Никогда не связывайтесь с животными. О жизни ветеринара - Стил Гарет
После этого я Бена больше не видел; в той клинике я был временным врачом, и мой последний день работы был и последним днем существования самой организации. Алан уходил на пенсию, он решил продать клинику другому местному ветеринару. То были странные последние недели на работе. Я наслаждался тем временем, но видел, как все это трудно было для Алана. Ведь он проработал 40 лет на одном месте. Клиника была для него не просто местом работы, это была его самоидентификация. Не раз я замечал в его глазах слезы, когда он думал, что его никто не видит.
Вообще удивительно: прошло так много лет, а я до сих пор вспоминаю Бена с нежностью. Очень надеюсь, что ему удалось проработать много-много лет после операции. Мало есть на свете того, что доставляет колли большее удовольствие, чем пасти овец, ведь это у них в крови – порода выведена для такой работы. Я рад, что сумел дать Бену еще несколько лет, чтобы он мог заниматься любимым делом.
После того случая мне довелось делать много ортопедических операций. Теперь я намного увереннее и радостнее ставлю пластинки на кошачьи лапки, вживляю скобы в сломанные запястья собакам, использую более сложные внешние каркасные фиксаторы для непростых переломов. Я даже как-то прошел курс повышения квалификации и заплатил за него 1600 фунтов, хотя оказалось, что за свою рабочую практику я узнал намного больше, чем мне дали на тех курсах. Инновационные технологии также приносят много выгоды: они революционно изменили перечень наших предлагаемых услуг. Цифровая радиография (рентген) помогает измерить размер кости виртуально. Я потом могу заказать необходимые импланты и детали, они будут доставлены на следующий день. Наборы приспособлений мелких размеров позволяют лечить даже самых миниатюрных пациентов, а хирургические комплекты, в которых все инструменты заранее предусмотрены, представляют меня как врача в самом выигрышном свете – намного лучше, чем я есть на самом деле.
Совсем недавно была моя очередь дежурить на смене в клинике, с которой я регулярно сотрудничаю. На прием был записан кот, которому надо было сделать ампутацию. Я изучил рентгеновские снимки и посчитал, что его травму можно вылечить, но ни у кого в нашей практике не было необходимых навыков. Перелом случился несколько дней назад, моя смена заканчивалась в тот день, а потом я должен был уехать, так что либо сегодня, либо никогда. Я подошел к одной из медсестер и спросил: а что если мы попытаемся вместо ампутации спасти конечность? Она радостно заулыбалась. «Я знала, что вы так скажете!» Мы тут же стали собирать все необходимые вещи для операции. От предыдущих хирургических процедур всегда остаются неиспользованные материалы, так что мы поскребли по сусекам и собрали все, что нужно для сохранения лапы.
Спустя несколько месяцев я был в той же ветклинике, шел с парковки – и слышу, что меня окликает какой-то парень из машины: «Вы Гарет?» Я с опаской подтвердил, что да, меня так зовут.
– Вы спасли лапу кошке моей дочери!
Мы поболтали об этом, и уж конечно, весь день потом у меня было отличное настроение. Интересно, ведь раньше я этого человека не встречал, как и он меня, то есть он узнал меня на парковке по чьему-то описанию. Скорее всего, ему меня описали как низенького шотландца, похожего на шимпанзе, ну или в подобных выражениях, так что я не очень-то задираю нос и не испытываю головокружения от успехов.
До сего дня мне определенно везло. Хотя свою собаку я непременно отправлю к специалисту, будь у меня деньги. Я рекомендую всем владельцам животных поступать таким же образом. Но бывает, что иногда денег нет, а мне приятно, что удается удовлетворить свою тягу к хирургии. Если кратко описать, в чем же заключается эта страсть к хирургии, то, наверное, можно сказать так:
«Собака поломака, собаку починяка».
Если вы ветврач, то ничего лучшего для вас быть и не может.
Глава 8. Самсон
Мало найдется слов, от которых сердце простого ветврача сжимается от страха, но слово «лошадь» внушает ужас.
Тогда я работал в средней полосе Уэльса. Когда я приехал на новое место работы, владелец ветклиники, Дейв, сразу дал мне понять, что не приветствует у себя лошадей и их владельцев. На его счастье, среди пациентов клиники лошадей не наблюдалось. По всей вероятности, потому, что сами лошади и их владельцы Дейва тоже особо не жаловали. Зато был там один местный лошадиный врач, который обслуживал разных конных резидентов, обитавших на прекрасных уэльских холмах. Однако он имел привычку уходить в отпуск и делал это довольно регулярно, что было весьма эгоистично с его стороны. И вот в этот-то момент на манеж выходили мы. Или же, точнее, я. Дэйв очень вежливо, но твердо дал понять, что если потребуется, то именно я буду иметь дело с кавалерийским батальоном на лечении. В его защиту скажу, что я был и не против и даже сам вызвался на волонтерских началах лечить лошадей, ибо их я очень люблю и всегда искал случая вновь вспомнить лошадиную ветеринарию. Надо также сказать, что постоянный лошадиный врач уходил в отпуск, когда ему вздумается, и редко кого-то ставил в известность о своем отсутствии. А потому лошадь у нас на пороге могла появиться как гром среди ясного неба.
Мне позвонили ранним утром и пожаловались, что у лошади «удушье». У людей под удушьем обычно понимается невозможность нормально дышать, то есть люди начинают задыхаться. У лошадей обиходный термин «удушье» (это понятие используется в быту и не является узкоспециальным медицинским термином) означает, что произошла закупорка пищевода – трубки, идущей от рта к желудку. Это может вызвать затрудненное дыхание, но на самом деле трахея (дыхательная трубка) не затронута.
По моему опыту, одной из самых распространенных причин, почему лошади начинают задыхаться, является поедание неразмоченного жома сахарной свеклы, особенно в несметных количествах. В этот раз конь-проныра выбрался из своего загона в конюшне и пробрался туда, где хранился этот вкусный корм. Хозяйка оставила незапертым ящик с кормами, потому устоять перед соблазном коню было просто невозможно.
Хоть ситуация и не была из числа чрезвычайных – в том смысле, что жизнь животного не была под угрозой, – тем не менее удушье может вызвать серьезное расстройство, и чем дольше это состояние игнорируется, тем тяжелее последствия. Свекольная мякоть разбухает при контакте с водой. Слюна в основе своей тоже вода, она поглощается свеклой и усугубляет закупорку пищевода. Причем масса не только разбухает, но и становится клейкой и крепко пристает к стенкам трубки. Одновременно в пищеводе могут возникнуть спазмы, что тоже повышает серьезность состояния. Лошадь все это время испытывает крайний дискомфорт, пытается кашлять, чтобы избавиться от образовавшейся пробки. Все вместе приводит к тому, что слюна, которая в нормальном состоянии сглатывается, теперь идет обратно вместе с кусочками пищи. В состоянии шока лошадь может вдохнуть эту жидкую смесь слюны и еды, и она попадет в легкие. Это может вызвать пневмонию, воспаление легких, а такое развитие событий уже весьма серьезно угрожает жизни животного.
Я только вернулся с ночного дежурства, а потому в машине было все необходимое для выезда на вызов. Наш спасательный комплект для экстренных случаев чрезвычайно скуден; любой уважающий себя лошадиный врач просто бы посмеялся над моей аптечкой первой помощи. Но было уже слишком поздно беспокоиться по поводу содержания комплекта – что есть, с тем и придется работать.
Приехав на место, я первым делом познакомился с хозяйкой, которая, понятно, была очень расстроена и ругала себя за легкомыслие. Ведь ей было известно, что этот конь умеет открывать дверь стойла. Лошади – очень умные животные, а некоторые до того сообразительные, что спокойно справляются с задвижками и крючками на дверях. Они искусно управляются с ними с помощью губ, языка и зубов, так что любые запоры, щеколды и прочие шпингалеты для них не преграда. Так еще в этом конкретном случае ящик с кормами вообще был без замка, потому что никому и в голову не приходило, что лошади могут туда забраться. Я не стал выдвигать никаких упреков, ведь Самсон все это время пытался выкашлять еду, пыхтел, потел и явно мучился.
