Анатолий Черняев - Дневник помощника Президента СССР. 1991 год
М. С. сказал Бушу, что завтра на Совете Федерации будет разговор о назначении на посты премьера и его заместителя. Фамилий не назвал. Сообщил, что намерен ускорить работу над проектом Союзного договора.
Буш спросил о Прибалтике. Горбачев назвал Литву «среди острых моментов», добавил к ней Грузию и Карабах. Заверял Буша, что старается обойтись без крутых радикальных поворотов. Не все, однако, просто. Пожаловался, что «идет на него» огромное давление: требуют ввести президентское правление в Прибалтике.
Беда в том, продолжал он, что Верховный Совет Литвы и Ландсбергис не способны ни на какие компромиссы, не делают никаких встречных шагов. Я, говорит, обратился к Верховному Совету Литвы. Сегодня ситуация неутешительная. Началась забастовка. Постараюсь исчерпать все политические методы. И если чего-то такого не произойдет, так и буду действовать. Не все от нас зависит, уже происходят столкновения — есть раненые. Тем не менее я сделаю все, чтобы не дошло до кровопролития.
Я не все разбирал, что говорит Буш. У меня не было отводной трубки. Мог лишь догадываться. Говорил, впрочем, больше Горбачев, тот лишь реагировал вопросами и репликами.
По войне в Персидском заливе в тоне Горбачева чувствовался упрек: мол, вы проявляете вежливость, вроде как прислушиваетесь к мнению Москвы, но действуете по-своему. Я хотел бы, раз взялись решать вместе, чтобы была полная согласованность, чтобы Эдуард постоянно держал связь с Джимом (Бейкером). Готов послать сейчас к вам Бессмертных — детально обсудить всю ситуацию. Остается в силе мое предложение вновь встретиться накоротке по формуле «Хельсинки» (имеется в виду их встреча в финской столице в сентябре 1990 года). Посмотрите, что привезет вам Бессмертных. И если можно будет на этой основе договориться, я сразу отправил бы его в Багдад. Прозвучала дата 15 января — как окончательный срок ультиматума Хусейну.
Горбачев согласился, но добавил: «Не должно быть никакого выпрыгивания, хотя наша общая жесткая позиция остается. Не будем терять оптимизма. Советский Союз и Соединенные Штаты кое-что значат в этом мире».
13 января
20 лет, как похоронил мать.
Не думал я, что так бесславно будет заканчиваться столь вдохновляюще начатое Горбачевым. Утомляют растерянность и, увы, беспорядочность в занятиях, какая-то «спонтанность» в делах, а главное — склонность верить «своим» и в конечном счете именно у них искать поддержку (у КПСС!).
Все это привело к «спонтанным» действиям десантников и танков в Прибалтике и кончилось кровью. Говорят, в Вильнюсе 180 раненых и 14 убитых за одну ночь!
Радио гудит от оскорблений и обвинений Горбачева. Уже российские депутаты публично произносят: «Горбачев и его клика», «Горбачев — величайший лжец нашего времени», «Он обманул всех, и Ельцина в первую очередь», «Режим пакостный», «Его режиму служить не буду».
Депутат ВС СССР Вульфсон рыдает по телефону: «Анатолий Сергеевич, спасайте! У нас (в Риге) завтра будет то же самое (что в Вильнюсе). Куда смотрит парламент? Где депутаты?» А тем временем Буш уже испросил конгресс насчет вторжения в Ирак.
Радио продолжает вопить. Я фиксирую, что успеваю: «Горбачев подбирается к российскому парламенту», «Вильнюс — это дело рук марионеточного Комитета национального спасения Литвы, который прикрывает Горбачев». Святослав Федоров: «Уже баржа готова для меня, Собчака, Попова, чтобы отправить за рубеж». (Намек на высылку философов в 1922 году.) Заявил, что он положит свой депутатский мандат от «красной сотни». Какая-то работница призвала по радио в знак протеста против действий Горбачева сдавать партбилеты.
«21 русский солдат перешел на сторону Верховного Совета Литвы и вступил в охрану парламентского здания», «Солдат в люке танка со слезами на глазах». Комментируют: но есть солдаты, которые не моргнув глазом могут убить 100 и 200 человек в одну минуту. Сообщается, что 6 человек из 14 убитых в Вильнюсе не опознаны, потому что изуродованы их лица.
«Кровавые победы Советской Армии над собственным народом», «Черные полковники правят бал», «Людей убивают за то, что они хотят быть свободными».
Звонки на радио, которые тут же даются в эфир: «Мне стыдно, что я русская», «Горбачев хуже, чем Гитлер», «То, что в Литве, — это сигнал всем республикам», «Республиканские парламенты должны сказать свое слово», «На Верховный Совет СССР нечего рассчитывать». Все это перемежается призывами «к суду над палачами», требованиями поставить вопрос о лишении Горбачева Нобелевской премии.
Афанасьев, Старовойтова, Черниченко, Станкевич организовали митинг на Красной площади. Потом прошли во главе манифестации по улицам, подняв свои депутатские удостоверения. Толпа скандирует: «Свободу Литве!», «Позор палачам!»
В пятницу я настоял на том, чтобы Горбачев позвонил Бушу по событиям в Персидском заливе в канун дня «Икс». Разговор был «дружеский». Но по Литве М. С. «вешал лапшу», обещал избежать применения силы. Перед этим Бессмертных посылал в Вашингтон телеграмму с планом Примакова. Буш план не принял. М. С. с этим смирился. Но важно, что вмешался «еще раз» — в пользу мирного решения.
Бессмертных вступил в дело. Горбачев выбрал его (вместо Шеварднадзе). В моей записке с кандидатурами на МИД он стоял вторым, я не очень рассчитывал, что пройдет именно он. Но был убежден, что нужен деиде-ологизированный человек, связанный с Шеварднадзе и известный в Соединенных Штатах.
Литовское дело окончательно загубило репутацию Горбачева, возможно и пост. Да… это так, хотя он и презирает «паникеров». По радио звучат стихи Пушкина, Лермонтова, Маяковского, которые напоминают о зверствах властей по отношению к своему народу, об ответственности царей.
А в это время Велихов наседает на меня с фондом «За выживание и развитие человечества» — по поводу 5-летия декларации Горбачева о безъядерном мире к 2000 году (15 января ). Горбачев дал согласие встретиться с советом директоров этого фонда. Но как сейчас говорить банальности о мире в 2000 году, когда перед глазами Персидский залив и Литва?
Словом, опять передо мной ситуация 1968 года — Чехословакия. Но тогда была проблема рвать с Брежневым, с которым я был едва знаком, а теперь — с Горбачевым, с которым связано великое историческое дело, хотя он и губит его собственными руками. В печати, по радио у нас и на Западе гадают: с ведома Горбачева предпринята вильнюсская акция или вообще события в стране уже вышли из-под его контроля? Или это самодеятельность литовских коммунистов и военных? Меня тоже мучают сомнения. Но подозреваю, что Горбачев втайне даже от самого себя хотел, чтобы что-то подобное случилось. Спровоцировала демонстрация рабочих перед Верховным Советом в Вильнюсе, приведшая к уходу Прунскене. Однако, если бы этого не было, наверное, «пришлось бы выдумать» что-нибудь другое. Предавать Бурокявичюса и Швеца (секретари ЦК КП Литвы) для М. С., мне кажется, немыслимое дело.
