Крис Хатчинс - Путин
5 ноября 1991 года Ельцин назначил Егора Гайдара, розовощекого 35-летнего бывшего экономического редактора академического журнала «Коммунист», главой по вопросам экономической политики. Де-факто Гайдар стал премьером. Трудно представить двух менее похожих людей. Егор Тимурович Гайдар родился в Москве в марте 1956 года, через несколько недель после того, как Хрущев разоблачил культ личности Сталина. Отец Гайдара был военным корреспондентом, а дед Аркадий Гайдар – известный детский писатель – воевал в Гражданскую войну 1918–1922 годов на стороне большевиков. Когда меньше чем через год Гайдар шел в отдел централизации Госплана в Москве с президентским постановлением в кармане и милиционером в качестве охраны, Россия была изнурена в результате административно-территориального деления и столкнулась с разрухой в экономике. Он объяснял, что самая большая проблема России – это концентрация богатства и силы в руках бюрократов-стяжателей и их друзей. Людям, которые спорили с этим утверждением, он говорил: «У нас только одна цель – сохранить статус-кво. Государство, пекущееся только о своих интересах, разрушает общество, угнетает его и, в конечном счете, разрушает себя».
Это было ересью для идеологически корректных коллег Гайдара по Госплану, так что он позвонил своему приятелю Анатолию Чубайсу в Санкт-Петербург и попросил того присоединиться к его команде, чтобы разорвать, как он говорил, «порочный круг». Чубайс прыгнул в свой маленький желтый «Запорожец» и проехал весь путь до Москвы под джазовые композиции, лившиеся из его заветного кассетного магнитофона.
* * *Выборы мэра также состоялись 12 июня, и Анатолий Собчак вернулся на этот пост в качестве первого мэра Ленинграда, избранного демократическим путем. Путин никогда не был – и, по иронии судьбы, не выказывал никакого желания быть – политиком. Однако он, похоже, работал за кулисами политической сцены и являлся главным стратегом среди сторонников Собчака во время предвыборной кампании. Собчак также провел успешную параллельную кампанию – референдум по возвращению городу имени Санкт-Петербург. Из уважения к блокадникам и ветеранам сам Путин никогда не настаивал на переименовании Ленинграда в Санкт-Петербург, но всегда называл его Питером.
* * *Одним из самых заметных признаков изменений, произошедших в демократическом Смольном, было снятие портретов Ленина, который вел спартанское существование в этом здании в ранние годы революции, и популярного Сергея Кирова, убитого в его стенах по приказу Сталина. И в то время как большинство сотрудников заменили их портретами Бориса Ельцина, Собчак выбрал портрет Петра Великого. Путин решил последовать примеру своего начальника, и ему предложили выбрать из двух портретов: романтического изображения молодого кудрявого царя и гравюры Петра в более зрелом возрасте, где он закладывал основы Российской Империи. Он выбрал не провидца, а самодержца. И, хотя большевики были ныне уже не в почете, он не пренебрег полностью их «щитом и мечом» и отвел почетное место бюсту Ленина.
Словно поддавшись лихорадке, 400 городских советников ухватились за западный стиль городского управления, но обнаружили, что не могут договориться по основным вопросам, например, о выделении чиновникам определенных портфелей советников. «Мы думали, что представим принципы парламентской демократии прямо на городском уровне, – говорит Путин. – А получился бесконечный ужас». Мечтой Анатолия Собчака было сделать Санкт-Петербург финансовой столицей России – проект, который требовал организатора, обладающего множеством навыков и крепкими нервами. Путин, хоть и был новичком в политике, имел диплом по международному праву, говорил на двух языках, эффективно работал в офисе и, казалось, почти не умел нервничать, так что в июне 1991 года Собчак назначил его председателем новосформированного Городского комитета по международным экономическим отношениям, в обязанности которого должно было входить привлечение иностранных инвестиций. Это назначение рассердило многих советников и очень раздосадовало Владимира Анатольевича Яковлева, амбициозного инженера-строителя, который был на восемь лет старше Путина и считал себя главным помощником мэра.
Павел Бородин, бывший глава Управления по делам президента в Кремле (а также партнер по бильярду и собутыльник Ельцина), впервые поведал о том, как произошло назначение Путина, в беседе за чаем и пирожными в гостиной отеля «Парк Лейн». Бородин – крупный хорошо одетый мужчина, который явно знавал лучшие дни, рассказывает, что его дочь Катя заболела во время учебы в Ленинградском государственном университете, и ему нужен был кто-нибудь в городе, кто проверил бы, что она получает надлежащее лечение. «Мне назвали имя Владимира Яковлева, который работал в мэрии, – говорит он, – но когда я позвонил из Москвы, секретарша сказала, что Яковлева нет, а есть только Собчак и некий Путин.
Я не хотел беспокоить самого Собчака, поэтому попросил: „Соедините меня с этим Путиным“. Меня соединили, я объяснил ему проблему, и он обещал этим заняться. И сдержал слово. Он достал машину для перевозки Кати в больницу, отдал распоряжения по поводу нее и следил за ходом лечения – даже посещал ее в последующие дни. Он не обязан был этого делать, просто он был действительно хорошим человеком и сейчас им остается. С тех пор я его безмерно полюбил». Бородин говорит, что, когда он в следующий раз разговаривал с Собчаком, он похвалил Путина, «скромного чиновника», который так помог ему, и поэтому мэр – к крайнему раздражению Яковлева – поставил его во главу Комитета по международным связям. «В то время он был только членом свиты мэра и точно не вторым номером, которым, как некоторые говорят, он стал, – утверждает Бородин. – Это я сделал его таковым».
Одной из первых задач Путина в городском Совете было разобраться с актом неповиновения со стороны группы твердолобых коммунистов, настойчиво водружавших красный флаг Коминтерна на металлическом флагштоке на крыше Дома политпросвещения, которую хорошо видно из Смольного. Как только Путин убирал флаг, коммунисты быстро ставили другой, пока у них не кончились красные флаги. Вместо того чтобы сдаться, они сделали флаг мрачного темно-коричневого цвета, который обычно ассоциируется с ультраправыми. Терпение Путина лопнуло. Он заказал кран и закончил игру по перетягиванию каната, лично проконтролировав, чтобы флагшток был демонтирован с помощью паяльной лампы.
Такого рода помехи не приветствовались в упорядоченном мире Путина. К сожалению, для окружения Собчака, тот был настолько занят достижением своих целей, что в нем проявилась авторитарная жилка. Депутаты вздрагивали, когда он вставал, чтобы произнести в палате заседаний Мариинского дворца свою 45-минутную речь, как будто выступал перед студентами ЛГУ. Его усилия по проталкиванию решений выглядели как попытка захватить диктаторские полномочия, и многие из этих решений были оспорены в судах. Действительно, как заметил Борис Ельцин в своих мемуарах 1995 года, судя по решениям городского Совета, Собчак расстался со своим старым либеральным имиджем и превратился в «жесткого авторитарного администратора». Путин был легкой целью для очернителей Собчака. Ходили слухи, что он подсадная утка КГБ, и что он использовал тайные методы для получения должности, – иначе зачем бы антикоммунист и демократ брал известного офицера КГБ на работу в святая святых? Кажется очевидным, что, приняв на работу Путина, Собчак решил выбить клин клином – нейтрализовать комсомольских бизнесменов, криминальных элементов и заодно многих советников, которые изводили его, прося поддержки. Двое мужчин прониклись друг к другу симпатией во время предвыборной кампании и сформировали настоящий альянс, в котором Собчак был руководителем развивающегося Санкт-Петербурга, а Путин – его сильной правой рукой.
