Митрополит Евлогий Георгиевский - Путь моей жизни. Воспоминания Митрополита Евлогия(Георгиевского), изложенные по его рассказам Т.Манухиной
Я рассказал в своем месте, что я предпринял для осуществления воли Патриарха, а также о том, какие мотивы и обстоятельства мне помешали ее выполнить со всею точностью. Сейчас напомню, что архиереи во главе с митрополитом Антонием, т. е. все члены Высшего Церковного управления, поначалу волю Патриарха признали, но вскоре же стали искать путей, формально ее исполнив, фактически ее не исполнять, а возродиться под другим наименованием, в том же составе, с теми же притязаниями, — и начать борьбу со мною, дабы свести на нет мои полномочия главы Православной Русской Церкви за границей.
На Съезде архиереев в сентябре 1922 года после долгих споров было постановлено воле Патриарха подчиниться, и Высшее Церковное управление было упразднено.
После этого роспуска, хоть я и мог бы (и даже должен был) сосредоточить в своих руках всю полноту власти, но я не захотел пользоваться единолично этою полнотою и согласился разделить по-братски эту власть с другими епископами. Согласно пункту 2 патриаршего Указа, я взял на себя разработку дальнейшего, уже окончательного, плана управления Русской Церковью за границей, в котором мне предстояло найти нечто среднее, сочетающее силу патриаршего Указа с сохранением некоторой власти за Карловацкими епископами. Было решено, что через год я приеду в Карловцы с новым проектом.
В 1923 году проект был готов. Вот его основные положения.
Я предлагал систему автономных церковно-административных округов (митрополий-архиепископий) и наметил образовать 4 округа: 1) Западноевропейский, 2) Восточноевропейский [249], 3) Дальний Восток [250], 4) Северная Америка. В наиважнейших случаях епископы (или их представители в священническом сане), делегаты епархий, должны были съезжаться на ежегодный Архиерейский Собор для выработки соответствующих суждений или чтобы принять те или иные меры; тем самым Карловацкий Синод как постоянный церковно-административныи орган делался излишним и подлежал ликвидации, а ежегодные Соборы проявляли бы в своей чистоте наш исконный восточно-православный принцип соборности. Председателем на таком ежегодном Соборе был бы, старейший по сану, митрополит Антоний. Ведению Архиерейского Собора подлежали вопросы веры и нравоучения, высшее руководство религиозной жизнью русских, издание воззваний и обращений от имени всей зарубежной Русской Церкви, вопросы просвещения и миссии. Для действительности Собора необходимо было личное присутствие 12 епископов.
Мой проект на Съезде 1923 года вызвал горячие прения и в заключение был предложен другой проект: Синод не упраздняется, ему подчинены все русские церкви на Балканах и Дальний Восток; Западноевропейский автономный округ предоставляется мне (относительно Северной Америки суждения не было, но предполагалось, что митрополит Платон потребует автономии); Архиерейский Синод действует в промежутках между сессиями Архиерейского Собора, он занимается подготовкой материала для очередного Собора и ведает дела, когда они передаются ему на решение автономными митрополиями; в порядке управления Синод не входит во внутренние дела митрополичьих округов, но может посылать предложения о проектированных им мерах; он есть постоянная апелляционная и кассационная инстанция, действующая непрерывно по делам брачного характера.
Этот проект, рассмотренный на Архиерейском Соборе, который состоялся 19 мая (1 июня) 1923 года, в жизнь и вошел с добавлением следующего постановления: признать желательным назначение епископов в главнейшие центры расселения русских в Западноевропейском митрополичьем округе, и прежде всего — в Германии и Италии. Таким образом, мы далеко отступили от Указа Патриарха Тихона, извратили его волю.
Отрицательные стороны этой церковно-административной конструкции обнаружились скоро. Проект оказался весьма удобным для ведения борьбы со мною. В этом отношении весьма характерен Собор 1924 года (4 октября старого стиля — 17 октября).
Рассмотрению подлежало до сорока вопросов. Но важнейших было три: 1) о необходимости и возможности ввиду происходящих в России событий присвоить Архиерейскому Синоду и Собору, под председательством митрополита Антония, права и функции Высшей Церковной власти; 2) о необходимости и возможности провозглашения временной независимости Русской Православной Церкви за границей в делах церковного управления, дабы этой независимостью снять с Патриарха ответственность за заграничную Русскую Церковь, причем по-прежнему признавалось главенство Святейшего Патриарха Тихона и продолжалось возглашение его имени за богослужением; и наконец, 3) об изменениях в организации Высшей Церковной власти за границей.
После обмена мнениями определили: сохранить полное подчинение и преданность Святейшему Патриарху как законному главе Русской Церкви; проект временной независимости Русской Церкви за границей — отклонили; что же касается вопроса об изменении в организации Высшей Церковной власти за границей, то тут на меня был произведен решительный натиск.
Синод представил Собору доклад, в котором, якобы по соображениям церковной пользы, предлагалось автономию Западноевропейского округа отменить и включить мою епархию в юрисдикцию Священного Синода… "Опыт показал, — гласил текст доклада, — что враги Христовой Церкви сильны своим внутренним единением и своею внешней дисциплиной. Очевидно, и для борьбы с ними необходимо и внутреннее единение и основанное на началах этого единения внешнее единство… Между тем данная Западноевропейскому округу автономия не только не способствует объединению заграничных православных русских общин и епархий, но и постепенно ослабляет и даже разрушает его вследствие возникшего на почве автономии фактического двоевластия".
Далее приводились соображения экономического, валютного характера в связи с общим положением экономической жизни и высказывалось пожелание возвратиться к процентному отчислению от доходов Церквей Старого и Нового Света, подлежащих юрисдикции Синода, предварительно отменив автономию Западноевропейского округа.
8 голосами против 4 (при воздержавшихся: митрополите Антонии и епископе Тихоне) было постановлено упразднить автономию моего округа, установленную Архиерейским Собором 1923 года. Здесь со всею ясностью сказалось, как неискренно, лицемерно и вынужденно было предоставление этой автономии, упраздненной через год после ее дарования.
Я выступил с решительным протестом, изложенным в мотивированном заявлении, — и покинул зал заседаний. Вот текст моего заявления:
"Указом Святейшего Патриарха Всероссийского № 348, от 5 мая 1922 года, управление всеми русскими заграничными приходами сохранялось за мною, причем мне предлагалось представить соображения о порядке управления русскими заграничными церквами. Согласно этому Указу и имея в виду идею церковного единства, я предложил Русскому Архиерейскому Собору 1923 г. такую организацию управления вверенной мне епархии, при которой она, находясь в каноническом единстве со всеми другими заграничными епархиями, сохраняла бы свою внутреннюю автономию; я полагал, что таким образом лишь в малой мере осуществятся те широкие полномочия, какие лишь мне одному были предоставлены Святейшим Патриархом. Только что принятое большинством голосов постановление я считаю существенным нарушением воли Святейшего Патриарха".
