Григорий Пенежко - Записки советского офицера
время, вдруг справа и слева от шоссе забабахала раскатистыми залпами мелкокалиберная противотанковая артиллерия. Она открыла огонь по переправе наших танков, до которой было не меньше двух километров. Такое расстояние спасало наши легкие танки, и они взводами быстро проходили на северный берег реки и врывались в соседнюю деревню.
Рябышев не отворачивает "бинокля от Лешнюва. Слышу, как он повеселевшим, довольным голосом говорит Попелю:
- Вот, вот видите! Вот где нас немцы ждали. Ясно, они думали, что мы прежде всего кинемся по шоссе. Да, господа просчитались!
Немцы забыли уже про мост и пустое шоссе; их артиллерия в горячке прилагает все усилия, чтобы помешать переправе наших танков через болото, но поздно, все эти усилия безнадёжны. Перебравшиеся через болото танки с прямой наводки уничтожают немецкие пушки по обе стороны шоссе, обезвреживают направление своей атаки.
"Вот как хорошо задумано!" - думаю я, вглядываясь в окраину села. Там стало заметно движение доселе невидимых нам танков и бронемашин. Но вот они куда-то скрылись за домами и садами в восточном направлении.
- Товарищ генерал, не пора ли по флангу? - спросил Попель Рябышева.
- Пора! - ответил Рябышев и приказал штабному командиру передать приказ генералу Мешанину: "Атаковать село Лешнюв в лоб по шоссе".
Не успел Рябышев отдать своё приказание, как по шоссе, всё больше и больше набирая скорость и с хода ведя огонь, летел к мосту один танк Т-34. У моста танк замедлил ход. Нам, стоявшим сбоку, хорошо было видно, как он осторожно, точно наощупь, переходит подправленный после взрыва мост и вновь, затянув самую высокую моторную ноту, всё быстрее и быстрее мелькает в просветах между телеграфными столбами, проглатывая последний опасный километр шоссейной дороги.
- Перепилица! - взволнованно кричит мне Никитин.
- Да, это он! - говорю я.
Между тем к мосту уже подходят три танка, а из лесу на шоссе вырываются машина за машиной.
- Атака началась! - говорит Попель.
Он опускает бинокль, торжествуя, оглядывается, его лицо искрится той счастливой улыбкой, которую я видел сегодня уже на многих лицах.
- Да, хорошее начало, - соглашается Рябышев. Пушечная пальба на северном берегу речки Слонувки и в Лешнюве внезапно почти оборвалась. Но только я подумал: "Что это значит?" - как стрельба возобновилась. Теперь она велась по шоссе и по краю села, где уже были наши танки. Снаряды часто зафурчали вокруг нас, а у моста стал вырастать занавес из сплошных разрывов.
- Э, дураки, поздно спохватились перенести артогонь, - говорит Попель, обращаясь к генералу, и, опять вскидывая бинокль, добавляет уже сам себе: Сейчас Волков наведёт там порядок, - и вдруг умолк, с досадой топнул ногой.
- Эх, чёрт возьми! - почти одновременно выругался Рябышев.
Взглянув на мост, вокруг которого бушевал заградительный огонь немцев, я понял, в чём дело. Летевший по шоссе очередной танк, перед самым мостом резко затормозив, стал спускаться с насыпи дороги на болотистый луг. Его манёвр мне ясен, - он хочет обойти стороной по болоту заградительный огонь. Но не пройдя и полсотни метров, танк забуксовал на месте и как бы присел в траву.
- Посадил машину в болото, не пошёл через огонь, - возмущается Попель. - Боюсь, товарищ генерал, чтобы остальные тоже не начали лукаво мудрствовать и не посадили все машины в болото ... О, завилял, завилял хвостом! - кричит он. - Второй, товарищ генерал, свернул с шоссе.
- Понесло к чертям в болото! - выругался Рябышев и, опустив бинокль, по-стариковски вздохнул: - Да, Кирилл Николаевич, вспомнишь всё-таки кавалерию. Когда я командовал на виду у всех, все меня видели и делали то же, что и я.
Я с ужасом думаю о том, что остальные танки тоже попытаются обойти мост и, конечно, застрянут в болоте. Дрожа, как в лихорадке, смотрю на начальство и злюсь, что начальство спокойно разговаривает и ничего не предпринимает. Мне кажется, что уже всё пропало.
- Товарищ генерал, пойдём в атаку! - круто повернувшись к Рябышеву, сказал Попель. - Вот так, на виду у всех. Пусть видят, что генералы первые пошли через огонь! Все пойдут за нами!
Я обратил внимание на несвойственную Попелю резкость движений и на пронзительный, испытующий, но не без весёлой хитринки взгляд, который он бросил на генерала.
Мне показалось, что генерал посмотрел на Попеля тоже как-то недоверчиво. Повернувшись опять к мосту, помолчав немного, он сказал своим обычным соглашающимся тоном:
- Пойдём!
Я не подозревал в старике-генерале той проворности, с какой он вскочил на свой KB, на ходу отдав команду "По машинам", больше похожую на протяжную кавалерийскую "По коням", и той проворности, с какой он забросил ноги в башню, совсем, как наездник, соскакивающий с седла при джигитовке.
- Механик, заводи! - крикнул он, нагнувшись в башню. - Промчи меня перед строем на опушке у всех на виду! Направление атаки - по шоссе, через мост на село. Скорость - аллюр три креста!
Попель тоже был уже на своём Т-34. Оба танка рванули вперёд, выскочили на опушку и, расшвыривая комья лесной земли, волоча за собой пелену чёрного дыма, гремя и воя, понесли обоих своих командиров, стоявших высоко в башнях на виду экипажей всех машин, ещё ведших огонь с места.
Беспрерывно сигнализируя флажком "Делай, как я", Рябышев и Попель выходят на свободное шоссе. Здесь более увертливая и быстроходная машина Попеля опередила KB Рябышева.
"А что же мне теперь делать?" - подумал я.
- Пошли за ними, чего отстаём! - крикнул мне Никитин.
"Конечно, за ними!" - решил я, влезая в башню.
Наш БТ едва вырвался из волны хлынувших к шоссе танков и, как гончая по следу, кинулся за Рябышевым и Попелем, уже подходившим к мосту. Нёсшиеся за нами танки, сверкая выстрелами, образовали на шоссе колонну.
"Ну, теперь не удержит их никакой заградительный огонь!" - подумал я.
- Немцу - вот! - Никитин сложил из двух рук крест. С замиранием сердца слежу за танком Попеля, который, замедлив ход, кивнув башней на мосту и выплюнув чёрно-бурое облако дыма, ринулся в самую гущу заградительного огня. Мне показалось, что с боков и сзади его мазнуло пламя разрывов. Нос танка исчез в облаке дыма и пыли, поднявшейся с земли. У меня перехватило дыхание, я старался выдохнуть из груди воздух и никак не мог. "Пропал комиссар, пропал комиссар!" - вероятно, я это подумал, но мне казалось, что кто-то прокричал мне это прямо в ухо.
Но вот облако разрывов осело, и я увидел танк Попеля. Уже с закрытыми люками, он шёл к селу, скорость его, кажется, была ещё больше. Я задышал свободнее. Пушка по-пелевского танка, повернувшись влево, блеснула огнём выстрела. "Жив!" - воскликнул я мысленно и в неудержимом порыве радости, изо всех сил хлопнув ладонью по башне, крикнул своему танку:
