Однако, когда 17 сентября 1939 года советские войска по соглашению с Германией вторглись в восточные районы Польши, Черчилль заявил, что тем самым создан потенциальный Восточный фронт против Гитлера. Только что назначенный вновь морской министр сознавал, что между Гитлером и Сталиным существуют непреодолимые противоречия, что оба диктатора не доверяют друг другу. Поэтому столкновение между ними неизбежно и не за горами. А тогда более слабый Советский Союз вынужден будет обратиться к помощи Англии…
Сталин, Молотов, Шапошников и Риббентроп при подписании Советско-германского договора 23 августа 1939 г.
Американский историк, бывший сотрудник Госдепартамента Герберт Фейс пишет: "В последующие годы Сталин имел обыкновение говорить, что, даже заключая пакт с Гитлером, он прекрасно понимал, что через какое-то время Советский Союз вступит в войну с Германией; что фактически основной причиной такой настойчивости с его стороны было желание получить защитные буферные зоны с западной стороны и выиграть время для укрепления Советской армии. Но совершенно ясно, что в то же время ни он, ни его окружение не ожидали молниеносной и окончательной победы Германии над Францией в нюне 1940 года и того, что смертельная опасность нависнет над Великобританией. Я убежден, что советские руководители и не предполагали, что в рамках одного года Германия изменит свое отношение и развернется против Советского Союза".
Здесь все верно, за исключением одного: Сталин полагал, что Гитлер собирается напасть на него в 1942 году, а сам планировал напасть на Германию в 1941 году. Если бы не неожиданно быстрый крах Франции, советское наступление могло начаться даже летом 1940 года. Еще до завершения советско-финской войны, в конце февраля 1940 года, Сталин ориентировал Красную армию на Германию как главного противника, а после окончания боев в Финляндии срочно перебросил к западным границам освободившиеся войска. Кроме того, демобилизация призванных на финскую войну была отложена до 1 июля 1940 года. Что же касается 1941 года, то на плане стратегического развертывания Красной армии на Западе от 11 марта 1941 года сохранилась резолюция заместителя начальника Генштаба генерала Ватутина: "Наступление начать 12 июня". Однако к 12 июня подготовиться не успели, и нападение перенесли на июль. 4 июня 1941 года Политбюро постановило к 1 июля сформировать 238-ю стрелковую дивизию из поляков и лиц, знающих польский язык. Такая дивизия могла понадобиться только для действий на территории Полыни после прихода туда Красной армии.
Вторая мировая война: его звездный час
3 сентября 1939 года, в день вступления Англии во Вторую мировую войну, Уинстону Черчиллю было предложено занять пост первого лорда Адмиралтейства с правом голоса в Военном совете. Иначе и быть не могло. После того как Вторая мировая война действительно началась, неудобно было оставлять вне кабинета человека, который неизменно говорил о неизбежности ее возникновения и столь активно предупреждал об опасности германского реванша. Выступая в этот день в парламенте, Черчилль заявил: "Мы сражаемся не за Данциг и не за Польшу. Мы сражаемся, чтобы спасти целый мир от фашистской тирании, подобной чуме, чтобы защитить все самое святое, что есть у человека… Мы можем быть уверены, что задача, которую мы добровольно на себя взяли, не превышает сил и возможностей мировой Британской империи и Французской республики".
Существует легенда, что, узнав о назначении Черчилля, корабли британского флота и военно-морские базы обменялись сообщением с текстом: "Уинстон вернулся". Хотя документальных свидетельств, что данное сообщение действительно было отправлено, до сих пор не обнаружено, эта легенда хорошо передает отношение народа к Черчиллю в военные годы.
Уже через неделю после начала войти Черчилль стал разрабатывать планы по вовлечению в нее скандинавских стран, чтобы блокировать экспорт в Германию шведской железной руды, критически важной для германской военной промышленности. Он также предлагал начать широкомасштабные бомбардировки германской территории. Однако этому противилась Франция, опасавшаяся, что ответные удары немцев обрушатся в первую очередь на французские города.
Нэвил Чемберлен
20 сентября 1939 года Чемберлен заявил, что основной военной целью Англии является "окончательно избавить Европу от постоянного страха перед немецкой агрессией"; и все же антифашисты не доверяли этим заявлениям "реакционера и антисоветчика" Черчилля. Между тем с самого начала войны Черчилль рассматривал Советский Союз как потенциального союзника в противостоянии с Гитлером. 6 октября 1939 года, вслед за заключением советско-германского договора о дружбе и границе и выдвижением Гитлером предложений о мире с Англией, Черчилль пригласил к себе советского посла И.М. Майского и в ответ на его вопрос: "Что вы думаете о мирных предложениях Гитлера?" — сказал: "Некоторые из моих консервативных друзей рекомендуют мир. Они боятся, что в ходе войны Германия станет большевистской. Но я стою за войну до конца. Гитлер должен быть уничтожен. Нацизм должен быть сокрушен раз и навсегда. Пускай Германия становится большевистской. Это меня не пугает. Лучше коммунизм, чем нацизм". Далее он разъяснил позицию британского правительства, которая, согласно записи Майского, сводилась к следующему: "1) основные интересы Англии и СССР нигде не сталкиваются; 2) СССР должен быть хозяином на восточном берегу Балтийского моря, и он очень рад, что балтийские страны включаются в нашу, а не в германскую государственную систему; 3) необходимо совместными усилиями закрыть немцам доступ в Черное море; 4) британское правительство желает, чтобы нейтралитет СССР был дружественным по отношению к Великобритании". Не исключено, что советский дипломат преувеличил меру радости Черчилля по поводу включения Прибалтики в советскую сферу влияния и его готовности признать советские приобретения по пакту Молотова — Риббентропа. К тому времени британское правительство уже располагало достоверными донесениями о содержании секретного дополнительного протокола к Советско-германскому пакту о ненападении, по которому эти территории отходили в советскую сферу влияния.
В начале ноября 1939 года Черчилль утверждал: "Я уверен, что нам предстоят большие потрясения; но у меня есть твердое убеждение, что Германия, которая сегодня напала на всех нас, является далеко не таким мощным и хорошо организованным государственным организмом, как тот, который 21 год назад государства-союзники и Соединенные Штаты принудили просить о перемирии".
