Андрей Венков - Атаман Войска Донского Платов
— Сватайте ефремовскую дочку, а ему передайте, чтоб не рассусоливал, а поторопился.
С оглядкою, но все дружнее и дружнее подключилась вся платовская родня, соседи из самых надежных. Матвей приехал в отпуск, отоспался, порозовел.
Сосватали и «окрутили» молодых стремительно. Было это в феврале 1777 года, на Масленой неделе. А на пост уехал Матвей обратно в полк, дослуживать.
Тут только дошло до черкасских женихов, какой кус они упустили. Грабили в прежние времена Ефремовых, усадьбу разносили, но остались в неприкосновенности стада и табуны, земли и хутора, заселенные малороссиянами, иная недвижимость. Да и дворец ефремовский как стоял, так и стоит. Какая же часть от этого несметного богатства отойдет в приданое единственной дочери? И как это мы проглядели?..
Батюшка Иван Федорович, с разрешения Войсковой Канцелярии, основал для сына Матвея два хутора: один — в верховьях речки Малой Крепенькой, а другой — на балке Ольховой при реке Миусе, туда же переселил сорок три души крепостных, купленных в России. Обустроил молодым будущую жизнь. Но что эти платовские крохи против ефремовского приданого?
Обездоленные платовской женитьбой кандидаты в ефремовские зятья, теперь спешно опомнившиеся, а особенно их проморгавшая все дело родня, заходились в сплетнях, шумел черкасский базар. Досталось Матвею и всем близким его, голодранцам и выскочкам.
— Не-ет, сам бы он ни в жисть не догадался бы. Это все старый удумал…
— Да что ты будешь делать?!..
— Бедный Степан Данилович! Поглядел бы, покойник, за кого его любимую дочушку выдали.
— Окстись, кума! Он живой…
— Отца упекли и дочерю черт-те за кого отдали. Конец Ефремовым!..
— Да-а…
Матушка Анна Ларионовна к шуму этому отнеслась спокойно:
— Ничего. Вернется Матюшка со службы, в один миг все свои языки прищемят.
Вскоре ветреная и лакомая на зрелища толпа отвлечена была от платовской женитьбы иными, не менее интересными событиями. Искал весь базар некую Авдотью Марченкову, из скородумовских малороссийских женок, которая от мужа своего, Ивана Марченкова, побег учинила и обратилась в прелюбодейство, чинимое с ней армянами Ширеевым и Богусовым, кои скрывали ее у себя в квартире на полатях, откуда она и вынута была. Ободрали бабенку «кошками» и розыск учинили, почему она себя так нескромно ведет, приютивший ее город позорит. Было это 28 февраля.
Выпоротая Авдотья доказала на женку Средней станицы Персиянинову Аксинью Ивановну, что свела та ее, Авдотью, с армяном Богусовым. А поскольку была та Аксинья казачья женка, то спрос был со станичного атамана. Атаман Средней станицы на розыске показал, что о сводничестве не знает, иначе пресекал бы, но сама «Персиянинова в блудодействе обращается и всякая сволочь в дом с ним прибежна». 10 марта справедливые донцы ободрали «кошками» и казачью женку Персиянинову, а с мужа ее взяли подписку, чтоб впредь в его доме «сволочи не было».
И дальше баловала жизнь черкасский базар разного рода событиями, войсковой базарный Леонов только глаза пучил и головой крутил. На то оно и гражданское общество при Гражданском правительстве! А по станицам уже собирали казаков на смену прежним полкам «в рассуждении весьма долговременной их на службе бытности». Сменяли в Польше полки Саврасова, Алаева и Сарычева, в Кизляре — Сулина и Табунщикова, в Москве — полк Ивана Платова, в Великороссии — сына его Матвея, еще в Астрахань сотню посылали. Всего, по приказу Потемкина, — 3400 казаков, и сбор, по обычаю, 25 апреля. В мае, смененный в Воронежской губернии полком Андрея Орлова, заявился Матвей Платов домой, и началась его семейная жизнь.
Теперь мы подходим к деликатному и даже щекотливому вопросу: как же он, грубо говоря, с женой-то жил?
Задумываемся мы: а стоит ли вообще лезть в личную жизнь Матвея Ивановича? Интеллигентные люди, ну зачем вам в чужом белье копаться?
Или прав был Данила Ефремов, когда отдавал малолетнего сына Степку в заложники калмыкам ради соблюдения российских интересов: «Государственный человек себе не принадлежит»?
Фразу эту мы, честно говоря, ему сами приписали. И думал ли он так, отдавая сына в аманаты, гарантии не даем. Может, он ради карьеры, ради царской милости готов был единственным сыном пожертвовать? Не зря же отец и сын Ефремовы до самого конца в контрах были.
Ну да Бог с ними, с Ефремовыми, к ним мы еще вернемся. А вот как с платовской личной жизнью быть? Тем более, что и не знаем мы ничего об этой самой жизни. В смысле — ничего интересного. Сам Платов и первая жена его, Надежда Степановна, мемуаров не оставили, а кто из современников и оставил, тот помнил Матвея Ивановича уже пожилым и женатым повторно. А сверстники лихого атамана до времен, когда принято стало писать мемуары, не дожили. Воинственные донцы имели обыкновение умирать рано. И не в своей постели.
Можно допустить, что была Наденька, Надежда Степановна, грамотна. Младший брат ее, Степан Степанович, судя по послужному списку, знал географию, арифметику, риторику, немецкий язык и латынь.
Матвей Платов, если верить ранним послужным спискам, грамоты вообще не знал, но на старости лет писал бойко, хотя и с ошибками. Будем надеяться, что Наденька его и выучила грамоте. Ужаснулась: «Да ты ж неграмотен! Как же ты, милый мой, полком командовал?!» — и стала учить.
Еще что сразу заметно: слаба была, прожила недолго, и сын Платова от нее прожил недолго. И со всеми Ефремовыми так: женятся поздно, долго нет детей, если есть, то по одному ребенку, зато умирают рано, и дети умирают. А старший сын Степана Ефремова, Данила Степанович, еще молодым вдруг напишет, что лет своих не помнит, помнит только, что начал службу есаулом 2 марта 1772 года, и сыну своему единственному в разных списках разный возраст напишет, и разница не какая-нибудь — девять лет.
Вот и пойди расскажи, что не было на Дону своей аристократии. Была она, аристократия эта, и даже вырождалась.
Видимо, не помогла свежая кровь базарной торговки Меланьи Карповны, не оросила она, не пробудила к жизни высохшее ефремовское родовое древо.
Досталась Матвею Платову изнеженная аристократочка, если верить легенде, — пылкая, созданная для того, чтобы поставить ее на пьедестал и боготворить. Для семейной жизни обстоятельство это не совсем благоприятно, но можно предположить с большой долей вероятности, что о скуке в семейной жизни Матвей Платов забыл надолго.
Припомним, кстати, что были у этой аристократочки такая мама (а у Матвея Платова — теща), как Меланья Карповна, и два младших болезненных братца, а девочки, если с детства привыкли заботиться о младших братьях, то вырастают и становятся прекрасными хозяйками, идеальными женами для непостоянных, ветреных, инфантильных мужей.
